Брайан Наслунд - Кровь изгнанника [litres]

– После того как Эшлин свергнут, на престол взойдет Каира, законная наследница, – продолжил Мерсер. – В Альмиру она вернется под защитой самого знаменитого героя во всей Терре. Гертцог тебя ненавидел, но бароны примут с распростертыми объятьями, особенно потому, что тебя обожает простой люд. Так что с твоей помощью передача власти в стране совершится мирно, а вдобавок больше не потребуется объявлять людей изгнанниками и отправлять их на драконьерство, ведь все драконы будут уничтожены. Ты сделаешь Альмиру современной страной, как Балария.

– Современной страной? Твоя страна некогда была цветущими землями, а ты превратил свои владения в сплошную пустыню.

Мерсер сощурил глаза:

– Вот и она так говорит.

– Кто?

– Эшлин Мальграв. Нудит и нудит о том, как важно сохранить драконов. – Мерсер пренебрежительно взмахнул рукой, будто отгоняя муху. – А у самой в стране нищета, болезни и мятежи. Даже не верится, что она думает о высшем благе. Лишь пять из десяти детей альмирской бедноты доживают до двух лет. В Бурз-аль-дуне выживают девять из десяти. Здесь нет голода, нет болезней, у каждого есть работа и каждый знает свое место. В Баларии даже чернорабочие пользуются всеми благами драконьего масла – и на городских улицах, и в своих жилищах. А то, что для этого приходится истреблять драконов, еще не делает меня злодеем.

– Ты можешь сколько угодно рассказывать, что убиваешь драконов лишь ради блага своих подданных, но мы с тобой знаем, что это не так.

– Да неужели? – поджал губы Мерсер.

– Тебе нужны запасы драконьего масла, чтобы удержаться у власти. Ты уже уничтожил многие драконьи логовища и теперь испугался, потому что без всех этих фонарей и механических приспособлений твой хваленый порядок в Бурз-аль-дуне перестанет действовать. И вся твоя драгоценная система развалится.

– Невозможно изменить мир, если не держать его под контролем, – сказал Мерсер. – Эшлин Мальграв этого не понимает, поэтому теперь ее город в осаде, а Бурз-аль-дун – нет.

– Может, ты и прав, – сказал Бершад. – Но истребление драконов в Зыбучей пади решит одну проблему и создаст тысячу. Ты уничтожишь всю Терру.

Мерсер улыбнулся:

– Не стану отрицать, уменьшение численности драконов неблагоприятно сказывается на моей империи. В Листирии неурожай. В Галамаре голод. В моих южных землях взбесились проклятые мартышки. Но такова цена прогресса. После истребления драконов в Зыбучей пади я получу столько драконьего масла, что моя держава не только продолжит процветать, но и станет еще лучше. У нас появятся такие устройства, которых ты даже не можешь себе представить, изгнанник. Поэтому я дерзнул нарушить естественный порядок вещей, чтобы не обрекать людей на вечное несчастье и прозябание. Уже сейчас Бурз-аль-дун – оплот здоровья и благополучия. Маяк во мраке. Неужели ты не хочешь, чтобы Альмира достигла того же?

– Нет, не хочу. – Бершад пожал плечами. – Видел я твой город. Такое не для меня. Так что возьми свой третий способ и засунь его себе в жопу.

Мерсер скривился:

– Я полагал, ты обрадуешься, что твари, причинившие тебе столько бед, будут уничтожены. Нет так нет. Я не намерен тебя переубеждать. Просто убью и начну приводить свой замысел в исполнение.

Бершад понимал, что гораздо безопаснее на время согласиться с императором, втереться к нему в доверие и, улучив минутку, сломать ему шею. Но Бершад не любил ни лгать, ни увиливать, да и особым терпением не отличался. Сейчас ему представилась удобная возможность, и он не собирался ее упускать.

– Ну, тогда убивай, – сказал Бершад. – Потому что я тебе ни в чем помогать не собираюсь, даже если захочешь зад от трона оторвать.

– А жаль. – Мерсер уставился на изгнанника призрачными серыми глазами; за его спиной солнце заливало громады Бурз-аль-дуна золотисто-оранжевым сиянием. – Я так надеялся… Но вы с Эшлин Мальграв цепляетесь за старый мир, который очень скоро исчезнет. Тебе не удалось спасти Каиру, а Эшлин не удастся удержать королевский престол.

– А вот в этом ты не прав.

Император Мерсер удивленно изогнул бровь.

– Я пришел в Баларию не за Каирой. – Бершад расправил плечи. – Я пришел за тобой.

Император Баларии изумленно поглядел на него.

Бершад изо всех сил дернул рукой. Почувствовал, как кость выскочила из плечевого сустава, что дало ему возможность дотянуться до склянки со мхом, выдрать зубами пробку и проглотить содержимое. Рот наполнился вкусом перегноя. Жар волной окатил тело, наполнив его силой.

Император привстал. Стражники у стен оцепенели от неожиданности.

– Ты что задумал? – спросил Мерсер, недоуменно сморщившись.

Бершад посмотрел на него и улыбнулся. Услышал щелчок – плечевой сустав встал на место. Вмиг исцелились все увечья, полученные в поединке с Вергуном.

– У меня есть четвертый способ.

Изгнанник рывком поднял руки над головой, с лязгом выдернув цепи, намертво прикрепленные к полу. Конец одной цепи размозжил голову стражнику, стоявшему ближе всего, а конец второй цепи устремился к императору. Мерсер успел отшатнуться, и тяжелое железное звено впилось не в императорскую грудь, а в ножку кресла.

Бершад вскочил, сорвал оковы с запястий, и в него с разных сторон тут же вонзились три копья. Он упал на колено, ребром ладони переломил одно древко, выдернул из живота обломок с острием и всадил его в голову стражника, метнувшего копье. Два копья в спине провернулись, но Бершад, не обращая внимания на боль, схватил меч убитого стражника и одним взмахом перерезал горло еще двоим.

– Все на защиту императора! – послышался крик.

– Убейте его! – завопил Мерсер, отступая к дальней стене, вместо того чтобы броситься к выходу.

Бершад выдернул из спины два копья. Раны тут же затянулись. Оставалось три стражника. Двое наставили копья на Бершада, а третий закрыл собой императора. Как только ближайший стражник ткнул копьем, Бершад перехватил острие и саданул древком в живот противника так, что тот согнулся пополам. Изгнанник отбил удар второго стражника и пронзил его грудь мечом с такой легкостью, будто стальной доспех был куском сыра. Потом снова взмахнул мечом, снеся полчерепа согнувшемуся пополам стражнику, и подступил к императору.

Последний стражник принял оборонительную позицию, но у него так тряслись руки, что ни о какой обороне речи не было.

– Не может быть… – пролепетал он.

Бершад выхватил у него меч и вонзил клинок в голову стражника. Тот бездыханным упал к ногам императора. Бершад воздел рассеченную ладонь, показывая Мерсеру, как стремительно затягивается рана.

– Ну что, император, тебе все еще без нужды думать о смерти?

Мерсер лихорадочно огляделся в поисках выхода.