Элеонора Девильпуа - Дочь леса [litres]

– Это не новость, – заметил Алькандр.

Филон проигнорировал это замечание.

– Вся старая гиперборейская аристократия поднялась против нас и требует освобождения магов. Пусть это всего лишь женщины, но их жалобы начинают вызывать сочувствие у простонародья. Если эти плебеи начнут беспокоиться о судьбе магов, в то время как мы всего лишь пытаемся освободить их он гнета аристократов…

– То, что случилось у входа в тюрьму на седьмом уровне, не улучшило отношение к нам простого люда, это ясно, – равнодушно заметил Алькандр.

Филон остановился и пронзил собеседника ледяным взглядом.

– Я попросил олигархов показательно наказать виновных, пусть гиперборейцы видят, что мы не спускаем своим солдатам… допущенные ими промахи, – ответил он. – Но этот прискорбный эпизод всего лишь незначительная часть того противодействия, с которым мы сталкиваемся. Все эти волнения скоординированы и преследуют лишь одну цель – помешать установлению моей власти над Гипербореей.

Он впился взглядом в Алькандра, а тот с нарочитой неторопливостью опустился в стоящее перед письменным столом кресло.

– Объясни, каким образом я мог составить против тебя заговор в Напоке и здесь одновременно? – спокойно спросил он. – Я узнал о состоянии отца всего две декады назад. В этой комнате не я наиболее вероятный предатель, и олигархи это знают.

Филон посерел. Алькандру подумалось, что отец никогда бы не совершил такой ошибки: не обвинил бы подчиненного в измене напрямую. Нет, Ликург избавился бы от неудобного человека без лишнего шума, не дав ему шанса защититься или контратаковать.

– Благодаря твоим… слугам ты легко можешь поддерживать связь с Напокой, – проговорил генерал, всем своим видом демонстрируя собеседнику, что презирает его магические фокусы.

– Прямо сейчас мой лемур находится в магико-лечебном чане, он пока не в состоянии мгновенно переноситься на большие расстояния, на восстановление у него уйдет еще не один день, – ответил Алькандр.

– Откуда мне знать, что ты не создал еще одного лемура?

Алькандр улыбнулся, взял лежащее на столе перо и стал вертеть между пальцами.

– Обещаю тебе, если я создам еще одного лемура, ты узнаешь об этом первым, – заявил он. – К тому же телепортация из одного города в другой имеет свои ограничения. Чем больше расстояние, тем труднее хозяину отслеживать действия лемура.

Очевидно, заверения Алькандра не убедили Филона, однако в его настороженном взгляде промелькнуло сомнение.

– В любом случае вся эта операция была слишком преждевременной, – отчеканил генерал. – Я говорил об этом твоему отцу перед наступлением. Нам следовало подождать лет пять, за это время мы успели бы обучить молодых напокцев в агогэ и присоединить их к нашей армии. С таким сильным войском мы смогли бы легко осадить Гиперборею и контролировать ее. Вместо этого мне приходится усмирять этот город с горсткой солдат-птицеловов.

Низкий голос генерала так и сочился желчью. Он отвернулся к окну и сцепил руки за спиной. Адамантовый витраж покрылся искристым инеем, так что пейзаж за окном казался размытым. Алькандр молчал, сдерживая бурлящий в его душе гнев. Филон не только испоганил план завоевания, который Алькандр тщательно готовил в течение последних пятнадцати лет, но еще и возложил на него вину за провал. По-прежнему глядя в окно, генерал заговорил снова, его голос понизился на октаву:

– Никто не мог захватить этот город без малого тысячу лет. Осуществив это завоевание, Темискира превратится в империю. У меня нет выбора. Придется использовать запас орихалка, чтобы показать гиперборейцам, в чьих руках сейчас власть.

Алькандр ждал чего-то подобного, и все же последнее заключение его раздосадовало. Как ни пытался Филон строить из себя дипломата, ему не доставало тонкости. На несколько мгновений магом овладело желание немедленно покинуть город. Пусть бы Филон увяз в нескончаемой гражданской войне – приятная месть за пренебрежение, с которым олигархи всегда относились к Алькандру. Увы, поступив так, он нарушил бы свое обещание не допустить массового кровопролития в Гиперборее после ее завоевания. Кроме того, не хотелось жертвовать пятнадцатью годами работы из-за ошибок этого ограниченного генерала. Алькандр не собирался упускать возможность раз и навсегда продемонстрировать всем, что ни один темискирский стратег и в подметки ему не годится, когда дело доходит до игры с человеческой психологией.

– Есть другое решение, – заявил он.

Филон медленно, всем корпусом повернулся к нему. Алькандр встал.

– Мы контролируем армию, администрацию и каналы связи в этом городе, – сказал он, оглядывая комнату. – Это одновременно и много, и мало. Для мирного завоевания Гипербореи нам не хватает одной важной составляющей.

– Какой именно?

Алькандр помолчал, криво улыбнулся и посмотрел прямо в глаза генералу.

– Легитимности, – резко проговорил он. – Темискирцы не имеют никаких законных оснований управлять этим городом. Делая ставку на силу, ты повторяешь ту же ошибку, которую мой отец совершил в Напоке.

Филон пристально смотрел на Алькандра своими черными глазами, обрамленными темными кругами.

– Предполагалось, что легитимность нам обеспечит твой лемур, – рявкнул он обвиняющим тоном. – Во всяком случае, ранее ты меня в этом убеждал.

Алькандр чувствовал, что генерал охотно приговорил бы его к смертной казни, не сходя с этого места, но сдерживается, понимая возможные риски.

– Мой лемур всего лишь марионетка, тень человека, который при жизни никогда не занимал по-настоящему важную политическую должность, – ответил он. – Даже самые тупые гиперборейцы в конце концов начнут сомневаться в законности его правления. После происшествия на канале перед тюрьмой любой темискирец, любой человек, хоть как-то связанный с Темискирой, может не надеяться, что гиперборейцы его примут. Разве что…

– Что? – нетерпеливо перебил его Филон.

– Разве что мы дадим гиперборейцам иллюзию того, что они сами выбрали себе нового правителя.

Филон нахмурился:

– Что ты имеешь в виду?

Алькандр подошел к письменному столу и развернул лежавший перед генералом пергамент. Это была карта с отмеченными на ней городами, которые контролировала Темискира, и аркадийскими провинциями. Алькандр провел кончиком пальца по цепочке из тонких черточек, проведенной между Напокой и Гипербореей.

– У некоторых рифейских племен существует способ правления, который всегда меня удивлял, – сказал он. – Весной каждое племя голосует и выбирает вождя, который будет руководить своим народом в течение года. Каждый взрослый человек имеет один голос, независимо от своего происхождения, пола, достатка или возраста.