Лори Ли - Лес душ [litres]

– Может, будет лучше нам немного пробежаться? – предлагает Саенго, ее голос мягкий, но в то же время немного высокий из-за беспокойства.

– Как раз об этом я и подумала.

Мы начинаем легким прогулочным бегом. В Гильдии нас заставляют бегать пять кругов вокруг Великого дворца каждое утро, так что мы привыкли не уставать быстро. Кендара часто заставляла меня бегать в два раза больше за промежуток времени в два раза короче. Даже с ранами и ссадинами я могу бежать очень долго.

В воздухе Мертвого Леса витает магия почти такая же древняя, как сами деревья. Чем дольше мы бежим, тем сильнее это чувство разрастается в моей груди. Это вовсе не тепло от присутствия рядом со мной Саенго, свет ее свечи – яркий и сильный даже за мысленно закрытым окном, которое я поместила между нами. Это ощущение горит внутри меня, горячее, увереннее и даже немного… болезненно. Напоминает мне о чувствах, что я испытывала, когда Саенго умерла, за миг до того, как я потеряла сознание.

После того как мы проводим два часа за легким бегом, мы замедляемся, чтобы достать фляги из своих рюкзаков. Быстро пьем воду большими глотками. Мои ноги гудят, и, хотя мое тело должно было разгорячиться от долгой пробежки, я по-прежнему не могу отделаться от леденящей дрожи. Будто бы что-то не так в самом воздухе, что нас окружает, он проникает сквозь мою кожу, точно медленно действующий яд. Порча, которую я не могу увидеть глазами. Чем быстрее мы доберемся до Края Пряльщиков, тем лучше.

Когда я убираю свою флягу, что-то касается моей ноги сзади, что-то холодное, что я чувствую даже через слои одежды. Я вздрагиваю и резко оборачиваюсь. Саенго шепчет, зовя меня по имени. За мной нет ничего, кроме вьющихся по земле корней и деревьев, которые тихо шелестят.

Но нет и ветра.

У меня вдруг пересыхает во рту, несмотря на то что я только что выпила достаточно много воды. Переглянувшись с Саенго, мы отправляемся дальше в путь, снова ускоряя свой шаг. Тонкие деревья похожи на разбитые тела людей – корни словно ноги, вывернутые в неестественные стороны, тела разорванные напополам, руки застывшие в пугающих изгибах. Я отворачиваюсь. Фокусирую свое внимание на земле, по которой ступают мои ноги, но даже это удается с трудом под растворяющимся светом садящегося солнца.

Что-то касается моего капюшона. Я резко разворачиваюсь, моя рука поднята, и в любую секунду готова выдернуть из-за спины мечи. Но за мной опять только ветки, настолько низкие, что перекрывают путь, по которому мы только что прошли, когда мгновение назад они были намного выше моей головы.

Мое дыхание тут же ускоряется, становясь громче. Но я едва его слышу. Высокий, гортанный вой, точно вечер, несущийся сквозь заросли, раздается отовсюду.

Деревья дышат.

– Сирша, нам не следует останавливаться, – страх Саенго смешивается с моим настолько, что в какой-то момент между моими и ее чувствами просто стирается грань, остается лишь леденящая уверенность в том, что нам следует продолжать бежать.

Поэтому мы бросаемся бежать. Тени становятся гуще. Ночь опускается на лес. Наши мантии едва заметно сияют, переливаясь, но этот свет слишком бледный.

Мне лишь остается винить во всем мое беспокойное воображение, потому что теперь кажется, что деревья надвигаются на нас и обступают. Ветки трясутся и опускаются, тянутся к нам. Корни вздымаются вслед за нашими ботинками. Саенго отбрасывает ветку, которая падает у нас на пути. Та хрустит, но до этого успевает сорвать капюшон с ее головы.

Что-то резко дергает меня за косу. Я вырываю свои волосы из этой хватки, и мы бросаемся бежать еще быстрее. Сердце стучит у меня в ушах. Вой нарастает, поднимаясь над нами, точно хор голосов банши [2]. Скелетоподобные пальцы дергают нас за ноги, цепляясь и царапая старую кожу на наших ботинках, пытаясь разодрать ткани наших штанов.

Корни теперь вздымаются над землей, точно восставшие трупы. Мертвая земля сыплется с их появившейся бледной плоти. Саенго прыгает, чтобы уклониться от одного, затем охает, когда другой корень мчится вперед, хватая ее за ногу. Она падает в грязь.

– Саенго! – я падаю рядом с ней, дергая ее за руку, чтобы помочь подняться.

Ветка ударяет ее по виску. Саенго дрожит и пятится назад. Паучий шелк путается у нее между ног. Другая ветка хлещет меня по щеке, жаля и рассекая кожу. Боль усиливает мои эмоции, которые выбираются на свободу от страха. Мысленно все проклиная, я тяну руку, чтобы достать свои мечи, и встаю. Корни кружатся, показывая свои острые концы, которые ударяют нас. Я разрубаю два корня, что нападают. И внезапно лес издает душераздирающий злобный вопль.

Деревья сплетаются, кора скручивается, мнется и разрывается на части. Из-за нее показываются лица, яркие в сравнении с гниющим лесом. Их глаза – точно морщинистые узлы. Рты воют от боли и гнева. Я отшатываюсь, тоже хочу кричать, но мой голос застревает где-то в глотке. Лица исчезают, скрываясь обратно в коре деревьев, но вместо них появляются другие, их больше – они рычат, визжат, воют, а из их чернеющих глазниц бежит древесная живица. Ветки, точно пальцы, цепляются за нашу одежду, нашу кожу, наши волосы.

Саенго выхватывает свой собственный меч и подскакивает на ноги. Тонкая струйка крови бежит по ее скуле, которая тянется от виска. Уверенным, но дрожащим голосом она шепчет:

– Отвага.

Жар в моей груди усиливается, точно пытается растопить кожу и кости. Я охаю от боли. Что-то холодное хватает меня за лодыжку. Я взмахиваю мечом, резко разозлившись.

Я не согласна умереть вот так. Вот здесь. В этом проклятом месте от рук существ, которым полагается давно лежать в могилах. Прижавшись с Саенго спина к спине, мы размахиваем мечами, отсекая ветки и разрубая деревья. Нарастающий жар, сила, которую можно объяснить только как мое магическое ремесло, сияет – внезапно вокруг меня ярко и чисто.

Все ветки сжимаются, отстраняясь от нас. Корни тоже расползаются, зарываясь в землю, точно в песок.

– Что это? – растерянно шепчет Саенго.

Тяжело дыша, я медленно разворачиваюсь, мои мечи готовы к новой атаке в любую секунду. Крошечные шарики света мигают, появляясь вокруг меня. Я устало убираю один из своих мечей обратно в ножны, а затем протягиваю руку, и мои пальцы внезапно жжет от отчаянной нужды прикоснуться к свету.

Саенго хватает меня за руку.

– Погоди, не надо…

В тот момент, когда моя кожа касается сияющего шара, все сферы сливаются в одну. Они кружат кольцом вокруг меня, как бумажные фонарики, подхваченные ветром. Саенго ахает.

Я с любопытством распахиваю шире глаза. Это же не…?

Сила внутри меня ослабевает, и свет растворяется, исчезая во мраке леса.

Я глубоко выдыхаю. Темнота снова обступает нас. Теперь деревья не двигаются. Жуткие лица по-прежнему торчат из коры, но они больше не кричат и не воют. Корни вздрагивают, а ветки вибрируют, точно волнуясь. Однако ничто нас не касается.