Брайан Наслунд - Кровь изгнанника [litres]

– Ясно, королева, – проворчал он. – Мои воины прибудут вовремя. Как я и обещал.

Эшлин задумалась. В тоне Уоллеса явно скрывался какой-то намек, который ей очень не нравился. Тем не менее полученный ответ ее удовлетворил, а добиваться большего придется в другой раз. Она коротко кивнула верховному барону.

Сосоне сделала шаг вперед.

– Какие будут приказания, королева?

– Отправь вдов охранять замок и приходи ко мне, в башню Королевы. Я хочу познакомиться с тобой поближе.

– Будет исполнено, королева.

Час спустя Эшлин заперлась в своих покоях с Хайден, Сосоне и десятью вдовами. Также присутствовал и Линкон Поммол. Он сидел в кресле, прижав ладони к коленям и оцепенев, будто заяц при виде хищника.

– Сосоне, что входило в твои обязанности в Папирии? – спросила Эшлин.

– Я много лет была телохранительницей младшей сестры ее императорского величества.

– Касуми? – уточнила Эшлин. – Но ведь она лет десять назад умерла от лихорадки.

– Да, к сожалению.

– И чем ты занималась в последнее время?

Сосоне склонила голову:

– У императрицы много врагов. Иногда лучше их выследить, чем дожидаться их появления.

– Ты – тайный убийца, – сказал Линкон.

– У меня широкий круг обязанностей, – улыбнулась Сосоне, и ее шрам мертвенно побледнел.

– Понятно. – Эшлин готова была использовать вдов как тайных убийц, но не хотела, чтобы ее считали жестокой и кровожадной владычицей. Но будет ли достаточно простого намека на угрозу, чтобы заставить Седара Уоллеса повиноваться? – Сейчас для нас главное, чтобы верховные бароны прислали своих воинов в Незатопимую Гавань.

Хайден негромко кашлянула:

– Прошу прощения, королева, но для нас главное – сохранить тебе жизнь. Приближается день твоей коронации.

– Тебе кто-то угрожает? – спросила Сосоне.

В дверь постучали. Вдовы приготовились обнажить клинки. Хайден вышла за дверь и почти сразу же вернулась.

– Королева, прибыл страж из Заповедного Дола с важным сообщением. Он безоружен, я проверила.

– Пусть войдет.

– Королева, – начал страж, преклонив колена перед Эшлин. Он был высок, с длинными русыми волосами и крупным угреватым носом; накидку фамильных цветов Греалоров покрывала дорожная грязь.

– Встань, – сказала Эшлин. – Элден уже выехал в Незатопимую Гавань?

– Нет, ваше величество. – Страж тяжело сглотнул. – Барон Греалор погиб.

– Как это случилось? – рассеянно повторяла Эшлин.

После того как страж доложил ей все новости, Эшлин в сопровождении Хайден и Сосоне удалилась в обсерваторию, чтобы обдумать случившееся.

– В Заповедном Доле много сторонников Бершада, – сказала Хайден. – И Воинство Ягуаров. Если Элден собирал бойцов, то, возможно, Ягуары восстали и повесили барона.

– Нет, – вздохнула Эшлин. – Ягуары – воины. Они не убивают тайно. Здесь что-то другое. И очень знакомое.

– В каком смысле знакомое? – спросила Сосоне.

– Убивают барона, без свидетелей. И начинается смута. Точно так же, как в Глиновале.

Страж сообщил и другие вести из Заповедного Дола. В городе находились и три сына Элдена, причем каждый объявил себя единственным законным наследником. Старшего уже убили на дуэли, а оставшиеся двое заняли оборону в разных концах города, и силы разделились. Более того, братья, как и Хайден, решили, что в смерти Греалора виновато Воинство Ягуаров. Ягуары ответили на обвинения вооруженным мятежом и, выиграв несколько стычек с отрядами Греалора, скрылись в джунглях.

– Значит, события в Глиновале и в Заповедном Доле связаны между собой? – спросила Хайден.

– По-моему, и то и другое выгодно Седару Уоллесу. – Эшлин сверилась с картой, заглянула в свои записи. – Положение дел в Заповедном Доле не исправишь силами местных баронов. Придется послать на юг отряд королевских гвардейцев.

Хайден поморщилась:

– Половина королевских гвардейцев сейчас в Глиновале. А в Незатопимую Гавань устремилось большое количество людей, так что гвардейцы просто необходимы, чтобы поддерживать порядок и спокойствие в столице. И охранять тебя, королева.

– Теперь меня будут охранять Сосоне и ее вдовы, – сказала Эшлин. – А завтра утром три тысячи королевских гвардейцев отправятся на юг. В Незатопимой Гавани останутся лишь силы, необходимые для охраны городских стен, а порядок в самом городе будут поддерживать воины Линкона Поммола и мелкопоместных баронов Атласского побережья до тех пор, пока гвардейцы не вернутся из Глиновала и Заповедного Дола.

– Это ставит тебя в очень опасное положение, – заметила Хайден. – Особенно в том случае, если в город придут отряды Седара Уоллеса прежде, чем наши вернутся с юга.

– Другого выбора у меня нет, – сказала Эшлин. – Я немедленно издам приказ. Королевские гвардейцы должны навести порядок в Заповедном Доле и вернуться в Незатопимую Гавань с подкреплением. Хайден, объяви бойцам, что с рассветом они выступают на юг.

Земли скожитов, Вепрев хребет

Три вывихнутых пальца Виры странно отгибались от ладони. Мизинец был переломан и выкручен в двух местах так, что обломки кости пропороли кожу.

– Ну, это можно спасти, – сказал Бершад, осмотрев руку Виры в свете костра. – А вот мизинец надо отрубить.

Вира поморщилась и кивнула.

– Сначала вправь вывихи.

– Будет больно, – предупредил Бершад.

Она махнула здоровой рукой, мол, приступай.

Бершад схватил ее указательный палец.

– На счет три. Раз…

Он с хрустом вправил палец. Вира шумно втянула в себя воздух и топнула ногой.

– Два…

Он вправил средний палец.

– И три.

Безымянный палец был вывихнут сильнее остальных. Бершаду пришлось сначала его резко дернуть, чтобы кость приподнялась и вошла в сустав. Потом он передал Вире оставшийся от скожитов бурдюк с вином. Вира сделала четыре или пять больших глотков.

– Ссаки, а не вино, – пробормотала она.

Бершад обнажил клинок из драконьего клыка, обтер его начисто и несколько секунд подержал в пламени костра. Потом отвязал с пояса кошель со спартанийским мхом, раскрыл его. Поверх мха были сложены шелковые повязки. Бершад расстелил одну в сторонке, вынул несколько комочков мха и, растерев их между пальцами, присыпал крошками шелк. Затем снова взял кинжал.

– Мох остановит кровь и не даст ране загноиться, – объяснил Бершад.

Он потянул Вирину руку к бревну, на котором недавно сидел один из скожитов, осторожно свел вместе вправленные пальцы, высвобождая поврежденный мизинец.

Перед подобной операцией хирурги и алхимики всегда связывали пациентов по рукам и ногам и поили их опиумной настойкой, но Вира держалась спокойно. Вдобавок опиума у них все равно не было – он остался у Роуэна.