Лори Ли - Лес душ [litres]

– У тебя еще что-нибудь болит?

– Нет, – я снова натягиваю штаны на свои панталоны. У меня высокий болевой порог. Когда ежедневно получаешь дозу боли от Гильдии или Кендары, отношения с ней становятся сложными и крепкими.

Шаманка замирает на миг, точно желая убедиться, что я не изменю своего решения, а затем убирает пузырек с обезболивающим, который достала из своего ведерка. Со стороны внутреннего двора доносятся всхрапывания дрейков. Их немного – быть может, два. Слишком мало, чтобы прибыли новые заключенные. Так что мне остается только догадываться, что шаман, который покалечил Саенго, все еще на свободе. Но ему нельзя позволить сбежать.

Я добавляю пункт об охоте на него в свой мысленный список дел, хотя это и кажется сейчас невозможным. И все же сам факт того, что Саенго жива, является доказательством достаточным, чтобы я пересмотрела свои взгляды на то, что возможно, а что нет.

И это именно та загадка, которую мне следует разгадать в ближайшем будущем, – что же я сделала с Саенго.

Но перед этим мне следует убедиться, что у меня вообще есть будущее как таковое.

Девушка собирает свои лечебные травы и пузырьки со снадобьями в аккуратную стопку, работая своими длинными, костлявыми пальцами. У нее на носу маленькая горбинка, точно его однажды сломали и кость срослась не совсем правильно. Туника болтается на ее тоненькой фигуре, а подол износился и уже порвался сзади.

Но, несмотря на все это, когда девушка поднимает глаза, глядя на меня через свои густые, растрепанные волосы, я вижу уверенность в ее взгляде. Отказ молча подчиняться. Несмотря на огромную разницу между нами, несмотря на то, как сильно отличаются наши жизни, я чувствую некое родство с этой заключенной лекаршей.

Когда я еще жила в монастыре, монахи говорили, что доставляю им неприятности с того самого момента, как появилась у них. Мне было два года, со мной не было ничего, кроме одежды, что прикрывала мне спину, и карточки с моим именем. Избалованная и непослушная, говорили они, постоянно плачущая и зовущая мать, которая меня бросила. Сказать по правде, я не до конца понимаю, почему они не выгнали меня на улицу. Шрамы на моем теле могут и впрямь рассказать длинную историю.

Дети должны подчиняться тем, кто их воспитал, но какое уважение может появиться из жестокого обращения? Какие только наказания монахи ни применяли ко мне, но все они меня не сломили. Думаю, помимо всего прочего, именно из-за этого меня так ненавидели.

– Мисс, – говорит юная шаманка, вешая ведерко со снадобьями на свою руку. Она снова смотрит на меня так, как смотрела, когда только вошла в мою камеру – с большой неуверенностью в глазах. Затем она поспешно косится через плечо на стражника, облизывает губы и спрашивает: – Так это правда?

Однако до того, как я успеваю поинтересоваться, о чем вообще речь, стражник резко расправляет плечи, привлекая мое внимание. У нас больше нет времени на разговоры, потому что принц Мейлек появляется передо мной. Я поднимаю на него глаза. Он должен был уйти еще два часа назад. Шаманка съеживается, прижимая ведерко к себе, в то время как я сжимаю свой браслет из кости тролля.

– Отоприте дверь и снимите оковы, – приказывает он стражнику, который тут же подскакивает, чтобы выполнить приказ.

Земельница низко опускает голову, кланяясь принцу Мейлеку, который благодарит ее за помощь, а затем замечает ее изуродованную щеку. Его глаза темнеют от злости.

– Я поговорю с солдатами, – обещает он. – Пожалуйста, позаботься о своих ранах.

Она спешно кивает и тут же убегает. Как только с меня снимают оковы, я растираю свои затекшие запястья и следую за принцем Мейлеком наружу, во двор. Он снова смотрит по сторонам с властным взглядом капитана армии, и его поведение подсказывает мне, что меня вовсе не собираются отпускать на свободу. Я замечаю Яндора неподалеку, подготовленного к отбытию, однако все мои вещи до сих пор находятся у блейдов.

Вскоре появляется еще больше стражников, сопровождающих Саенго. Я рада видеть ее, однако это лишь беспокоит меня еще больше. Ее собственное чувство облегчения наполняет меня через нашу необъяснимую связь.

– Куда мы направляемся? – спрашиваю я, сжимая и разжимая пальцы рук, опущенных по бокам. Мы уже обсудили то, что меня не планируют отправлять обратно в Вос-Тальвин, если только не для экзекуции. Принц или нет, но если он думает, что я позволю ему привести меня на свою собственную казнь, он ошибается.

Быстрым взглядом я пересчитываю стражников, насчитывая восьмерых в непосредственной близости ко мне, не считая двух блейдов принца Мейлека. Ближайшее ко мне оружие, до которого я могу добраться за секунду, если потребуется, висит на поясе у стражника слева от меня. Если по навыкам татуированного и его двоих приятелей можно судить о навыках всех остальных солдат здесь, то я смогу прорваться сквозь их ряды меньше чем за минуту. Блейдов будет одолеть сложнее, но, так как их всего двое, мы с Саенго, полагаю, сможем с ними справиться.

Только вот принц Мейлек остается для меня загадкой. Ему всего девятнадцать, но он стал капитаном королевской армии не без причины. И вполне вероятно, что, если занесу над его головой, над головой самого принца Эвейвина, свой клинок, уже будет не важно, насколько ценной окажется та информация, которую я потом преподнесу королеве. Это будет расценено как предательство короны.

Саенго как будто бы чувствует мою растерянность. Когда ловлю на себе ее взгляд, она многозначительно указываем мне глазами на другую сторону внутреннего двора. Лук и стрелы покоятся там рядом с целым арсеналом мечей. Вероятно, солдаты используют этот дворик как место для своих спаррингов и тренировок. До оружия здесь заключенным не добраться, но если смогу создать суматоху, скорее всего, у Саенго будет время достать лук и стрелы.

Понятия не имею, что я такого сделала, чтобы заслужить подругу, которая готова предать корону ради меня не моргнув и глазом. Но все равно я едва заметно отрицательно качаю головой. Пока рано. Пока мы не выяснили, что они планируют с нами сделать.

– Я только-только добрался до Кейстранского пролета, когда королевский посол настиг меня, – говорит принц Мейлек. Он подходит к своему драгулю и проверяет застежки на седле. – Сегодня рано утром она получила сокола от Ронина из Мертвого Леса.

На долгую, мучительную секунду все мысли внезапно исчезают из моей головы. Смысл, который он вкладывает в свои слова, приводит меня в замешательство, наталкивая на одну неприятную мысль. Лишь для того, чтобы убедиться в свои догадках, я спрашиваю:

– И что?

– Ронин желает видеть тебя у себя в Краю Пряльщиков, – его взгляд перемещается на Саенго. – Вас обеих.