Кэтрин Парди - Луна костяной волшебницы [litres]

Жюли медленно отступает от меня по кругу, не позволяя приблизиться. Ее плечи расправлены, а голова подалась вперед, что совершенно не свойственно моей подруге.

– И как же это проверить?

– Жюли отлично умеет метать ножи, но ни за что бы не хотела даже ранить меня. – Я украдкой кошусь на Марселя, который подкрадывается к сестре сзади. – Метни в меня нож. И если ты промахнешься, это докажет, что ты слабее ее.

Глаза Жюли сужаются.

– А если я окажусь сильнее?

Я пожимаю плечами.

– То я умру.

Краем глаза я замечаю, как Марсель широко распахивает глаза. Надеюсь, он понял мою задумку.

На лице Жюли появляется злобная усмешка.

– Отличная проверка.

– Хорошо. – Я незаметно прячу нож в рукав, расставляю ноги пошире и раскидываю руки в стороны. – Я готов.

Она сплевывает на землю. Перехватывает нож. Слегка приседает и прицеливается.

Мое сердце пускается вскачь, когда Жюли отводит руку.

Я спускаю нож по руке и сжимаю рукоять.

А затем она метает в меня свой нож. И я тут же взмахиваю рукой. Лезвие ее ножа ударяет по моему клинку. Металл звенит о металл, и нож отлетает в сторону.

– Ты сильнее, – признаю я. – Но Жюли бросила бы лучше. Я бы никогда не смог заблокировать ее удар.

Она рычит и бросается на меня. Марсель прыгает ей на спину и обхватывает шею. Жюли пытается вырваться из его хватки. А он старается удержаться.

Я бросаюсь к ним, чтобы помочь Марселю. Жюли пинается и размахивает руками, пока мы пытаемся сдержать ее, словно пнула осиное гнездо.

– Сожми покрепче! – кричу я Марселю, который и так дрожит от напряжения.

Жюли толкает нас к ближайшей стене, отчего спину пронзает вспышка острой боли. Большая часть воздуха тут же покидает легкие, но мне удается прохрипеть:

– Не отпускай!

Она поворачивается, чтобы ударить нас о другую стену. Но сделав несколько шагов, останавливается и внезапно оседает на пол. Марсель тут же отпрыгивает в сторону, а я ловлю Жюли, чтобы предотвратить ее падение. Через мгновение мы уже вместе осторожно опускаем ее на спину.

Глаза Жюли закрыты, а лицо покрылось красными пятнами, при виде которых Марсель морщится.

– Прошу, скажи, что я не убил свою собственную сестру.

– Она дышит, – успокаиваю я. – У тебя есть веревка?

Он находит кусок веревки, и я тащу Жюли к известняковой плите. Мы крепко связываем ее, а затем прижимаем один из концов большим камнем, как делали, когда Аилесса…

– Аилесса . – Сердце снова пускается вскачь. – Где она? На нее напал еще один Скованный?

– Нет. – Марсель щелкает костяшками пальцев и отступает от меня на шаг. – Она воспользовалась твоим отсутствием и ушла отсюда.

На мгновение меня охватывает оцепенение. И я вновь ощущаю себя ребенком, брошенным в тачке отца.

– Она… – Я пытаюсь сглотнуть, но в горле пересохло, как в пустыне. – Неужели она решила, что я вновь стану удерживать ее в плену?

Мне казалось, мы начали доверять друг другу.

Марсель тяжело вздыхает и отводит меня подальше от Жюли.

– Послушай, – начинает он таким тихим голосом, словно его сестра может нас услышать, – я не специалист по романтическим чувствам, – хотя безумно влюблен в Берди, – но мне удалось разглядеть в Аилессе несколько классических симптомов безответной любви: заплаканные глаза, полные тоски вздохи, просьбы передать полные драматизма слова.

Безответной любви? Я не уверен, что правильно понимаю Марселя.

– Что она сказала?

– Что желает тебе всего самого наилучшего и знает, что твоя привязанность к Жюли сильнее. А она не хочет вставать между вами. – Он взмахивает рукой, словно это очевидно.

– Что? – восклицаю я. – Почему ты не сказал ей, что я не влюблен в Жюли.

Он моргает.

– Ну. Я высказался немного по-другому . Сказал, что ты всегда заботился о ней.

Я провожу руками по лицу.

– Уверен, Аилесса поняла эти слова совсем по-другому.

Марсель одаривает меня виноватой улыбкой.

– Видимо, я еще и не специалист по девушкам.

С моих губ срывается жалкий смешок. Если бы я не относился к Марселю как к брату, то задушил бы его прямо сейчас.

– Подожди, – замирает он. – То есть ты хочешь сказать, что действительно влюблен в Аилессу, а не просто считаешь ее невероятно привлекательной, потому что она твоя родственная душа?

Я смотрю на него, и переминаюсь с ноги на ногу, и, кажется, лишился дара речи.

– Я… она…

Я сглатываю и принимаюсь расхаживать по комнате. Обхватываю руками затылок. Аилесса просто невероятна. Она яростна, страстна и никогда не пасует перед трудностями. Нет никого в мире, похожего на нее. Невозможно описать, какие чувства у меня она вызывает.

– Я даже не знаю, где ее найти, Марсель.

– Думаю, я знаю.

Я тут же оборачиваюсь к нему.

– Она попросила костяную флейту, – объясняет он. – Понимаешь, сегодня полнолуние… наступит самый большой отлив, ну и так далее. И Аилесса хотела попытаться переправить души в Загробные миры. Она сказала, что мертвые вышли из-под контроля, и если один из них снова нападет на Жюли, сестра может умереть.

Я бросаю взгляд на подругу. Она ворочается и морщится во сне. Скованный все еще внутри нее и питается Огнем ее души. Сколько ему понадобится времени, чтобы поглотить весь Огонь?

Я хватаю свой рюкзак.

– Значит, Аилесса отправилась к сухопутному мосту?

О чем она только думала? Мертвецы набросятся на нее, как только она выйдет из катакомб.

– Нет, к мосту под шахтами.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь, впиваясь взглядом в Марселя.

– Под шахтами есть мост?

Он улыбается и покачивается на пятках.

– Да. Твой покорный слуга обнаружил его совсем недавно и даже нанес на карту.

– Но почему она отправилась именно туда?

– Потому что на нем есть символ, который совпадает с тем, что изображен на флейте.

Мои глаза сужаются.

– Мост через землю? – уточняю я, вспоминая символ, который рисовала мне Аилесса. – Вроде моста душ, сухопутного моста, верно?

– Ну, она так думает. И вполне возможно, она права.

Я медленно подхожу к Марселю, отчего его улыбка исчезает.

– То есть ты отдал Аилессе костяную флейту, зная, что она отправится туда одна? – Кровь пульсирует на висках. – Неужели ты забыл, что творилось на сухопутном мосту, Марсель? Если даже все Перевозчицы не смогли справиться с мертвыми, как, по-твоему, это сделает одна Аилесса?

Он судорожно сглатывает.

– Ну, не факт, что это вообще сработает, – примирительно говорит он.

Каждый мускул в моем теле напрягается. Каждый нерв натягивается до предела. Аилесса не стала бы так рисковать, если бы не потеряла надежду, что мы сможем разорвать связь наших душ.

Я сжимаю лямки рюкзака и спешу к стене, вдоль которой Марсель и Жюли поставили черный порох, а затем запихиваю в него пару бочонков. Но этого явно окажется мало. Так что я подхватываю рюкзак Жюли и засовываю в него еще два бочонка.