Евгения Сафонова - Когда завтра настанет вновь [litres]

– Не ходи к озеру, – сказала я, – если не желаешь полюбоваться на Питера без плавок.

– Спала и видела его голый зад, – усмехнулась Роксэйн, демонстративно выворачивая шею в сторону воды. – Надеюсь, он у него такой же привлекательный, как фасад.

– А мне-то казалось, баньши не особо интересуются мужчинами, – фыркнула я, пряча смущение. – Видимо, эти слухи были преувеличены.

– Просто тяжело любить кого-то, кто умрёт раньше тебя. И ты с самого начала точно знаешь срок годности вашей любви.

Она сказала это без горечи, без сожалений: простой констатацией факта, с которым она смирилась давным-давно. И всё-таки мне стало горько.

– Как ты вообще живёшь с этим? Видя смерть повсюду? Извини, если давлю на больное, просто… я не представляю, как бы я жила с таким даром.

– Научилась его контролировать. – Баньши затянулась: в жесте не было ни капли той нервозности, что сквозила в движениях её рук во время нашего разговора в отеле. – По большому счёту, это вопрос концентрации. Внимания, которое можно фиксировать только на том, что требуется, отсекая лишнее. Всё равно что постоянно видеть людей на фоне леса, но приучить себя смотреть на человека, а не на деревья за ним. Люди легко могут не видеть того, чего не желают видеть, и закрывать глаза на то, чего замечать не хотят, – чем баньши хуже? Поэтому сейчас я вижу тебя, а не перекрёсток, на котором ты умираешь. – Её взгляд переместился с моего лица на Эша, возившегося с палаткой, закрепляя её на металлических колышках; в том, как Роксэйн улыбнулась, завидев его золотую макушку, сквозила странная мягкость. – Хотя это ещё одна причина, по которой я рада, что вы с братом встретились мне. Как и Питер. Это фоморски приятно для разнообразия – смотреть на кого-то и не знать, когда он умрёт. Чувствуешь себя… почти обычной.

К последней фразе отзвуком примешалась тоска, и я промолчала, не зная, что сказать.

Если она, абсолютная провидица, мечтала об обычности так же, как многие обычные девчонки мечтают быть магами, её нетрудно понять.

– Если что, насчёт Питера я шутила, – сказала Роксэйн, когда молчание затянулось. – Не в моём вкусе. Хотя так-то он ничего… симпатичный и не нытик.

– Стало быть, знакомый стражник подтвердил, что он не убийца и не брачный аферист?

– Так моя блестящая маскировка с походом в туалетную комнату не удалась? Печально. – Слова не соответствовали весёлому тону. – Да нет, какой из него убийца… Ты не хуже меня видела его реакцию на труп. Штрафы за превышение скорости или неправильную парковку – всё, что на него было. Пару раз переезжал в другие города, но ни в чём подозрительном замешан не был. Видимо, просто искал лучшую долю.

– Проверить всё равно не мешало, – сказала я, нехотя признавшись самой себе, что меня эти сведения тоже успокоили. Мельком взглянув на экран графона, увидела там фотографию девушки, странно похожей на Эша. – Кто это?

– Первая жертва Ликориса. Абигейл Труэ. – Роксэйн услужливо повернула голографический экран в мою сторону. – Её отец – тилвит.

Последнее можно было не добавлять. Только крови сидов подвластно раскрасить человеческие кудри столь ярким золотом: даже на фото казалось, что волосы девушки сияют. Только кровь сидов могла привнести в человеческие глаза эту пронзительную сапфирную глубину, так огранить черты лица, что оно казалось кукольным.

Абигейл была очень красива. К сожалению, была.

– Она жила в Карнеле со своим отчимом. Небольшой городок в окрестностях Оксфорда. За неделю до смерти Абигейл поехала в Динэ, решила устроить себе небольшие каникулы… на которых её и убили. Я проверила, Карнел почти по дороге в Фарге – можно было бы заехать и опросить знакомых Абигейл. Первая жертва маньяка часто имеет особое значение, и Ликорис мог знать её лично. Вдруг Абигейл чем-то ему досадила, а потом он просто продолжил убивать тех, кто на неё похож? Других полукровок? – Баньши снова поднесла к губам сигарету и, выдохнув в сторону вишнёвый дым, вдруг закончила: – Но я не уверена, что нам это нужно.

– В смысле? Если это приведёт к Ликорису…

– Я не уверена, что мы вообще должны идти по следу Ликориса. Как твой сид может быть связан с ним? Вдруг Питер прав, и Ликорис не имеет к тебе никакого отношения? А после этой стычки со стражниками… Я только теперь поняла, что это не игрушки. Нас правда могут убить. – Роксэйн закрыла сумочку, и магнитная застёжка щёлкнула так резко, что почти заставила меня вздрогнуть. – Если твоя мать знала, что происходит… наверное, она не зря советовала просто бежать. И сид вместе с ней. Может, ваш дом в Фарге чем-то защищён от фоморов и других порождений Охоты?

– И что, мы теперь всю жизнь должны будем просидеть в этом доме?

– Когда у тебя есть безопасная база, вести расследование куда проще.

Я опустила глаза, разглядывая траву, осыпавшую мои кеды вечерней росой.

Может, она и права. В конце концов, мне и самой страстно хотелось просто сделать так, как говорит мама. Так, как я делала всю свою жизнь.

Следовать чужому плану всегда проще.

– Интересно, где этого сида носит? – произнесла баньши досадливо. – Обычно ведь объявлялся, когда тебе грозила опасность.

Я лишь дёрнула плечом вместо ответа. Потому что я старалась об этом не думать, но не могла не понимать: его отсутствие лишало меня последней надежды на то, что мои проблемы может решить кто-то кроме меня. Похоже, с этой минуты я должна была полагаться только на себя, и не сказать, чтобы это мне нравилось.

Одно дело – бежать от непонятной твари, зная, что таинственный хранитель всегда придёт на помощь, если тебя догонят. Совсем другое – сражаться с непонятной тварью, когда за спиной – союзники и брат, а между ней и тобой – никого.

– В этот раз без него справились, справимся и в другой. – Я оглянулась на палатку, синие стенки которой светились изнутри: видимо, Эш уже собирался спать. Наконец посмотрела в сторону озера: Питер сидел на корточках у воды прямо напротив нас, застирывая футболку. – И, к слову, я как раз собиралась разжиться оружием.

Оставив Роксэйн докуривать, я заглянула в сетчатое окошко на матерчатой двери палатки. Убедившись, что брат лежит на спальнике, листая что-то на экране графона, достала из бардачка Французика бумажный пакет, в котором остались игральные кости.

– Водичка что надо, – когда я подошла к нему, доложил Питер, выжимая футболку. Он сидел в одних джинсах, раскинув мокрые кудри по плечам, и я подумала, что наш спутник вполне мог бы сниматься в кино, демонстративно сверкая рельефным торсом; во всяком случае, на такого Аквамена я посмотрела бы с большей охотой, чем на бугая Момоа. – Искупаться не желаешь?

– Нет, спасибо. Но рада, что ты хорошо поплавал.