Брайан Наслунд - Кровь изгнанника [litres]

– Хреново, – вздохнул Бершад.

Следующий выстрел из Вириной пращи подбил скожита, который мчался к Бершаду. Камень, пробив спину дикаря, сорвал огромный кусок кожи и раскрошил позвоночник в труху. Скожит повалился ничком. Попробовал подняться. Дернулся. Замер.

Вожак тут же метнулся в сторону Виры, зажав в обеих руках короткие мечи. Он двигался с уверенностью человека, привыкшего к засадам. Судя по всему, у Виры не было времени перезарядить пращу.

Синеволосый и еще два скожита вглядывались в темноту, выискивая противника. Бершад прицелился в того, кто был поближе, и метнул копье. Копье вонзилось в ключичную ямку скожита и пробило тело насквозь.

Из груди дикаря с влажным хлюпаньем хлынула кровь. Скожит упал на колени и умер. Бершад обнажил меч.

Синеволосый и его приятель, коренастый пузан, увидели, что Бершад один, и зашли с обеих сторон – Синеволосый слева, а Пузан справа. Их кожа в пламени костра отсвечивала оранжевым. У Синеволосого был двусторонний каменный топор, а у Пузана – грубо сработанная булава, обычная дубина, утыканная острыми шипами.

– А, это ты, – сказал Синеволосый, продолжая наступать слева; он был грузен, но двигался ловко и легко.

– Ага, я, – сказал Бершад; черная маска приглушала слова.

– Красивая маска, – сказал Синеволосый. – Чё за кот?

– Ягуар.

Синеволосый понимающе кивнул, будто получил ответ на важный вопрос.

– Обещаю не расколоть ее топором, если ты обещаешь не разрубить меня напополам, – ухмыльнулся он.

Бершад тоже ухмыльнулся, но Синеволосому был виден только ягуарий оскал.

– Договорились.

Бершад по опыту знал, что при численном преимуществе противника бойцов губит не грубая сила, а страх. От испуга начинаешь глядеть по сторонам, следить за врагами, не можешь сосредоточиться. А это плохо. Скожиты это понимали и рассыпались во все стороны, чтобы отвлечь Бершада, а при удобном случае зайти ему за спину и продырявить. Они действовали терпеливо и осторожно, без лишнего риска, поскольку осознавали свое преимущество.

Но Бершад не испугался и не запаниковал. Он выждал, когда два дикаря отошли подальше друг от друга, а Синеволосый занес ногу для шага и нетвердо стоял на ногах. Бершад накинулся на Пузана, с которым было легче справиться. Коренастый скожит удивленно отпрянул и занес булаву для удара, но Бершад стремительно подскочил к нему, целя мечом в широкую грудь. Пузан неуклюже взмахнул булавой перед собой. Меч застрял между двумя железными шипами, и булава, опускаясь влево, потянула его за собой.

Вместо того чтобы попытаться высвободить клинок – что дало бы возможность Синеволосому отрубить Бершаду голову сзади, – драконьер выпустил его из рук. Меч отлетел в сторону и с глухим ударом вонзился в землю. Пузан ухмыльнулся и угрожающе занес булаву, но Бершад ухватил его за косматую шкуру, притянул к себе и начал бить головой ему в рожу.

Раз, другой, третий – стремительно и сильно. Маску ягуара украшали стальные полосы, поэтому физиономия Пузана быстро утратила очертания. После третьего удара глаза скожита закатились. Он выронил булаву и обмяк.

Бершад метнулся влево, вовремя уклонившись от топора Синеволосого. Одним ударом скожит перерубил своему приятелю руку у самого плеча, будто сухое полено. Пузан осел на землю и задергался в предсмертных судорогах.

Синеволосый, набычившись, наступал на Бершада, яростно размахивая топором. Дикарь ловко владел своим грозным оружием, держа его обеими руками и выписывая в воздухе широкие дуги. Бершад уворачивался и перепрыгивал с места на место, в шаге от громадного смертоносного полумесяца.

Бершад подался влево, споткнулся, уткнулся маской в грязь и стремительно откатился в сторону. Лезвие каменного топора вонзилось в землю там, где только что была голова драконьера. Синеволосый занес топор для горизонтального удара с оттяжкой, но Бершад вскочил, поднырнул под топор и сбил дикаря с ног.

Грузный скожит покачнулся, но не упал, а шарахнул по спине Бершада топорищем. Раз, другой. На конце топорища был острый шип, который пронзил накидку драконьера и впился в тело.

Бершад выхватил из поясничных ножен кинжал из драконьего клыка и подрезал Синеволосому коленную связку. Скожит застонал от боли.

И наконец повалился на землю.

В падении он все-таки занес топор для последнего смертельного удара. Бершад перехватил руку Синеволосого и вонзил кинжал ему в запястье. Топор выпал из онемевшей руки. Бершад одним движением перерезал горло противника с такой силой, что клинок необычайной остроты едва не обезглавил скожита.

В груди Бершада заполыхала жажда крови, но он ее подавил. Вира еще сражалась. Бершад подхватил меч и бросился в темноту, к хриплым выкрикам и звону металла. Вира и сухопарый вожак боролись на земле. Вира вскочила на спину скожита, у которого хлестала кровь из четырех или пяти ран, и пыталась перерезать ему горло кинжалом.

Вирин наплечный доспех акульей кожи был разрублен, под ним виднелась кольчуга. Скожит одной изувеченной рукой отводил кинжал от горла, а другой с силой выламывал Вире пальцы на левой руке, напрягая все мышцы жилистого предплечья.

Бершад бросился вперед и сапогом наступил на рукоять Вириного кинжала, всадив его в глотку скожита.

Из раны брызнула темная кровь, на губах вожака выступила алая пена. Бершад снова топнул. Убил. Он отступил назад и глубоко задышал, стараясь усмирить нахлынувшее безумие. Вира осторожно высвободилась из обмякшего захвата и неуверенно встала, как тот, кто предвидит грядущую боль.

– Остальные убиты? – спросила она, тяжело дыша.

Бершад кивнул, снял маску и утер едкий пот.

– Ловкий был гад, – пробормотала Вира и вытащила из горла скожита влажно чавкнувший кинжал.

Бершад посмотрел на труп. Потом на левую руку Виры, на скрученные и переломанные пальцы, торчавшие во все стороны.

– А вот это хреново, – сказал он.

Она посмотрела на свою ладонь и поморщилась, будто только что заметила.

– Черные небеса! Это я недоглядела.

– Пойдем к костру. Посмотрим, что можно сделать.

Альмира, замок Мальграв

Эшлин сидела под навесом на балконе внутренней крепостной стены Незатопимой Гавани. Последние две недели будущая королева проводила здесь каждое утро, встречая альмирских гвардейцев, явившихся на коронацию. Отец всегда говорил, что воины, приходя в столицу, должны видеть своего повелителя, чтобы помнить, кто будет судить их за провинности.

Эшлин поступала так по другой причине. На коленях Эшлин лежал увесистый том в кожаном переплете, куда она записывала всех гостей столицы. Вот проскакал Креллин Нимбу во главе отряда из пятидесяти воинов. Небогатые владения барона Нимбу – Выдрин Утес и еще пара деревень – находились в провинции Блакмар. Его солдаты в разномастных доспехах скакали верхом, все были в желтых плащах и в масках выдр, показывая, что они подвластны барону Нимбу. Почти все маски были свежевырезанными.