Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лилия Блу

Адам спросил:

– Ты правда потащишь свою птицу туда?

– Да, Пэрриш, – ответил Ронан. – Однозначно.

Не было никакой возможности расспросить Блу про минувшую ночь.

Ганси сегодня был слишком туп, чтобы анализировать ситуацию. Он просто хотел знать. Они еще в ссоре?

Скверное настроение не покинуло его, когда они надели снаряжение, проверили и перепроверили фонарики. Блу достала где-то поношенный комбинезон, и попытки не смотреть на нее в этом облачении лишили Ганси остатков концентрации.

Он подумал: это должно было случиться иначе. Не в такой пасмурный, не по сезону влажный день. Поход в пещеру не следовало втискивать между школьными делами и мамиными поручениями. Ему следовало хорошенько выспаться, чтобы как следует ощущать происходящее. Буквально все вокруг было таким, каким, по мнению Ганси, не должно было быть.

Даже пещера – подумал Ганси, пока они спускались, – выглядела не так, как следовало. Конечно, Глендауэр находился под землей – и Ганси, разумеется, знал, что короля погребли, – но отчего-то он полагал, что будет светлее. А пещера представляла собой просто дыру в земле, как и все остальные. Земляные стены подступали близко; они были стесаны и обрублены в тех местах, где оказались слишком узкими, чтобы пропустить гроб. Вниз по кроличьей норе…

В его видении – в тот день, когда он стоял в дупле дерева, в Кабесуотере – все это выглядело иначе. Но, возможно, тогда ему показали неправду.

Правда крылась здесь. Они видели ее.

– Хватит, Линч, – сказал Адам.

Он шел последним, а Ронан перед ним.

– Что хватит?

– Перестань.

Ронан не ответил, и они пошли дальше. Но всего через несколько шагов Адам произнес:

– Ронан, хорош.

Вся цепочка затормозила. Остановился Адам, и это вынудило остановиться Ронана, отчего, в свою очередь, остановилась Блу, и, наконец, Ганси. Бензопила взлетела, касаясь крыльями стен пещеры. Затем она вернулась на плечо Ронана, подозрительно наклонила голову и принялась лихорадочно чистить клюв о хозяйскую футболку.

– Что? – спросил Ронан, щелкая пальцами перед клювом Бензопилы.

– Хватит петь, – потребовал Адам.

– Я не пою.

Адам прижал пальцы к уху.

– Я понял… это не ты.

– Ты так думаешь?

– Нет, не думаю, – тихо ответил Адам. – Я знаю, потому что слышу это глухим ухом.

Ганси ощутил холодок.

– А что за песня? – спросила Блу.

Клюв Бензопилы приоткрылся. Дрожащим негромким голосом, совершенно не похожим на обычное хриплое карканье, она запела:

– Девы прекрасные, слушайте отцов…

– Хватит! – крикнул Ронан.

Не Бензопиле, а пещере.

Но это был не Кабесуотер. Пещера не слушалась Ронана Линча.

Бензопила продолжала петь – и оттого, что она не закрывала клюв, это выглядело еще ужасней. Как будто она просто работала рупором для того, что звучало внутри ее.

– Все в той земле заветы чтили…

Ронан снова крикнул:

– Кто бы ты ни был, прекрати! Она МОЯ!

Бензопила рассмеялась.

Это был высокий хитрый смех, который казался частью песни.

– О господи, – произнес Ганси, чтобы скрыть звук, с которым все волоски на теле вставали дыбом, а яйца поджимались от страха.

– Бензопила! – резко сказал Ронан.

Тогда ее внимание переключилось на него. Она посмотрела на Ронана, наклонив голову набок, незнакомым и очень внимательным взглядом. Бензопила сделалась огромной, черные перья у нее на горле взъерошились, клюв стал выразительно жестоким. Всем сразу стало очевидно, что на самом деле она – существо из мира грез, а не настоящий ворон, и что в голове у нее какие-то загадочные представления самого Ронана Линча – или Кабесуотера. На мгновение – так быстро, что он ничего не успел сказать, – Ганси показалось, что Бензопила сейчас ударит Ронана своим страшным клювом.

Но она просто щелкнула им и полетела по коридору вперед.

– Бензопила! – позвал Ронан, но птица исчезла в темноте. – Блин. Отвяжите меня!

– Нет, – одновременно ответили Адам и Блу.

– Нет, – повторил Ганси, еще тверже. – Я даже не знаю, стоит ли нам идти дальше. Мне вовсе не хочется скормить нас пещере.

Дезертирство Бензопилы тоже казалось чем-то неправильным. Планы полетели к черту – или вывернулись наизнанку. Все казалось непредсказуемым, что само по себе выглядело странно: как будто до сих пор все было предсказуемо!

Нет… неизбежно.

А теперь могло случиться вообще что угодно.

Ронан по-прежнему не сводил взгляда с темного коридора – глазами он искал Бензопилу и не находил. Он презрительно произнес:

– Можете оставаться здесь, если боитесь.

Ганси слишком хорошо знал Ронана, а потому эти слова его не уязвили.

– Я боюсь не за себя, Линч. Усвой это.

– Мне кажется, «оно» просто хочет нас напугать, – рассудительно заметила Блу. – Если бы оно желало причинить нам вред, то уже причинило бы.

Ганси вспомнил клюв Бензопилы, совсем рядом с глазом Ронана.

– Адам! – позвал он. – Твое мнение?

Адам молча взвешивал варианты. В резком свете головного фонарика Ганси его лицо казалось странным и изящным. Быстро и без объяснений он вытянул руку и коснулся стены. Хотя Адам и не был существом из грез, но он стал одним из существ Кабесуотера – и трудно было не понять этого, видя, как пальцы Адама ползли по стене, как его глаза, сделавшись черными, смотрели в никуда.

Блу сказала:

– Он тоже…

«Одержим?»

Никто не желал произносить это слово вслух.

Ронан поднес палец к губам.

Адам как будто слушал стены – «кто этот человек, он по-прежнему твой друг, что он отдал Кабесуотеру, чем он стал, почему без солнца страх растет так быстро», – а затем осторожно произнес:

– Я за то, чтобы идти дальше. Похоже, всякая жуть – это просто побочный эффект, а не намерение. Я думаю, Бензопила должна была увлечь нас дальше.

И они пошли дальше.

Вниз, вниз… тропа здесь была кривее, чем в пещере в Кабесуотере. Ту явно проточила вода, а этот подземный коридор казался искусственным, вырезанным или вырубленным, но не естественно возникшим. Впереди каркнула Бензопила. Этот будничный звук странно было слышать в темноте.

– Бензопила? – хрипло позвал Ронан.

– Керау! – долетел ответ – явно не издалека. Это было особое имя, которым Бензопила называла Ронана.

– Слава богу, – сказала Блу.

Ганси, идущий во главе цепочки, заметил птицу первым – она сидела на каменном карнизе, скребя по нему одной лапой и слегка хлопая крыльями, чтобы удержать равновесие. Бензопила не улетела, когда Ганси приблизился; когда он вытянул руку, она тяжело приземлилась на нее. Казалось, временная одержимость никак не отразилась на вороне.

Ганси обернулся.

– Вот твоя птица, Линч.

Ронан отозвался – странным голосом:

– А это твоя гробница, Ганси.