Евгения Сафонова - Когда завтра настанет вновь [litres]

Если б я могла, я спросила бы саму Великую Госпожу, чем так перед ней провинилась. Но призвать её было невозможно – она являлась к людям исключительно сама и по доброй воле. Да и фоморы, что ни говори, всё же оставались в юрисдикции Донна.

– Ты только недавно на ногах еле стояла.

– Даже будь я здорова, всего моего резерва и всех моих жизненных сил не хватило бы на призыв бога. Ни у кого не хватило бы. Понадобится внешний источник энергии. Придётся раскошелиться на пару драгоценных камней. – Я меланхолично сунула одну из тарелок под прозрачную струю: губки и жидкости для мытья не нашлось, но тарелки чистые, хватит и просто сполоснуть. – Донн не к каждому является, но я читала свидетельства магов, видевших его своими глазами. Правда, Донн недолюбливает клятвопреступников, ленивцев и просто порочных людей, но я вроде в этот список не вхожу.

– Да, полагаю, невинные девы нечасто преподносили ему себя на блюдечке, – сказал Питер невыразительно. – Лайз, я читал о тех, кто осмелился вызвать Повелителя Кошмаров. Немало из этих призывателей умирало от разрыва сердца. От страха.

Я аккуратно положила вторую тарелку поверх первой.

– С чего ты вообще взяла, что Повелитель Кошмаров тебе поможет?

– Если у меня хватит сил вызвать его и заплатить достойную цену, он будет обязан.

– Какую цену?

– Единственную, которую он принимает от обитателей нашего мира. То, от чего умирают неудачливые призыватели. Страх. – Закончив с четвёртой тарелкой, я стряхнула с рук водяные капли. – Донн заставляет людей столкнуться с собственными страхами. Ужасами, которые он овеществляет из их подсознания. Полагаю, мне придётся пережить некое неприятное видение, но вряд ли оно серьёзно мне навредит.

– Да ну? – Меня бесцеремонно схватили за плечи и развернули к себе, чтобы посмотреть сверху вниз суженными зрачками. – А у неудачливых призывателей, стало быть, просто нервишки шалили больше, чем у других?

…нет, тёмный бог не был злым богом. Даже праздник свой, Самайн, Донн выбрал не случайно. В эту ночь грань между мирами была тоньше всего – из всех ночей великих праздников. Если б люди бродили в эту ночь по улицам, не боясь Дикой Охоты, кто знает, что было бы тогда? Скольких из нас пожрали бы фоморы, призраки и прочие твари с иной стороны реальности, не будь у них повелителя?..

Донн не причинит зла невинным и беззащитным.

Главное – почаще повторять это самой себе.

– Питер, всё будет в порядке. Я знаю, что делаю.

– Нет. Ты просто считаешь, что у тебя нет выбора.

– Даже если так, это не отменяет того, что я знаю, что делаю.

Какое-то время Питер ещё держал меня, и я не знала, что больше кружит мне голову: не до конца излеченное истощение, волнение при мыслях о грядущем призыве – или осознание, что моих щёк касается его дыхание, вырывающееся из гневно приоткрытых губ.

Затем он всё-таки разжал руки, позволив мне опереться на столешницу.

– Я буду с тобой, – коротко сказал Питер, отворачиваясь к плите.

– Нет. С богами всегда говорят один на один.

– Тогда я буду неподалёку. Настолько неподалёку, насколько это возможно. – Вновь надев рукавицы, Питер снял крышку с кастрюльки. – Годится?

Я кивнула без раздумий: мне и самой хотелось того же.

– Значит, завтра будем искать твои компоненты. – Проткнув ножом картошку, убедившись, что она сварилась, Питер вернул крышку на кастрюлю – и, открыв тумбочку рядом с плитой, протянул мне сотейник. – А пока помой ещё вот эту штучку.

Когда пюре приготовилось, курица покрылась хрустящей корочкой, а я докричалась до Эша, соизволившего спуститься откуда-то со второго этажа, мы сели ужинать на той же кухне, рассевшись за длинным овальным столом с гнутыми ножками.

– Питер, мне нужна твоя кулинарная книга, – пробормотала Рок, отправив в рот первую вилку. – Это самое вкусное пюре, что я ела в жизни.

Я не стала поддакивать. Лишь бесцеремонно оторвала пальцами ещё кусочек куриной ножки, решив, что молчаливая демонстрация здорового аппетита – лучший комплимент повару.

Впрочем, ужин и правда заслуживал самых хвалебных эпитетов. Нежное, со сладким сливочным привкусом пюре напоминало крем; пряная шкурка курицы замечательно оттеняла сочное мясо, таявшее во рту.

– Весь секрет в хорошей картошке. И в расталкивании, – откликнулся Питер, назидательно вскинув вилку к потолку. – Нужно мять картошку, пока не останется ни единого комочка. Потом добавить кусочек сливочного масла, молоко и сырое яйцо. Мешать лучше блендером или миксером.

– Сырое яйцо? – скептично уточнил Эш. – То есть ты, старик, ещё и сальмонеллёзом нас решил заразить?

– Яйцо придаёт нужную консистенцию, вкусовой оттенок и золотистый цвет. А нужную термическую обработку обеспечивают горячая картошка и молоко. Не волнуйся, бабушка всю жизнь так готовила.

– Придётся поверить на слово, – буркнул Эш, тем не менее исправно опустошая тарелку.

Расправившись со своей порцией, я выпила последнюю дозу лекарства. Откинувшись на спинку стула, промокнула губы бумажной салфеткой, наблюдая, как Питер хлопочет над заварочным чайником.

Здесь, на светлой кухне, в окружении запахов домашней стряпни, легко было поверить, что мы действительно в безопасности. Знать бы ещё, что сид тоже цел и невредим. То, что на стоянке перед мотелем не было тела, ничего не значило: высшие фейри бессмертны, и если их убивали в Харлере, тела их просто исчезали, чтобы невредимыми ожить на Эмайне.

Но эта его прозрачность, эти слова о том, что у него не осталось времени…

– Я заглянул в чудесную пекарню за углом, так что к чаю будут шоколадные кексы, а на завтрак – черничный пирог. Традиция Лугнасада, как-никак, – сказал Питер, возвращаясь к столу и выставляя на него бутылку рома. – И мы так и не отметили знакомство, так что я намерен пожертвовать часть моих спиртных запасов, чтобы это исправить.

– Не буду вешать на тебя спаивание малолетнего, – сказал Эш, поднимаясь из-за стола. – И так уже слишком по многим статьям придётся перед судом отвечать, если тебя сцапают.

– Если ты собрался спать, как порядочный малыш, твоя комната – первая по коридору, как поднимешься на второй этаж.

Брат, не ответив, молча вышел из кухни, и я не стала его останавливать. В конце концов, последний час я ощущала себя слишком трезвой и отказываться от выпивки в кои-то веки не собиралась.

– Лайз, ты прежде пила что-нибудь покрепче вина? – споласкивая стаканы, спросил проницательный Питер.

– Ликёр, – честно признала я, с ним не собираясь стыдиться своей неопытности – и не только в алкоголе. – Пару раз.

– Не считается. – Он достал из холодильника пачку персикового сока. – Тогда ром будет разбавленным. Тебе хватит.