Мэгги Стивотер - Король воронов

– Не знаю, – сказала Блу. – Если так, разве он уже не попытался бы вызвать Глендауэра?

– Честно говоря… – начал Адам и замолчал. У него изменилось лицо. – Ты пойдешь на вечеринку?

– Наверное, да… – И тут Блу с опозданием поняла, что этот вопрос значил нечто большее, чем слова, которые она услышала. – Я же говорю – мама сказала мне, что я должна, ну и…

– С Ганси.

– Да. И с Ронаном, если он пойдет.

– Ронан не пойдет к Генри.

Блу осторожно произнесла:

– В таком случае – да, очевидно, с Ганси.

Адам нахмурился, глядя на собственную руку. Он не торопился, взвешивал слова, испытывал их, прежде чем сказать:

– Знаешь, когда я впервые познакомился с Ганси, я не мог понять, почему он дружит с таким человеком, как Ронан. Ганси всегда посещал уроки, выполнял задания, был любимчиком учителей. А Ронан… он же как непрекращающийся сердечный приступ. Я понимал: глупо жаловаться только потому, что я не успел первым. А Ронан успел. Но однажды он выкинул что-то совершенно идиотское, даже не помню что, и я просто не смог с этим смириться. Я спросил у Ганси, почему он с ним дружит, если Ронан всё время ведет себя как полный кретин. И Ганси сказал, что Ронан никогда не врет, а правда – это самое важное.

Блу без труда представила Ганси, говорящего эти слова.

Адам посмотрел на Блу и буквально приковал ее к месту взглядом. Ветер бросал листья о стекло.

– И я хочу знать, почему вы не желаете сказать мне правду… о том, что между вами происходит.

И тут в животе у нее всё перевернулось в другую сторону. «Между вами». Между ней и Ганси. Ганси и ней. Блу десятки раз представляла себе этот разговор. Бесконечные вариации на тему того, как она заговорит с Адамом, как он отреагирует, чем всё кончится.

Она могла это сделать. Она была готова.

Нет, не была.

– Между нами? – неуклюже переспросила Блу.

Выражение лица Адама – если только это было возможно – сделалось еще презрительнее, чем в ту секунду, когда речь зашла о Генри Чене.

– Знаешь, что больнее всего? Что я вижу, какого мнения ты обо мне. Ты даже не дала мне шанса с этим примириться. Ты была заранее уверена, что меня сожрет ревность. Значит, по-твоему, я такой?

И он не то чтобы ошибался. Но когда они с Ганси впервые приняли решение ничего не говорить ему, Адам был гораздо более хрупким, чем теперь. Впрочем, сказать это вслух казалось непорядочным, поэтому Блу выговорила:

– Ты… то есть ситуация… раньше была другой.

– Раньше? И сколько это уже продолжается?

– «Продолжается» – не вполне правильное слово, – сказала Блу.

Роман, который вмещался в украденные обмены взглядами и тайные телефонные звонки, настолько не дотягивал до того, чего ей хотелось, что Блу отказывалась называть это свиданиями.

– И это ведь не то же самое, что прийти на новую работу, например. Дата начала – икс. Я не могу в точности сказать, сколько это продолжается.

– Ты сама сказала «продолжается», – заметил Адам.

Мысленно Блу перевалила через гребень волны, отделявший сочувствие от досады.

– Ты просто невозможен. Послушай, мне правда жаль. Я вовсе не думала, что между нами что-то будет, но это случилось, а я не знала, как тебе сказать. Я не хотела рисковать нашей дружбой.

– Поэтому, хотя я на самом деле мог отреагировать вполне прилично, ты предположила, что я буду постоянно и злобно соперничать с Ганси? И решила просто соврать?

– Я не врала.

– Конечно, Ронан. Умолчание – тоже ложь, – сказал Адам.

Он слегка улыбался, но так, как обычно улыбаются люди, когда им досадно, а не когда весело.

Какая-то парочка остановилась у двери ресторана, чтобы прочитать висевшее на ней меню. Блу и Адам застыли в напряженном молчании. Парочка не стала заходить в ресторан и двинулась дальше. Адам раскрыл ладони, словно ожидая, что Блу положит в них удовлетворительное объяснение.

Отчасти Блу, будучи справедливой, прекрасно сознавала, что она неправа, а значит, ее задача – умерить его вполне понятную боль. Но гордость по-прежнему напоминала, как трудно было иметь дело с Адамом в те времена, когда они с Ганси впервые осознали свои чувства друг к другу. С некоторым усилием Блу нашла золотую середину.

– Ты зря предполагаешь здесь какой-то расчет.

Но Адам не желал золотой середины.

– Но я видел, как вы пытались это скрыть. Самое странное… ну, я же здесь. Я с вами каждый день. Думаешь, я ничего не замечал? Ганси мой лучший друг. Думаешь, я его не знаю?

– Тогда почему ты сейчас разговариваешь не с ним? Как ты понимаешь, он тоже в этом поучаствовал.

Адам обвел руками пустой ресторан, как будто его тоже удивил тот поворот, который приняла их беседа.

– Потому что я пришел поговорить с тобой о том, как спасти Ганси от смерти. И выяснил, что вы вместе собираетесь на вечеринку. Просто не верится, что ты настолько безответственна.

Блу тоже расставила руки. Получилось не так элегантно, как у Адама. Больше похоже на сжатые кулаки, только наоборот.

– Я безответственная?!

– Он знает про проклятие?

Блу почувствовала, что ей стало жарко.

– Только не начинай.

– Тебе не кажется, что это как-то связано – что парень, который должен умереть в пределах года, встречается с девушкой, которая, предположительно, должна убить своего возлюбленного поцелуем?

Блу была слишком зла, чтобы сделать хоть что-то, кроме как покачать головой. Адам в ответ просто приподнял бровь, и от этого температура крови у Блу повысилась на один градус.

Она огрызнулась:

– Я в состоянии себя контролировать.

– При любых обстоятельствах? Ты не столкнешься с ним случайно, тебя не принудят хитростью, магия Кабесуотера не сыграет с вами злую шутку… гарантируешь? Сомневаюсь.

Теперь Блу уж точно перевалила через гребень волны и оказалась там, где царил кипящий гнев.

– Знаешь что? Я прожила с этим гораздо дольше, черт возьми, чем ты, и вряд ли тебе стоит приходить сюда и объяснять мне, как себя вести…

– Стоит, если речь о моем лучшем друге.

– Он и мой друг!

– В таком случае ты не вела бы себя как полная эгоистка.

– Будь он твоим другом, ты был бы рад, что у него появилась девушка.

– Как я мог быть рад, если я даже про это не знал?

Блу встала.

– Просто удивительно, но мы опять заговорили о тебе, а не о нем.

Адам тоже встал.

– Забавно. Я собирался сказать то же самое.

Они смотрели друг на друга – оба в ярости. Блу чувствовала, что ядовитые слова выстраиваются в очередь и бурлят, как сок на том дереве. Она ничего не собиралась говорить. Не собиралась. У Адама губы сделались совсем тонкими, словно он хотел выплюнуть язвительную реплику, но в конце концов он просто схватил ключи со стола и вышел из ресторана.

На улице прогрохотал гром. Солнца не было; ветер затянул всё небо облаками. Ночь предстояла безумная.