Хэйлоу Саммер - Принцесса пепла и золы [litres]

– Подумай об этом. Я в любое время буду рад тебя видеть!

Он возвращается ко входу, где остальные всадники сидят и терпеливо ждут его на ступеньках, и вместе с ними покидает наш участок. Я убираю со стола и задумчиво отношу в дом посуду и свою хрустальную туфлю.

Да что происходит с моей жизнью? С чего это принцы вдруг принялись ходить вокруг нас взад-вперед? Эти вопросы занимают меня, пока я готовлю ужин, но так и не прихожу ни к какому выводу, кроме того, что безумно жажду тишины и покоя моей прежней жизни. Я грежу о бесцельно проводимых днях, без иллюзий, без стремлений, без тоски, когда я еще не знала, что императорская династия станет презирать меня.

Наконец ужин готов, и я несу его в нашу новую импровизированную столовую в саду. Этци и Каникла хранят мучительное молчание, словно мачеха заткнула невидимыми носками рты своим дочерям, и, когда я ставлю перед ними тарелки с чечевицей, только и делают, что таращатся на меня своими огромными глазами. Они лопаются от любопытства, но с их губ не срывается ни одного вопроса о визите принца.

Темнеет. Я отхожу от стола и направляюсь к маленькой калитке, через которую можно попасть на берег реки, чтобы загнать кур обратно в сарай. Завеса тумана стелется над темной речной водой, в воздухе пахнет сыростью и прохладой. К моему ужасу, кур нигде не видно, только отдельные перышки липнут к мокрым травинкам. Наташа! Не надо было выпускать этого хорька из виду!

Я бегу вдоль берега, продираюсь сквозь густые кусты и высокую траву и зову наших кур. Наконец обнаруживаю их – на маленьком островке среди реки, омываемом водой. Они смирно там сидят и укоризненно кудахчут. Понятия не имею, как они туда попали. Скорее всего, спасаясь от Наташи, вспомнили, что у них есть крылья, и героически перелетели через реку.

Я по пояс захожу в воду и переношу обратно на берег одну курицу за другой. Потом мы вместе выдвигаемся в сторону сада: куры быстрее, я – медленнее. Солнце меж тем садится: небо еще светлое, но под деревьями и здесь, где я продираюсь сквозь кусты, уже совсем темно. Туман над рекой сгущается.

Я мечтательно наблюдаю за этим и почти не удивляюсь, когда в тумане начинают вырисовываться очертания фигуры. Над водой показывается туманная нимфа, и как только я понимаю, что именно вижу, мое сердце почти перестает биться. Она ненадолго задерживается над водой и растворяется.

Нет! Не хочу, чтобы это оказалось правдой – не может такого быть! Это ничего не значит, абсолютно ничего, это просто старое, нелепое, глупое суеверие!

К сожалению, мне известно, что фея сказала бы другое. Она верит в старые истории, призраков и предчувствия. Верит в такие приметы. Холод сковывает мое тело. Я пролезаю через кусты, пересекаю луг и добираюсь до садовой калитки, исступленно закрывая за собой, как будто таким образом могу предотвратить катастрофу.

Все время у меня в голове крутится песня, которую я часто пела в детстве вместе с девушкой, которая приходила каждый день, чтобы заботиться обо мне. Она знала все старые сказки, песни и заклинания.

В старинных преданиях говорится, что всякий, кто видит в тумане над водой белую фигуру, должен обнять всех людей, которых любит. Говорят, один из них не переживет следующей зимы. Туманная нимфа – вестница смерти. Властитель смерти посылает ее утешить и предупредить людей: держите близких рядом с собой! Потому что в любой день для одного из них может оказаться слишком поздно.

Помимо того, что мне не хватало бы наших разговоров, избегай я принца, без контакта с королевским двором мне не получить никаких новостей о войне на границе с Тайтулпаном. Большинство людей в Амберлинге не интересуются заботами правителя Кинипетской Империи, и уж тем более сражениями его сыновей на другом конце света.

У императора неприятности с независимой империей? Прекрасно. Эта независимая империя под названием Тайтулпан вторглась в несколько провинций Империи, стремясь завоевать их? Что ж, пусть-ка император увидит, каково это. Уже потеряна цепь островов у материка? Неважно, император достаточно могущественен, чтобы пережить и это. Отрадно, если храбрый противник отберет у него часть огромного богатства. Вот как думают люди и в большинстве своем – не очень-то интересуются всем этим. Соответственно, и о войне мало что сообщается.

Король и его сын, однако же, смотрят на это дело абсолютно иначе и следят за войной с большим беспокойством. Каким бы ни был ее исход, говорит Вип, есть опасения, что император изменит свою политику в отношении независимых империй, как только оправится от усилий и потерь в этой войне.

– Император – вспыльчивый, свирепый и жестокий правитель. Он захочет отомстить даже тем, кто вообще не бросал ему вызов. Я даже не знаю, какого исхода желать этой войне. Если победит, его месть может оказаться более мягкой. Но если он лишится оспариваемых провинций или, возможно, одного из своих сыновей, это придаст смелости всем королевствам, которые опасаются подавляющих сил Империи. Это означало бы, что против императора можно восстать и победить.

– Как ты можешь так буднично рассуждать о возможной смерти Испе́ра? – гневно спрашиваю я. – Как будто ты его даже не знаешь!

– А разве я его знаю? – отвечает Вип вопросом на вопрос. – Разве знаю, кто он на самом деле? Разве не он сказал тебе, что я не должен доверять своим врагам? Думаю, как будущий правитель страны, находящейся под угрозой Империи, я имею полное право рассуждать подобным образом о возможности его смерти. Не то чтобы я желал его смерти или считаю, что он ее заслужил. Но я могу оценивать последствия, если он или его брат падут в этой войне.

– Я понимаю, что ты имеешь в виду, но слышать мне это неприятно!

– Естественно. И именно из-за тебя я хочу, чтобы он вернулся здоровым и невредимым.

– Правда? – спрашиваю я.

– Правда, – отвечает он. – Потому что, если он погибнет, ты будешь считать его своей великой любовью всю оставшуюся жизнь. Но если он вернется, тут же уменьшится в твоих глазах до человеческих размеров, а ты, возможно, поймешь, что ваша любовь была менее великой и неминуемой, чем кажется сейчас.

– Так вот о чем ты думаешь.

– Скажем так, я надеюсь на это.

Мысли возвращаются к войне. Я снова и снова думаю об этом и никак не могу уяснить, как мог император отправить своих единственных сыновей на такую опасную войну. Вип, однако, просветил меня, что сыновья императора не только сильнейшие маги, но и прекрасно подготовленные стратеги. Их всю жизнь тренировали и обучали защищать и даже расширять границы империи. Ведь император, который слишком труслив, чтобы принимать верные решения на месте, в долгосрочной перспективе неизбежно потеряет свои власть и авторитет.