Эмили Дункан - Благословенные монстры [litres]

Серефин подумал об уверенности Кацпера и его спокойной манере поведения, которая могла быстро перерасти в беспокойство. О слегка искривленной усмешке и шраме, пересекающем левую бровь. О его нескончаемых шутках и саркастичном чувстве юмора.

– Можешь не отвечать, – сказала Жанетта с легкой улыбкой. – Я рада за тебя, Серефин. Правда.

– Ты говорила со своим отцом? – спросил он.

Лицо Жанетты сразу же помрачнело.

– Нет, – тихо сказала она. – Он не хотел бы видеть меня такой.

Серефин не знал, что побудило Руминского выступить против короны: искреннее желание вернуть свою дочь или стремление захватить власть. Возможно, исчезновение Жанетты было всего лишь удобным предлогом.

– Какой? Ты прекрасна, как всегда, – весело сказал Серефин.

– А ты все такой же любитель флиртовать.

– Кацпер не возражает.

– Я бы не была так уверена, – с усмешкой сказала Жанетта, нежно сжимая его руку.

– Если мы вернемся домой, ты же знаешь, что мне придется сделать?

На мгновение ее лицо исказилось в агонии.

– Да.

– Жанетта, я должен был сделать это, как только занял трон.

– Знаю, – прошептала она.

– Я не могу повторить ту же ошибку во второй раз.

Она кивнула:

– Я понимаю, Серефин, понимаю. Мне нужно сохранить свою собственную голову. Отец должен сам ответить за свои ошибки.

– Ну, в любом случае, у меня нет полномочий тебя казнить. Это должен решать Малахия.

– Спасибо, Серефин, мне стало намного легче! – с сарказмом воскликнула Стервятница.

Они находились к северу от Комязалова и должны были двигаться на юг, но все дороги проходили в опасной близости от города. Серефин сомневался, что матриарх прекратила поиски Нади.

Надя бесстрастно рассматривала карту. Она изменилась с тех пор, как Серефин нашел ее в библиотеке наедине с обезумевшим Малахией. Он никак не мог понять, в чем дело, но она казалась усталой и печальной.

Малахия взгромоздился на стол.

– Я бы предпочел не ехать на лошади, – сказал он. – Я им не нравлюсь. И вряд ли они будут в восторге от Жанетты.

Серефин совсем забыл, что у Малахии были крылья, спрятанные с помощью магии, удерживающей его в человеческом облике. Были ли крылья у Жанетты? Он взглянул на нее. Стервятница кивнула, скривив губы.

– Все еще слишком много лошадей, – со вздохом сказала Катя, рассматривая карту.

– Что мне делать, если Малахия выйдет из себя? – спросила Жанетта, поворачиваясь к Наде.

– Ударь его так сильно, как только сможешь, – ответила она. Малахия осторожно коснулся синяка на лице. Он уже пожелтел, как будто появился не вчера, а неделю назад. – Ударь его изо всех сил, – не успокаивалась Надя.

– Надежда.

– Бей прямо в лицо, – услужливо добавил Серефин.

– Поняла! – радостно отозвалась Жанетта.

Надя улыбнулась Малахии. Что-то в ее лице дрогнуло, и Серефин почувствовал легкий приступ паники. Поза Малахии едва заметно изменилась. Его зрачки расширились, а в белки начала просачиваться чернота.

– Катя, насколько мы близки к цивилизации? – нервно спросила Надя.

Катя повернулась к ней. Лицо царевны побледнело, а ее рука потянулась к талии. Она раздраженно зарычала, когда поняла, что у нее больше не было реликвии. Костяной кинжал был надежно заткнут за пояс Серефина.

– Останови его, – рявкнула Катя. Серефин воспринял это как признак доверия с ее стороны.

Малахия с жадностью наблюдал за Надей. Каждый мускул в его теле был напряжен. Она подошла ближе, протягивая свою оскверненную руку. Малахия отскочил назад, его глаза снова приобрели голубой цвет, а из носа полилась кровь.

– Надя, я не могу, – прошептал он, и его когти впились в стол, раскалывая дерево. Что-то в его взгляде изменилось, и он замер на месте, как дикое животное. Повисла жуткая тишина. Серефин почувствовал неладное еще до того, как Малахия нанес первый удар, и оттащил Надю в сторону. Железные клыки сомкнулись с отвратительным лязгом, на пол брызнула кровь.

И он исчез за дверью.

– Ну уж нет, – пробормотала Надя, выбегая следом. На мгновение в зале стало тихо.

– Ну, я думаю, это решает… – начала Катя.

Серефин бросился за ними, и царевна разочарованно застонала. Когда он выбежал из крепости, Малахии нигде не было видно. Надя медленно ходила по кругу, закрыв глаза и бормоча что-то себе под нос. Сперва Серефин решил, что это заклинание, пока не разобрал впечатляющий поток ругательств на калязинском и транавийском. Сзади к нему подошла Париджахан.

Надя замерла, и у нее на лбу открылся глаз.

– Туда, – сказала она, направляясь в лес.

– О, мне это не нравится, – прошептала аколийка.

Серефин разделял ее опасения, но все равно последовал за Надей, надеясь не застать того, что должно было произойти.

Малахия все еще оставался тем сломленным юношей, которого она знала, но с каждой минутой его все больше переполняла тьма. Надя подумала о том, что она даже не узнает, когда он дойдет до самого конца. Когда дороги назад уже не будет. Это пугало ее больше всего.

Она перебралась через сломанный забор и вышла на лесную дорогу. В траве лежали изуродованные останки человека. Девушка проглотила желчь, подступившую к горлу.

Он сделал это. Нежный, тревожный юноша, которого она любила.

Он был способен на это даже без Чирнога. Она должна была это признать.

Надя шла по дороге, пока не наткнулась на первый из нескольких домиков крошечной деревни. Это были потрепанные маленькие хижины с выцветшими квадратными узорами и нарисованными цветами.

Дверь первого дома висела на ржавых петлях. Вокруг стояла мертвая тишина. Надя толкнула сломанную дверь, и ее мир болезненно содрогнулся, когда она увидела кровь, разбрызганную по полу. Разбросанные останки на вытоптанной земле. Ей ужасно хотелось отвернуться.

Она услышала, как хлопнула еще одна дверь. Быстро оборвавшийся крик. Надя побежала к дому, который на первый взгляд казался совершенно нетронутым. Она могла бы предупредить их, остановить этот кошмар. Девушка распахнула дверь, чувствуя странную нереальность происходящего, как будто она вдруг оказалась в другом измерении.

Перед Надей развернулась сцена, которую она уже никогда не сможет выкинуть из головы. Когти Малахии пронзали человека. Его зубы разрывали плоть. Кровь, кровь и кости.

Содрогаясь от ужаса, она не раз наблюдала за тем, как его тело превращалось во что-то совершенно чудовищное. И хотя страх никогда по-настоящему не утихал, со временем она научилась видеть в нем нечто большее, чем многочисленные глаза, когти и клыки. Из-за этого она начала забывать, кем он был на самом деле.

Он был монстром, а у монстров была только одна цель – разрушение.

Надя закрыла глаза; ей не хотелось на это смотреть. Она вздрогнула, почувствовав, как чья-то рука закрыла ей рот, схватила ее за талию и втащила в дом. Ее ноги скользили по окровавленному полу.