Кассандра Клэр - Железная цепь [litres]

– С Грейс что-то случилось? – резким голосом перебил ее Мэтью.

– Она сейчас с ним, в нашем доме, – ответила Корделия, и он испустил тяжелый вздох и откинулся на спинку кресла. – Мэтью, не смотри на меня так, я вовсе не испытываю к ней ни вражды, ни ненависти, – вполне искренне произнесла Корделия. – Поверь мне, это правда. Если она любит Джеймса так же, как он любит ее, все это было для нее мучительно.

– Она, – ледяным тоном произнес Мэтью, – его не любит.

– Одно время мне тоже так казалось – но, может быть, я ошибалась? Она была до смерти напугана. Должно быть, она узнала, что сегодня ему угрожала опасность. Наверное, они почувствовали, что им нужно увидеться после всего этого. – Рука Корделии дрожала, и чашка звякнула о блюдце. – Она сказала ему, что разойдется с Чарльзом. И он ответил: «Слава богу». Она обнимала его… и он тоже… я никогда не думала, что…

Мэтью решительным движением отставил чашку.

– Джеймс сказал «Слава богу»? Когда она ему сообщила, что разорвет помолвку с моим братом?

Корделия знала, что невеста безразлична Чарльзу, но Мэтью об этом не подозревал. Она вздохнула.

– Мне жаль, Мэтью. Это не очень хорошо по отношению к Чарльзу…

– Забудь о Чарльзе! – воскликнул Мэтью, вскакивая с кресла. Оскар проснулся и заворчал. – А что касается Джеймса…

– Я не хочу, чтобы ты сердился на него, – сказала Корделия, встревожившись. – Я буду расстроена. Он тебя любит, ты его парабатай…

– А я люблю его, – перебил ее Мэтью. – Но я всегда любил его и при этом понимал. А сейчас я его люблю, но не понимаю. Я знал, что он любит Грейс. Я думал, это из-за обстоятельств их знакомства. Видимо, она показалась ему несчастной, а Джеймс всегда любил всем помогать и всех спасать. Даже тех, кого спасти невозможно. Конечно, не мне его осуждать. – Он с силой потер глаза. – Но впустить ее в ваш дом, обнимать ее у тебя на глазах – ну как я могу после этого на него не сердиться? – Он сжал руки в кулаки. – Хотя бы из-за того, что он сотворил с собственной жизнью. Он никогда не будет счастлив с Грейс.

– Но это его выбор. Он ее любит. Любовь – это не такая вещь, от которой можно человека отговорить. С этим ничего уже не поделаешь, и ты не должен вмешиваться.

Мэтью коротко усмехнулся.

– Ты слишком спокойна для обманутой жены.

– Я ведь с самого начала знала, чем это кончится, – сказала Корделия. – Он не обманывал меня. Это я его обманывала. Я не сказала ему, что люблю его. Не думаю, что он предложил бы мне фиктивный брак, если бы знал о моих чувствах.

Мэтью молчал. Корделия тоже не знала, что сказать: она, наконец, произнесла это вслух, высказала темную, ужасную мысль, которая не давала ей покоя. Она обманом завлекла Джеймса под венец, прикинулась, что равнодушна к нему. Она лгала ему, поэтому заслужила то, что получила.

– Теперь остается одна проблема: я не знаю, как мне поступить, – через какое-то время продолжила она. – Думаю, если прямо сейчас развестись, моей репутации наверняка придет конец. После того скандала летом… Но я не собираюсь… я не могу возвращаться в этот дом…

Мэтью наконец заговорил, четко, как заводная игрушка:

– Ты можешь остаться здесь.

– С тобой? – Она вздрогнула. – Спать на диване? Это будет очень… по-богемному. Но увы, я не смогу, моя семья никогда не…

– Не со мной, – перебил он. – Я уезжаю в Париж. Я собирался уехать завтра.

Корделия вспомнила чемодан у двери.

– Ты уезжаешь в Париж? – пробормотала она едва слышно. У нее сердце оборвалось, когда она услышала эту новость, и она внезапно почувствовала себя ужасно одинокой. – Но… почему?

– Потому что мне невыносимо жить здесь. – Мэтью принялся расхаживать взад-вперед по ковру. – Я поклялся до конца жизни быть рядом с Джеймсом, в любых ситуациях помогать ему и защищать его. Я его люблю – он такой, каким я всегда мечтал быть, но не смог… Порядочный. Честный. Смелый. И вот когда я подумал, что он выбрал тебя…

– Ты ошибся, – сказала Корделия и поставила чашку на блюдце.

– Я решил, что он не понимает, какое сокровище ему досталось, что он не ценит тебя, – продолжал Мэтью. – Но потом я увидел, как он бежал к тебе после стычки с демонами на Нельсон-сквер. Кажется, будто это было тысячу лет назад, но я помню до сих пор… Мне показалось, что он в полном отчаянии, что он забыл обо всем и обо всех, кроме тебя. Что он умрет, если с тобой что-нибудь случится. И тогда я подумал… подумал, что несправедливо осуждал его. И приказал себе прекратить.

Корделия провела кончиком языка по пересохшим губам.

– Что прекратить?

– Надеяться, – прошептал он. – Надеяться на то, что ты заметишь меня. Увидишь, что я в тебя влюблен.

Она смотрела на него молча, не шевелясь. Она не могла вымолвить ни слова.

– Я полагал, что Джеймс придет в себя, – говорил Мэтью. – Господь милосердный, когда я увидел вас вдвоем в Комнате Шепота, я решил, что он забыл свои глупости. Что он раз и навсегда выбросил из головы эту белобрысую козявку и упадет к твоим ногам, умоляя тебя снизойти до него.

Корделия вспомнила фразу, сказанную Мэтью тем вечером, когда они втроем отправились на Хайгейтское кладбище искать вход в Безмолвный город. Это было сто лет назад, в прошлой жизни… «Мне очень давно хотелось, чтобы он заинтересовался другой девушкой, но, несмотря на это, я расстроился, когда увидел вас в Комнате Шепота».

Но ей никогда не приходило в голову серьезно задуматься над этими словами – ей казалось, это просто очередные заигрывания со стороны Мэтью. Ничего не значащий флирт.

– Мне все это время просто хотелось, чтобы ты знала, – продолжал он. – Если бы со мной что-то… случилось что-то… то ты бы помнила меня и помнила, что я любил тебя, отчаянно, страстно, всем сердцем. А если бы по истечении года вы бы все-таки решили развестись с Джеймсом, тогда я бы… я бы тебя ждал. И надеялся, что придет время и мое общество не покажется тебе… неприятным.

– Мэтью, – с улыбкой прошептала она. – Взгляни на себя. Послушай себя. Твое общество не может показаться неприятным ни одной женщине.

Он слабо улыбнулся.

– Я помню, – задумчиво сказал он. – На балу в Институте, когда мы познакомились, ты сказала мне, что я прекрасен. Твои слова запомнились мне надолго. Я очень тщеславен. Я не думаю, что любил тебя тогда, хотя я помню… я подумал, как ты очаровательна в гневе. А потом, в Адском Алькове, когда ты исполняла танец на сцене, когда ты доказала, что ты находчивее и храбрее всех нас, вместе взятых, я понял это окончательно. Любовь не всегда поражает человека внезапно, как молния, верно? Иногда она похожа на плющ. Она растет медленно, оплетает тебя, и в один прекрасный миг ты понимаешь, что тебе все на свете безразлично, кроме этой любви.

– Я не знаю, что сказать тебе… – пробормотала Корделия. – Поверь мне, я действительно не подозревала ни о чем…