Сергей Извольский - Врата Тартара [СИ litres]

– С кем поведешься… – смущенная своей вспышкой, опустила глаза Анастасия, вновь переходя на мыслеречь.

– С того момента, как ты официально будешь представлена как икона, королева, принцесса, не знаю, как правильно, охота за тобой кончится. С этого момента начнется цивилизованная игра, а бульдоги выглянут из-под ковра.

– Что? – не совсем поняла меня Анастасия.

– Известная же идиома, – пояснил я. – Политические интриги сравнимы со схваткой бульдогов под ковром: посторонний слышит только рычание и периодически видит, как из-под ковра вылетают обглоданные кости побежденных. Но скрытые теневые игры кончатся, когда ты доберешься до Елисаветграда…

– Если.

– Если ты доберешься до Елисаветграда, начнется открытое противостояние, и в нем тебе ничего не грозит.

– Если ты.

– Что «если ты»?

– Ты сказал: «если ты».

– И… – не совсем понял я.

– И это значит, рядом со мной ты не останешься, – покачала головой Анастасия, по-прежнему глядя в пол.

– Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам, – спокойно произнес я.

– Как легко все объяснить одной цитатой, правда? – криво усмехнулась княжна, поднимая взгляд и пронзительно посмотрев на меня.

– Хорошо, давай объясню подробно, – вздохнул я. – Мы сейчас, если все получится, прибываем в Елисаветград, ты с большой долей вероятности становишься лидером и иконой, примеряя будущую корону. Какие бы дальше события ни происходили, ты уже в домике – в войне цивилизованных стран лидеры всегда выше поля боя, они неприкосновенны априори. Именно поэтому охота на тебя проводится с такой пугающей и наглой целеустремленностью – необходимо было устранить кандидата до того, как он будет представлен участвующим сторонам. Это элементарные же вещи, и мне они очевидны так же, как тебе влияние стихийной силы на владеющего.

Замолчав ненадолго, я посмотрел на Анастасию. Княжна, обдумывая услышанное, едва кивнула, показывая, что поняла и восприняла сказанное. И поняла она еще кое-что – во всех своих выводах и доводах я не принимал в расчет одной важной детали. Я вообще не затрагивал тему, жива ли ее мать – княгиня Анна Николаевна. Сама Анастасия этой темы тоже не касалась, даже в мыслях. Ну, почти не касалась.

Когда пауза затянулась, я продолжил.

– Оставшись рядом с тобой, максимум я могу рассчитывать на статус полевого командира, а это – готовая живая мишень. Причем не только для чужих и противников, но и для своих и союзников, учитывая мое… происхождение. Очень удобная мишень. И учти, умереть после твоего приказа мне будет вдвойне неприятно. Особенно если мы все же продолжим то, что не завершили только что.

После того как так изящно намекнул на возможную перспективу все же заняться любовью, щеки девушки заалели.

– Ты же не думаешь, что я смогу отдать такой приказ? – спросила княжна.

В ответ я только громко фыркнул, не сдержавшись. И наткнулся на неодобрительный взгляд Анастасии. Ну да, ну да, веду себя как не знающий правил приличия варвар.

– Власов уже сегодня должен официально отречься и сделать меня регентом при своем несовершеннолетнем наследнике.

– И?

– И независимо от того, жених я твой или нет, как глава партии-правительства в первую очередь ты должна будешь учитывать интересы не рода, а клана Власовых, который будет категорически против решения удалившегося в скит князя. Тебе придется занимать чью-либо сторону, и это точно будет не сторона моих интересов.

Анастасия, судя по виду, о подобной стороне дела даже не думала. Княжна сейчас смотрела на меня отстраненным взглядом. Ее холодный расчет никуда не ушел, и сейчас она взвешивала ситуацию.

Не ушел холодный расчет, но исчезла ледяная расчетливость. Словно действительно с того момента, как она опустошила источник, из нее вынули осколок льда.

– Я решу этот вопрос, так что будут довольны все, – произнесла после недолгого раздумья княжна. – Не сразу, конечно, придется на некоторое время законсервировать проблему.

– Абсолютно все, что ты сделаешь, может быть использовано против тебя. Любое решение в мою пользу будет проигрышным и даже опасным для тебя.

– Почему?

– Потому что все равно скажут, что их было четверо, – усмехнулся я.

Анастасия взглядом показала, что поняла, откуда цитата.

– Послушай, – немного устало подытожил я. – Тридцать тысяч чужих жизней. Это минимальная цена входного билета во власть, и тебе все равно придется ее платить, пусть даже с отсрочкой. «Справедливость в каждый дом», «любовь правит миром» и прочие не имеющие отношение к реальному миру вещи говорят только те, кто не стоит рядом с политикой. Государство – это в первую очередь инструмент силового подавления, инструмент войны. И ты будешь вынуждена руководствоваться в первую очередь его интересами. Никаких сантиментов. Совсем никаких, понимаешь? Стоит тебе взять власть, как любовь при взгляде сверху превращается лишь в дофаминэргическую целеполагающую мотивацию к формированию парной связи. Таким же образом можно разложить состав и остальных добродетелей, которые не только мешают управлять, а банально опасны. Любой правитель, кто решает иначе – знакомится с гильотиной. Кто крепко держится за власть и выкашивает протестующих артиллерией, живет долго и счастливо. Это работает только так и никак иначе.

– Мне иногда кажется, что тебя нам прислал сам дьявол, – негромко произнесла княжна после долгой паузы.

– Ты ошибаешься, это не так, – только покачал я головой.

Астерот все же архидемон, но никак не дьявол… При мысли об этом я замер. Потому что неожиданное знание, очередной кирпичик в картину мира вдруг оказался совсем рядом, казалось, только руку протяни – и можно забрать. Догадка была совсем близко, но у меня никак не получалось ухватить мысль. А очень хотелось; вплоть до того, что начал испытывать почти физический дискомфорт.

Анастасия внимательно посмотрела на меня, а я встряхнулся, забывая о навязчивой идее поймать бродящую рядом догадку. Тоже рабочий вариант – очистить голову, а после дельная мысль вернется сама.

– Тебе надо поспать, – посмотрел я в глаза Анастасии. – Иди, я покараулю.

Кивнув, она поднялась и направилась в спальню. Прежде чем княжна закрыла дверь, я успел увидеть, как она задернула шторы. Посидев немного, я поднялся с дивана и вышел на крыльцо подышать свежим воздухом. Меньше чем через минуту, прислушиваясь ко внутреннему радару, отметил, как изменилось ощущение Анастасии. Княжна уже заснула, и ощущаемый огонек от нее стал как-то мягче и спокойнее, что ли.

На расстоянии нескольких километров вокруг по-прежнему не было ни души. Но ко мне вернулось неясное беспокойство, приглушенное было напряженной беседой с княжной. И оно никак не давало покоя.