Лори Ли - Лес душ [litres]

Я снимаю свой рюкзак с седла Яндора и вешаю на свои плечи, закрепляя ручки на груди. Талисман из кости тролля ударяет меня по запястью. Будет легче, если буду думать об этом путешествии как об очередном задании Кендары, многие из которых напугали бы даже бывалых наемников. Мы благополучно переживем эту прогулку через Мертвый Лес, потому что после всех тренировок Кендары проигрыш будет просто неприемлемым для меня исходом.

– Держите ухо востро. Не сходите с тропы, – кивает солдат, и его лицо мрачнеет. – Шагайте быстро.

Принц Мейлек спрыгивает со спины своего драгуля. Он открывает седельную сумку, а затем передает мне ремень с двумя короткими мечами в кожаных ножнах.

– Ваше высочество? – неуверенно уточняю я. Несмотря на непривычные обстоятельства, я все еще заключенная. Он и правда хочет дать мне в руки оружие? Я могу перерезать глотки всем троим и тут же сбежать.

Тогда-то я точно стану предательницей.

– То, о чем мы говорили с тобой ранее. Просто на всякий случай, – говорит он.

Я облизываю губы. Просто на всякий случай, если обещание Ронина о безопасности окажется ловушкой.

Я беру в руки мечи. Вешая ремень через свое плечо, я тут же чувствую себя спокойнее, будто бы мне вдруг дарован больший контроль над происходящим, хотя это лишь и видимый контроль, видимая безопасность. Принц кивает одному из своих блейдов, который достает обыкновенный меч в кожаных ножнах из своей седельной сумки. Он протягивает меч Саенго. Она безмолвно прикрепляет меч к своему ремню.

– Оружие вам там не поможет, – говорит солдат.

– Может, и не поможет, – соглашаюсь я. – Но это лучше, чем ничего.

Принц Мейлек согласно кивает головой.

– Да оберегает вас Соколиная воительница на вашем пути, – говорит он, желая нам удачи.

Мы с Саенго низко кланяемся на прощание. Когда я выпрямляюсь и расправляю плечи, мечи уютно покоятся у меня за спиной. Моя рука снова сжимается на талисмане. Я смотрю на Саенго.

Она улыбается мне в ответ, ее страх выдает лишь едва заметная дрожь на губах.

– Вместе, – говорит она.

Мы поворачиваемся к Мертвому Лесу и в унисон шагаем вперед.

Тьма обступает нас с неестественной скоростью. Деревья обступают так тесно, что невозможно сделать больше двух шагов, не касаясь плеч друг друга или шершавой коры стволов. Деревья, скрюченные и трухлявые, выглядят так, словно и не были поглощены тенями, обращаясь в пыль с годами, а просто… состарились. Тропу, по которой мы ступаем, которая является нашей единственной путеводной нитью, едва можно назвать тропой. Камни, которыми она была выложена, провалились, кое-где их переплели толстенные корни, дорогу забрали в свою власть деревья, как забрали и все остальное здесь.

Так как в Мертвом Лесу нет ни единого листочка, под ногами у нас хлюпает лишь грязь. Ветки над головой скрывают солнечный свет, а корни под ногами перекрывают землю. Какая-то пугающая своей формой клетка или искривленное тело с деформированными ногами и обрубленными руками. Только тончайшие лучики света пробираются сквозь заросли. Пылинки кружатся в солнечном свете, отчего эти старинные скрюченные корни и их грязный зеленовато-серый цвет больше походят на мертвую плоть, которая страшится и сторонится солнца.

Саенго косится через свое плечо. Принца Мейлека и солдат уже не видно.

– Ты уверена, что нам не будет лучше просто сбежать прямо сейчас? – спрашивает она, ее голос звучит не громче шепота. Здесь некому нас подслушать, кроме деревьев, но тем не менее… Я тоже не могу отделаться от мысли, что деревья и впрямь слушают.

Вздрагиваю и поправляю ремень с мечами, радуясь, что хотя бы могу ощущать вес оружия на своем теле. Я поспешно рассказываю ей свой план – для того чтобы предотвратить войну и получить назад свое законное место членов общества в Эвейвине, нам не представится шанса лучше, чем заручиться поддержкой Ронина и узнать истинную причину атаки шаманов.

Саенго плотнее закутывается в свой плащ.

– На самом деле, я тоже об этом думала, – говорит она. – Почти в каждой семье на Соколином хребте есть солдат, что служит в армии, и большинство этих семей находятся под покровительством моего рода на протяжении нескольких поколений. Если мы отправимся на войну с Ньювалинской империей, все эти семьи могут потерять родных.

– Не только родных. Соколиный хребет находится очень близко к северным границам нашего королевства. Ваши земли просто разграбят и уничтожат. – Я огибаю огромный узел из корней. Они такие запутанные, а земля такая неровная, что приходится смотреть под ноги, чтобы ненароком не оступиться и не упасть.

– Полагаю, тогда ты права. Нам придется все это преодолеть. И, Сирша… – она потирает рукой об руку, точно ей холодно. Ее страх трансформируется во что-то иное, что-то куда более хрупкое. Я не могу дать этому ощущению название, могу лишь описать его как леденящее дыхание у меня между ребер. Иметь доступ к ее эмоциям внезапно кажется мне нарушением личных границ. Я мысленно представляю барьер между моими эмоциями и эмоциями Саенго, между моим пламенем свечи и ее – нечто, что я могу открыть и закрыть усилием воли, как окно на свободу. – Когда мы доберемся до Края Пряльщиков, нам нужно… поговорить, – произносит она наконец.

– Я знаю. – Я просто трусиха, потому что боюсь честно признаться себе в том, что я на самом деле сделала, – но ведь Саенго умерла . У меня не было времени расспросить ее о том, как она на самом деле свыкается с этой мыслью, а теперь, в этом жутком проклятом месте, нам лучше оставаться начеку. – Но, может быть, Ронин поможет нам понять, что произошло.

Она пожимает одним плечом и с каким-то неуверенным косым взглядом смотрит на одну из низко нависающих над нами веток.

– Может быть? Давай для начала просто пройдем этот Лес.

– Мы бывали в передрягах и похуже. Помнишь, когда второкурсники вылили капустный суп в унитаз?

Ее губы изгибаются. Благодаря нашей связи меня тут же захлестывает ее тепло от наших воспоминаний.

– И он забил трубы, и весь двор в Гильдии вонял, как навозная куча, целую неделю, если не больше?

– Вот видишь? Что такое кучка древних деревьев по сравнению с той вонью?

Только они не просто древние деревья. Они старинные, древнее самой истории, поверхности их стволов грубые и жесткие, их трухлявые внутренности виднеются там, где куски коры опали на землю. И все же они до сих пор стоят. Это удивительно, какими нетронутыми выглядят эти деревья, учитывая, что они в буквальном смысле мертвы или умирают уже на протяжении несколько сотен лет. Они должны были рухнуть и сгнить уже давным-давно.

Я поднимаю ногу высоко, чтобы перешагнуть через торчащий корень. Но все равно ударяюсь подошвой своего ботинка об него. Через минуту низко наклоняюсь, чтобы обогнуть ветку, но она все равно касается кончика моего капюшона. Холодок бежит у меня по коже. Должно быть, Тени просто вынуждают меня плохо рассчитывать расстояние. Я продолжаю говорить себе это, когда мое тело проскальзывает между двумя деревьями и кора скрипит у меня за плечом.