Лори Ли - Лес душ [litres]

Я отправляюсь вперед, погружаясь в глубь библиотеки. На полках замечаю книги всевозможных сортов и видов, от томиков в кожаных, тканевых и деревянных переплетах до свитков пергаментов, папирусов и тоненьких записок. Эта библиотека, похоже, в десять раз больше, чем тронный зал.

Полки здесь не такие уж чистые и покрыты слоем пыли в отличие от жилых помещений замка, однако все расставлено по порядку. Читатель внутри меня восхищается тем, сколько же знаний хранится на этих полках. Некоторые из книг, должно быть, еще лежали здесь до того, как Ронин пришел в наши земли.

Чем дальше я захожу, тем меньше светильников освещают мне путь, тени становятся гуще вокруг меня. Я начинаю беспокоиться и переживать, что заблудилась, когда наконец замечаю квадратный столик и два стула, занимающие небольшое пространство между стеллажами. В центре стола стоит лампа, ее золотистый свет освещает мужчину, сидящего со стопкой книг перед ним.

Мои ноги не издали ни звука, ступая по устланному кафелем полу, так что он не заметил, как я подошла. Дорогой шелк пиджака, что покрывает его спину, подсказывает мне, что это, по всей видимости, и есть казаинский Хлау, как подсказывает и стиль его одежды. На нем черная туника с вышитым бирюзовым орнаментом, который украшает ворот, а затем тянется вниз на переднюю часть туники, переходя в две полоски. Широкая бирюзовая линия, точно пояс, обвивает его талию и оканчивается впереди узлом с красивым поясом, пронизанным серебряными нитями.

Его волосы белеют, как только что выпавший снег. Я сначала подумала, он достаточно пожилой мужчина, однако потом вспомнила тенеблагословленного в лагере Ронина у границы леса. У них всех белоснежные волосы.

Я негромко прочищаю горло.

Он резко вскидывает голову. Как я и предполагала, его лицо выглядит юным, а его темная кожа насыщенно-серого оттенка. На первый взгляд он старше меня не больше чем на несколько лет. Серебряный обруч с чистейшим белым драгоценным камнем по центру венчает его лоб.

– Грубо, однако, подкрадываться к незнакомцу, – говорит он на чистом эвейвианском, закрывая книгу, которую читал. Его голос низкий и отрывистый.

– Простите. Я не хотела вас напугать, – говорю я.

Он поворачивает стул, чтобы оказаться лицом к лицу со мной.

– Так, значит, ты и есть шаманка, оказавшаяся целителем душ.

– Меня зовут Сирша.

Его губы изгибаются, однако улыбка не касается его глаз.

– Все только о тебе и говорят ныне.

– Правда? – спрашиваю я, думая, будет ли неприличным показывать свой интерес. – И что же говорят?

– Что ты либо станешь Душой Тия, либо Крахом Запада.

Я таращусь на него долю секунды, а затем сдавленно смеюсь.

– Крахом ?

– Не каждому, видишь ли, выгодно то, на что ты способна, – его глаза пробегают по мне оценивающе, и то, как сжимаются его губы и как одна бровь поднимается вверх, говорит мне, что ему тоже не очень-то выгодно мое ремесло.

«Придурок», – я вскидываю подбородок, встречая его взгляд и не пытаясь выглядеть уже послушной.

– И откуда же вам знать, на что я способна?

Я не давала клятву верности этому принцу. Никто не свяжет меня цепями и не заставит таскать бочки по лестницам башни за то, что я не так посмотрела на него или открыла рот и заговорила, когда не следовало. Я еще не успела забыть привычки, которым научили меня в Гильдии, однако, пока я здесь, не стану терпеть насмешки и оскорбления. Хотя я и скучаю по жизни, которую оставила всего несколько дней назад, но в глубине души надеюсь, что никогда больше меня не вынудят притворяться слабой во имя чужого, раздутого эго.

– Потому что я знаю, на что способен целитель душ, – говорит он.

Видимо, по этой причине он и согласился помочь мне изначально.

– Вы собираетесь представиться или мне следует гадать, как вас зовут?

Он встает. Несмотря на то что он ростом меньше Ронина, но все равно очень высокий. Тени крадутся по его лицу, когда он кланяется передо мной:

– Хлау Тейерн Йи из Пенумбрии, член клана Огнерожденных владык.

Пенумбрия является одним из самых больших городов в Казаине, но его точное расположение неизвестно тем, кто живет за пределами их территорий. Казаинцы не признают единого монаха. Вместо этого каждый клан имеет своего лидера и свои традиции. Один из самых могущественных и старинных кланов, Огнерожденные владыки, является матриархальным кланом. По какой же причине Хлау из Пенумбрии прибыл сюда?

Он снова садится и указывает рукой на стул напротив него.

– Садись, если желаешь. – Когда я не сдвигаюсь с места, он добавляет: – Или стой и пялься. Вид, должно быть, куда более завораживающий, чем у тех, что ты привыкла видеть.

Мои брови сдвигаются. Я бы желала уйти, но мы еще не поговорили о моей магии, а он может знать куда больше, чем слухи, которые ходят за пределами Края Пряльщиков.

Я сажусь.

– Меня ведь не обсуждают и впрямь, правда?

Когда он начинает отвечать, один его палец медленно движется по странице книги, как будто он читает.

– Обсуждают, хотя сомневаюсь, что хоть кто-то понимает, о чем на самом деле говорит. Большинство тех, кто слышал слова «целитель душ», узнал об этом из предрассудков и старых сказок. Подожди немного, и поползут слухи, что ты умеешь взмывать в небеса и исчезать за солнцем.

Я гляжу на потолок, скрывающийся за тенями.

– Если бы я только такое могла.

– Да, в конце концов, ты самая обыкновенная.

– Теперь я понимаю, почему моя стражница не захотела пойти сюда со мной. Вы невыносимы.

Он наконец смотрит на меня, выражение его лица такое, будто ему неимоверно скучно:

– Да, мне уже говорили.

Это вовсе не такая реакция, которую я ожидала увидеть. Я с недовольством тянусь к верхней книге на его стопке.

– Ронин сказал, вы согласились помочь мне пробудить мою магию.

– Согласился. Но ты вообще знаешь, что это значит?

Я нехотя качаю головой.

– Ты не знаешь ничего о магии, не так ли? Типичное эвейвианское невежество. Однако полагаю, тебя нельзя винить за то, как воспитали.

Я щурюсь, глядя на него, не понимая, пытается ли он оскорбить меня или остальных жителей Эвейвина. Вероятно, всех сразу.

– А я полагаю, вы знаете все о магических ремеслах.

– Разумеется. Я готов поспорить, ты даже не догадывалась о том, что являешься шаманкой, пока не… что ж, пока все остальные не узнали об этом.

– У меня не было причин думать об этом.

– Не было? – спрашивает он насмешливо. – А что же насчет твоих ушей? Кончики твоих ушей имеют странную форму и оканчиваются бледными шрамами, как будто их обрезали, когда ты была еще младенцем.

Я хмурюсь, потянувшись пальцами к своему правому уху, к изгибу, которым заканчивается на верхнем кончике ушная раковина, нащупывая едва уловимую полоску шрама.