Владимир Кощеев - Ученик ордена

А еще, раз бандиты местные — у них просто обязан иметься лагерь. Ну в самом деле, не могли же они жить без постоянной базы, на которую свозили добычу и пригодной, чтобы передохнуть после трудов тяжких. Нужно только ее найти, а там и пощупать разбойничью казну за мягкое и сочное вымя.

Конечно, у таких оборванцев вряд ли найдется много денег — иначе они хотя бы озаботились какой-никакой броней, оружием и, в конце концов, артефактами. Да, для Киррэла с матерью покупать волшебные вещи было дорого, но жили-то они за чертой бедности.

Оттащив калеку в кусты, я собрал кости псины в свободный мешок и, притулив его к седлу коня, повел лошадь вглубь зарослей. Кусты не стали для нас особым препятствием, а по кровавому следу, оставшемуся от волочения инвалида, я легко нашел и остальные тела.

Что сказать? Нежить свое дело знала, но почему-то Салэм не проконтролировала ход боя. Иначе как объяснить, что единственный одетый в кожаную броню был явно убит первым? В отличие от коллег по цеху он даже оружия вытащить не успел, меч так и остался в ножнах.

Недолго думая, я занялся трофеями. Раздеть главаря в коже дело пары минут — главное не запачкать вполне приличную кожанку. На Земле подобные таскали металлисты и байкеры. Но в отличие от тех, эта была сделана из натурального материла, а не из того дерматина, который пафосно зовется кожзамом.

Забрал я и меч с ножнами — изделие само по себе недешевое. На лезвии имелись круглые вмятины от удара молотком, да и ножны — просто деревяшки, обтянутые кожей. Совершенно рядовой комплект, такой можно приобрести на любой баронской ярмарке. Но все равно десять-пятнадцать грошей за продажу выручить можно.

Мешочек, скрывавшийся за поясом, порадовал меня горстью пфеннингов. Не много, но и не так чтобы мало — почти пятьдесят монет. У остальных разбойников, кстати, вообще денег при себе не нашлось, а среди забрызганных кровью не единожды латанных обносков искать было тем более бесполезно. Но разуть трупы и заглянуть под стельку я не поленился.

Увы, поиски оказались напрасными. Так что, закончив со сбором законной добычи, я внимательно огляделся в поисках следов, но лесник из меня просто отвратительный. Я даже и не припомню, когда на Земле последний раз бродил на природе. Как-то все больше ограничивалось шашлыком на дачах с аккуратными садами.

Салэм все еще пребывала в беспамятстве, так что время пока имелось. И я принялся изучать место засады более вдумчивым образом. Ведь если они специально готовились перехватить нас именно в этом месте, выходит, что рядом лежбище, откуда можно прекрасно и видеть дорогу, и не слишком напрягать тело и нервы. Как говорится, вдруг война, а я уставший?

Конечно, будь это дисциплинированные наемники, они могли бы хоть по шейку в болоте стоять, ожидая цель. Но о какой дисциплине может быть речь у банды головорезов, которые еще вчера сеяли и пахали? Правильно, никакой.

Обойдя засаду по широкой дуге, я быстро обнаружил погасшее кострище. Устроено оно было в яме, так что увидеть его с дороги мы бы не смогли. Тем более унюхать дым — ведь запах конского пота после долгой поездки вбивается в ноздри, заглушая все иные ароматы, как крепкий табак.

А вот уже от угольно-черного пятна вела заметная тропинка. Может быть, разбойники и не собирались ее протаптывать, однако пользовались этим путем достаточно часто, чтобы по вдавленной в землю зелени можно было определить направление.

Вообще, нужно признать, что если бы не заранее сообщивший о нашем приближении заказчик, разбойники просто могли бы не явиться на место своей смерти, а найти их — задача не из легких. Это мы выжили, и можем пройти по вражескому следу. А вот если не знаешь о бандитах или не видел, где именно они нападают, придется прочесывать весь лес, надеясь разве что наудачу.

Идти оказалось не так уж и далеко. Через четверть часа, когда у меня окончательно прошли последствия падения, мы с конем и спящей на нем искоренительницей, выбрались на небольшую полянку посреди густых зарослей.

Стоило миновать стены бурьяна и давно рухнувших деревьев, которые никто не убирал явно из расчета на маскировку, я оказался перед шестью шалашами. Ветки обмазали глиной, но даже до громкого названия хижин эти строения недотягивали.

Отдельно стоял небольшой сруб с подпертой толстым дрыном дверью. Единственное окно закрывала мутная пленка, и увидеть, что происходит внутри было нельзя.

Конь тряхнул головой, недовольно фыркнул, призывая меня пошевеливаться. Оставив животное щипать траву, я первым делом вооружился трофейным мечом — магия-то мне до сих пор неподвластна.

Осмотрев шалаши, я был вынужден признать, что разжиться в них нечем. Не считать же добычей лежаки из лапника?

Откинув деревянный кол, осторожно открыл дверь сруба и, отойдя в сторону, всмотрелся в мрак помещения.

Наверное, когда-то это было зимовье. На стене у входа прибиты ветвистые рога, на одном из которых висело простое пальто.

Сразу за порогом лежал старый и порядком испачканный коврик. Рядом стояла пара разношенных сапог самого затрапезного вида.

В дальнем углу имелась каменная печь с небольшим запасом дров. Чуть в стороне от нее, окруженный с двух сторон широкими лавками, разместился добротный стол. С другой стороны стояла здоровая кровать, явно рассчитанная на человека крупного.

Не заметив больше ничего примечательного, я прошелся по срубу, внимательно прислушиваясь к стуку сапог. И был вознагражден, когда добрался до промежутка между столом и печкой. На улице уже было темно, так что искать пришлось практически на ощупь.

Но вот холодное металлическое кольцо обожгло пальцы, и я, кое-как подцепив его, потянул крышку подпола на себя. В лицо тут же ударила волны влажного и холодного воздуха, ноздри затрепетали, уловив аромат копченого мяса. А еще почему-то мочи.

Если бы мои глаза не успели привыкнуть к сумраку, возможно, я бы и не заметил движения. Но то ли металл блеснул в темноте, то ли на глаза упал свет — увернуться от слабого выпада мне удалось без проблем.

Настроение у меня и без того было не слишком радостным, так что зарядил я ногой в запястье с ножом, не жалея сил. Раздался слабый вскрик, оружие выпало из маленькой ладошки, и я успел выдернуть нападавшую наружу.

В одной только грязной сорочке, живо напомнившей мне о тех мешках, что надевали на своих жертв культисты, со спутанными грязными волосами светлого оттенка, худая девчонка смотрела на меня волком и растирала раненое запястье.

Меч блеснул в моей руке, и пленница вздрогнула.

— Не убивай! — взмолилась она, падая передо мной на колени. — Прошу! Только не убивай!

Продолжая стенать и лить слезы, девчушка потянула сорочку за подол, поднимая одеяние все выше, а я не спешил ее останавливать.