Ричард Бэккер - Нечестивый Консульт [litres]

Не находись их знаменитый граф в самых первых рядах. Несмотря на все легендарные подвиги, совершённые им в ходе Первой Священной войны, Вериджен Великодушный ныне не способен был по-настоящему противостать ярости Орды. Возраст и невзгоды Великой Ордалии подточили его твёрдость, сделав её болезненно хрупкой, и, подобно многим воинственным душам, пережившим свою силу и славу, единственное, чего он теперь действительно жаждал, так это смерти в бою. Именно поэтому Анасуримбор Кайютас и оставил его в резерве, и именно поэтому он и обрёл то, чего так алкал, рухнув наземь под тяжестью повисшего у него на плечах шранка в самые первые мгновения яростного натиска. Беснующееся создание объедало ему лицо, когда скорбящие родичи графа, наконец, прикончили тварь.

Вихрем явилась смерть… швырнув в ад ещё один завывающий трофей, уготованный чревоугодию Ямы.

Так пал, навеки исчезнув, Дом Рилдингов, а Обагрённый Меч – штандарт Плайдеоля – рухнул на горы трупов. В суматохе неистовой схватки отыскать надежду было почти так же невозможно, как пролитые сливки. Потери порождали потери, порождающие потери. Ужас распространялся. Решимость войска, как целостности, ослабла, а затем попросту растворилась, распавшись на бесчисленное множество беспощадных случайностей. Какое-то время длиннобородые таны ещё колебались, пытаясь раздуть угли своей ненависти, лишь для того чтобы мгновением позже поддаться панике и чистому ужасу.

Мерзкий потоп хлынул сквозь их барахтающиеся ряды, полностью поглотив сынов Плайдеоля.

Ярящиеся множества с грохотом ринулись на Тракт, обрушившись на сынов Инграула, спешно смыкавших ряды позади развалин Гвергиру…

Этого не могло быть… ужаса, что Маловеби зрел вскипающим в блеске соггоманта, просто не могло быть.

Зеумцы были древним и властным народом, поддерживающим чистоту своих крови и языка; связанным воедино строгими законами и изощрёнными обычаями; пронизанным тысячелетней искушённостью. Как могли его сыны не испытывать презрения к народам Трёх Морей с учётом увечных границ их государств и чересполосицы их языков, с учётом всех их постоянных и кровопролитных войн, ведущихся за плодородные провинции, с учётом их извращённой потребности вести бесконечные споры относительно святотатств их отцов? Их сущностью было мясо, пожирающее другое мясо в стремлении погубить то, чего оно не в состоянии превзойти. Посему, разумеется, Маловеби смотрел на Фанайяла и его пёстрый двор как на варваров – суеверных дураков, верящих в то, к чему их подталкивают собственные сиюминутные и тщеславные побуждения, а когда тот взял в наложницы Псатму Наннафери, чародей Мбимаю лишь сильнее утвердился в своём убеждении. Падираджа-разбойник и мятежная Первоматерь! Обломки ещё одного низвергнутого порядка…

Разве мог он относиться всерьёз к чему-либо, о чём твердили подобные изгои? Особенно когда то же самое утверждал и Ликаро…

Но теперь… там… воздвигался Он.

– Наши разногласия, – молвило ужасающее обличие Анасуримбора, – проистекают из того, куда именно забросил нас случай после нашего отбытия из Ишуаль.

Демон.

– Вы оказались среди изощрённости Текне и теперь воспринимаете его как окончательный итог реализации дунианских принципов – истину из которой исходит сама ваша сущность и разум. Вы полагаете, что наша ошибка заключалась в том, что мы мнили Логос чем-то, относящимся к движению наших собственных душ, в то время как в действительности он вплетён в механику самого Мира. Ваше откровение заключалось в понимании, что Логос – не что иное, как Причина, кроющаяся во тьме, что была прежде. Вы узрели, что разум и сам является всего лишь ещё одной потаённой машиной – машиной машин.

Он был там! Маловеби действительно видел…

Видел Его.

– Вы осознали, что задача заключается не в том, чтобы овладеть Причиной при помощи Логоса, а в том, чтобы овладеть Причиной при помощи Причины, бесконечно видоизменяя Ближнее с тем, чтобы однажды поглотить и вовлечь в себя Дальнее.

Его отражение, скручивающееся и вливающееся вовнутрь, всё сильнее искрилось и вскипало гневными разрядами какой-то потаённой… мощи.

– Но если вашим уделом стало Текне, моим стал Гнозис.

Невещественной, но отчего-то представляющейся гораздо более реальной, нежели череда мертвенно-бледных Изувеченных, стоящих на своих лестницах, нежели вогнутое и размытое искажение, что было Аураксом, и нежели шевелящиеся лица толпящихся по краям зала шпионов-оборотней…

– Я обрёл мирскую силу, покорив Три Моря, а вы, в свою очередь, подчинив себе Голготтерат. Но если вы видели во всём происходящем лишь способ отменить своё проклятие, оживив древний инхоройский конструкт, я узрел безграничную мощь…

Четырёхрогий Брат явился…

– В то время как вы с головой погрузились в тайны Текне, взяв на себя тяжкий труд восстановления инхоройского наследия, я овладел Даймосом, стремясь разграбить Чертоги Мёртвых.

Расхититель Душ нашёл путь.

– В то время как вы намеревались затворить Мир от Той Стороны, дабы спасти свои души, я жаждал покорить Ад .

Ворвался в амбар Живущих.

– В то время как вы хотели вырвать Ту Сторону из чресел реальности, я вознамерился поработить её .

И собирался разорить его без остатка.

Изувеченные воззрились на вскипающий лик.

– А если мы решим противостоять тебе? – спросил безгубый дунианин.

Зола чернела вокруг бушующего внутри пекла. Четырёхрогое отражение Анасуримбора подняло руку.

В золотом плавнике внезапно возникло отражение Мекеретрига, скребущего горло в тщетной попытке разжать сдавившую его петлю, сверкающую, словно раскалённая нить. Какая-то незримая сила или сущность протащила нелюдя по полированному обсидиану, а затем подняла его, голого и задыхающегося, выставив на обозрение дуниан. Одна из самых могущественных Воль, когда-либо известных этому Миру, пребывая на грани удушения, болталась в воздухе, будучи совершенно беспомощной.

Когда инфернальный образ заговорил, голос его грохотал, как гром отдалённой грозы.

– Вы заманили меня сюда, полагая, что Обратный Огонь прельстит меня так же, как он прельстил вас. Вы решили также, что, если этот план потерпит неудачу, на вашей стороне всё равно окажется численное преимущество, что для пятерых не составит большого труда одолеть одного и вам достаточно будет сбросить с высоты Воздетого Рога моё растерзанное тело, и Великая Ордалия, лишённая своего пророка, развеется по ветру.

Айокли… Отец Ужаса… Князь Ненависти…

– Вы заманили меня сюда, ибо считали, что это место – Золотой Зал – ваше место…

Бог Бивня!

– Даже сейчас вы продолжаете верить, что это я нахожусь там, где властвует ваша Причинность.