Хэйлоу Саммер - Принцесса пепла и золы [litres]

– Ну, а ты кто? – без всякого визга спрашивает принц, а затем пытается погладить Наташу, но это ему не удается, потому что Наташа позволяет прикасаться к себе только моим сестрам. И мне, если я держу в руке что-нибудь съедобное.

Поскольку этот фантастический прыжок оказался для Наташи огромным разочарованием (принц мог хотя бы съежиться), через некоторое время она спрыгивает в траву и исчезает. Я подозрительно прослеживаю за ней взглядом, потому что хорек любит охотиться на кур. Она знает, что этого делать нельзя, но перья всегда так красиво летают, а куры так энергично и громко кудахчут, что она просто не может отказать себе в удовольствии. И сегодня, как мне кажется, Наташа именно в том настроении, чтобы попытаться снова.

Пять минут, которые я отвела принцу, превращаются в час, и, признаюсь, мне нравится с ним общаться. Это как на балу: с ним легко болтать, из него вышел приятный собеседник. Моя хрустальная туфля стоит на столе рядом с чайником и напоминает мне, что я влюблена. Не знаю, говорить ли принцу. Было бы честно, если бы он отказался от всех планов относительно моей персоны. Но, с другой стороны, его это совсем не касается.

Я как можно незаметнее пытаюсь направить русло разговора на тему об императорском сыне, но, как и всегда, когда стараюсь сделать что-то незаметно, сразу рублю сплеча:

– Ты слышал что-нибудь об Испе́ре? Он сказал, что должен помочь своему брату где-то на границе с Тайтулпаном, и теперь я задаюсь вопросом, что это значит и находится ли его жизнь в опасности.

– Это он тебе рассказал? – удивленно спрашивает Вип. – Вы что, так долго говорили друг с другом?

– Э-э… говорили? Да. По правде говоря, все время.

– Правда? Я этого даже не заметил. Я думал, что он станцевал с тобой танец, а потом снова исчез.

– Может, так оно и было.

Принц испытующе смотрит на меня. Очень долго. Я чувствую себя все более некомфортно, он словно видит меня насквозь.

– Он сказал мне, что познакомился с девушкой. В лесу, когда искал Энни.

– Кто такая Энни? – обеспокоенно спрашиваю я.

Боюсь, это звучит ревниво.

– Энни – рогатый панцирный драгофант, который вот уже несколько недель опустошает наше королевство. Вернее, драгофантиха – это девочка.

– Я понятия не имею, что такое драгофант.

– Это неудивительно, – отвечает принц, – потому что эти животные редки и обычно обитают только в недоступных первобытных лесах Фишлаппа. Дядя Испе́ра нашел драгофантиху давно, когда она была еще детенышем. Пантол убил ее родителей, но почему-то не решился оставить в джунглях маленькое бесформенное серо-зеленое создание с ногами-тумбочками и крошечным рогом на лбу. И вот он взял ее с собой, прошел вместе с ней весь путь до дома, а там император решил, что для животного, которое однажды станет очень большим, очень опасным и очень колючим, в Толовисе места нет. Он приказал убить животное и пообещал ученым, что они смогут препарировать и исследовать его, при условии, что те придут к соглашению с алхимиками, которые интересовались засохшей кровью и раздробленными костями драгофанта.

Я слушаю как завороженная.

– Откуда ты все это знаешь?

– От Испе́ра: он отговаривал меня от того, чтобы выкурить чудовище или устроить ему смертельную ловушку. Он хотел, чтобы мы захватили его живым, но нам не удалось.

– Что было дальше? Очевидно, что тогда ее все-таки не убили.

– Дядя Испе́ра полюбил этого драгофанта и решил найти решение проблемы. Поэтому он привел в вольер, где находилась Энни, маленького Испе́ра, который в то время еще не совсем оправился от нападения, потому что оно случилось совсем недавно. Испе́р начал играть с Энни, и тогда, после долгих и тяжелых недель выздоровления, в течение которых мальчик ни разу не рассмеялся и не улыбнулся, его вдруг словно подменили. Энни – маленькое чудовище, которое в то время уже было выше его на две головы – снова сделала его счастливым. Император – суровый человек, но в своих детях просто души не чает. И когда дядя Испе́ра показал ему, что Энни развлекает Испе́ра, драгофантихе даровали жизнь. За пределами Толовиса для нее построили загон размером с огромный лес. С годами она выросла в сильное, опасное животное, однако по отношению к Испе́ру всегда оставалась дружелюбной. Пока два месяца назад не напала на него.

– Может, она что-то повредила себе? Или ее что-то испугало? Львиное Сердце – самый ручной линдворм в мире, но когда я однажды вытаскивала из его воспаленной лапы шип, он чуть не задавил меня от боли, которая сводила его с ума.

– Испе́р тоже заподозрил нечто подобное. Энни слишком дикая и опасная, чтобы ее можно было исследовать в сознании, поэтому он обезвредил драгофанта стрелой и позволил ученым взять ее кровь для исследования. Те обнаружили в этой крови вирус, который у нас, людей, вызывает безобидную лихорадку, но Энни от него серьезно заболела. В крови драгофантихи вирус изменился и повлиял не только на ее самочувствие, но и на восприятие. Она перестала узнавать Испе́ра и бросалась на все, что двигалось. До сих пор Энни всегда довольствовалась своим огромным вольером, но теперь ей перестало его хватать. Она бросалась на изгороди, и однажды ей удалось ее разрушить. Она вырвалась, несколько недель носилась по окрестностям и в конце концов сбежала из Кинипетской Империи в Запретный Лес.

– Так вот зачем Испе́р прибыл сюда? – спрашиваю я. – Чтобы найти и вернуть Энни?

– Он не может ее вернуть. Она нападала на людей в Империи, и здесь, как ты наверняка слышала, тоже. Император требует, чтобы животное было убито, дабы не подвергало опасности других граждан. Однако, что произойдет с Энни за пределами Империи, его совершенно не волнует. Вот почему Испе́р обратился ко мне и моему отцу с просьбой позволить Энни жить в Запретном Лесу и не убивать ее.

– Я понимаю, что он привязан к ней. Я бы чувствовала то же самое по отношению к Львиному Сердцу, но ведь он не принимает во внимание то, что она регулярно нападает на людей и заражает их этим странным вирусом!

– С момента последнего нападения Энни перестала бросаться на людей. Испе́р сумел разыскать ее в лесу, и драгофантиха узнала его. Он утверждает, что Энни больше никогда не нападет на человека. Побочные эффекты лихорадки прошли, бред ее больше не мучает. Не знаю, верить в это или нет. Сейчас мы наблюдаем за мужчинами, которых укусили. Они, похоже, уже выздоравливают, но некоторые странности все же остаются.

– Ты имеешь в виду то, что один из них считает себя погонщиком верблюдов из Горгинстера?

– Теперь уже не так часто, но иногда все же случается. Скажи мне, Клэри… ты – та девушка, о которой говорил Испе́р? Из леса?

Я киваю и вижу на его лице разочарование. И в то же время умираю от любопытства: что Испе́р рассказал ему обо мне?