Мэгги Стивотер - Король воронов

Глаз медленно закачался, как стеклянный шарик в банке с водой. В животе у Адама возникло ощущение ужаса.

Ему показалось, что тень одной из кабинок изменилась.

Он обернулся. Ничего. Ничего.

«Кабесуотер, ты со мной?»

Адам снова повернулся к зеркалу. Теперь левый глаз медленно двигался кругами, назад и вперед, вверх и вниз.

У Адама всё сжалось в груди.

Глаз смотрел на него.

Адам, спотыкаясь, отступил от зеркала и захлопнул глаз рукой. Спиной он врезался в противоположную стену и застыл, хватая воздух ртом, напуганный, бесконечно напуганный. В какой помощи он нуждался и к кому мог обратиться?

Тень над кабинкой действительно менялась. Из квадратной она становилась треугольной, потому что… о боже… дверь кабинки открывалась.

Длинный коридор, ведущий наружу, казался галереей ужасов. Из кабинки лилась тьма.

Адам сказал:

– Кабесуотер, ты мне нужен.

Тьма растекалась по полу.

Адам думал только о том, что нельзя позволить ей коснуться его. Представлять ее на своей коже было страшнее, чем видеть в зеркале собственный бесполезный глаз.

– Кабесуотер. Защити меня. Кабесуотер!

Послышался звук, похожий на выстрел – Адам метнулся в сторону, – и зеркало раскололось. По другую сторону стекла зажглось неизвестно откуда взявшееся солнце. К стеклу прижимались листья, словно к окну. Лес шептал и шипел в глухом ухе Адама, вынуждая его искать проход для Кабесуотера.

В нем вспыхнула благодарность, которую было так же трудно вынести, как и страх. Если сейчас с ним что-нибудь случится, по крайней мере, он будет не один.

«Вода, – сказал Кабесуотер. – Вода, вода, вода».

Добравшись до раковины, Адам открыл кран. Оттуда хлынула вода, пахнущая дождем и камнями. Он протянул руку и сунул в сливное отверстие затычку. Похожая на чернила тьма текла к нему, она уже почти достигла ботинок.

«Не давай ей коснуться тебя…»

Он вскарабкался на раковину в ту секунду, когда тьма достигла подножия стены. Адам знал, что она полезет за ним. Но тут наконец вода наполнила раковину до краев и хлынула на пол. Беззвучная, бесцветная, она смыла черноту и понесла ее к сливному отверстию в полу. Остался только обычный светлый бетон.

Даже после того как тьма исчезла, Адам ждал еще целую минуту. Вода лилась, и у него промокли ботинки. Потом он слез с раковины, набрал пахнувшую землей воду в ладони и плеснул себе в лицо, на левый глаз. Снова и снова, еще и еще, еще и еще, пока не прошла усталость. Пока он не перестал ощущать собственный глаз. Когда Адам посмотрел в зеркало, это был всего лишь глаз. Всего лишь его лицо. Не было ни второго солнца, ни жутко катающегося зрачка. Капли рек Кабесуотера висели на ресницах Адама. Кабесуотер бормотал и стонал, внутри Адама разворачивались лозы, в глазах пятнами вспыхивал свет, камни прижимались к ладоням…

Кабесуотеру понадобилось слишком много времени, чтобы прийти на помощь. Всего лишь пару недель назад с крыши на голову Адаму свалилась груда шифера, и Кабесуотер мгновенно бросился на выручку. Случись это сегодня, Адам бы погиб.

Лес шептал ему что-то на языке, который представлял собой смесь образов и слов, и Адам понял, почему Кабесуотер так медлил.

Что-то напало на них обоих.

Как верно заметила Мора, временное исключение – это не каникулы, поэтому вечером Блу, как обычно, отправилась в «Нино». Хотя солнце на улице жарило изо всех сил, в ресторане царил странный полумрак – из-за грозовых туч, висящих на западе. Под столиками с металлическими ножками лежали серые бесформенные тени; трудно было понять, пора включать лампы, висевшие над каждым столиком, или еще нет. Впрочем, решение могло и подождать: в ресторане не было ни души.

Поскольку ничто не занимало мыслей девушки, кроме выметания пармезана из углов, Блу думала про Ганси, который пригласил ее на сегодняшнюю вечеринку в тогах. Как ни странно, Мора настоятельно посоветовала ей пойти. Блу сказала, что вечеринка в Агленби противоречит всем ее убеждениям. Мора уточнила: «Ученики частной школы, которые используют случайные куски ткани, чтобы смастерить себе костюм? По-моему, твоим нынешним убеждениям это вполне соответствует».

Шух, шух. Блу агрессивно мела пол. Она чувствовала, что склоняется к самоанализу, и ей это не нравилось.

На кухне засмеялся менеджер. Со звуком электрогитары в зале мешалась негармоничная громыхающая музыка: он вместе с поварами смотрел видео на телефоне. Послышался громкий звон колокольчика – дверь ресторана открылась. К удивлению Блу, вошел Адам. Он подозрительно взглянул на пустые столы. Как ни странно, выглядел он настоящим замарашкой: брюки мятые и заляпанные грязью, белая рубашка в пятнах и местами мокрая.

– Кажется, мы хотели созвониться попозже, – напомнила Блу.

Она окинула его взглядом. В норме Адам был одет безупречно.

– Ты в порядке?

Адам сел на стул и осторожно потрогал левое веко.

– Я вспомнил, что после школы у меня еще веса и открытия. Я не хотел заставлять тебя ждать. Э… дополнительные физкультура и естествознание.

Блу вместе со шваброй подошла к нему.

– Ты не ответил, всё ли в порядке.

Он раздраженно провел пальцами по сырому пятну на рукаве.

– Кабесуотер. С ним что-то происходит. Не знаю. Я должен что-то сделать. И, видимо, мне нужен кто-то, чтобы присмотрел за мной. Что ты делаешь сегодня вечером?

– Мама говорит, что я иду на вечеринку в тогах. А ты?

Голос Адама источал презрение.

– Я не пойду на вечеринку к Генри Ченю. Нет.

Генри Чень. Во всей этой истории появилось чуть больше смысла. На диаграмме Венна, где один кружок содержал слова «вечеринка в тогах», а другой – «Генри Чень», Ганси, скорее всего, оказался бы в зоне пересечения. На Блу вновь нахлынули смешанные чувства.

– Что у вас такое с Генри Ченем? И – ты хочешь пиццу? Кто-то ошибся при заказе, и мы получили угощение.

– Ты же его видела. У меня на это просто нет времени. И – да, хочу.

Блу принесла пиццу. Она сидела напротив Адама, пока тот уплетал ее как можно вежливее. По правде говоря, только когда Адам пришел в «Нино», Блу вспомнила, что они условились созвониться, чтобы поговорить про Ганси и Кабесуотер. После семейного обсуждения в ванной у нее определенно закончились идеи. Девушка признала:

– Честно, я понятия не имею, что делать с Ганси, кроме как найти Глендауэра. И я не знаю, каким должен быть следующий шаг.

Адам сказал:

– Мне сегодня тоже некогда было много думать об этом, потому что… – Он снова указал на свою мятую форму, хотя Блу не поняла, что он имел в виду – Кабесуотер или школу. – Поэтому идей у меня нет. Есть только вопрос. Как ты думаешь, Ганси может приказать Глендауэру появиться?

И от этого вопроса у Блу всё перевернулось в животе. Не то чтобы она не задумывалась о силе приказа Ганси, но его сверхъестественно властный голос находился так близко к его обычному командному тону, что иногда было трудно убедить себя, что это не глюк. И даже когда девушка признавала, что ситуация и правда необычная – например, когда Ганси несомненно волшебным образом расточил мнимых Блу во время последней поездки в Кабесуотер, – тем не менее всё равно было трудно думать об этом в магическом ключе. Знание о способностях Ганси ускользало, притворялось чем-то нормальным. Впрочем, теперь, если Блу задумывалась об этом всерьез, то понимала, что это во многом походило на исчезновения и появления Ноя, ну, или на магическую логику существования Авроры, проходившей сквозь камень. Сознание с радостью позволило Блу поверить, что в этом нет ничего волшебного, кое-как убедить себя, что это просто типичное поведение Ганси.