Мэгги Стивотер - Синяя лилия, лилия Блу

Она откинула голову назад, так что ее волосы упали ему на плечо. Их лица почти соприкасались.

– Солнце еще не умерло?

Ганси сдвинул ее голову со своего плеча, осторожно взяв за волосы.

– Во всяком случае, было живо два часа назад.

– Тогда возьмите меня с собой! Возьмите!

Адам качал головой.

– Мне просто не терпится услышать, как ты будешь объяснять это Мэлори, – сказал Ронан.

Тучи разошлись, когда они выбрались из пещеры. Небо было таким синим, ясным и жгуче-ветреным, что всем пришлось наклонить головы, чтобы глаза не засорило песком. Ветер дул яростно: пряди волос болезненно захлестали Блу по щекам. Высоко над головой летела стая ворон или воронов; птиц швыряло во все стороны. Ронан прижимал Бензопилу к груди, как птенца, и защищал от ветра.

Пока они шагали обратно к ферме Диттли, наклоняясь навстречу ветру, с безоблачного неба непрерывно моросил дождь. Адам поднял руку, чтобы вытереть влагу со щеки, и Блу сказала:

– Адам, твое лицо…

Адам опустил руку – кончик пальца был красным. Блу поймала еще одну случайную каплю. Красную.

– Кровь, – сказал Ронан, скорее констатируя факт, чем тревожась.

Блу содрогнулась.

– Чья?

Ганси взглянул на красное пятнышко у себя на плече, приоткрыв рот от удивления.

– Ганси, – сказал Адам и куда-то показал. – Смотри.

Они остановились в середине примятого дождем поля и уставились в ясное небо. На горизонте что-то ярко блестело, как солнце, отражающееся от высоко летящего самолета. Блу заслонила глаза ладонью и заметила, что у этой штуки есть огненный хвост. Она никак не могла понять, что это такое, столь хорошо видимое при дневном свете…

– Самолет падает? – спросила она.

– Комета, – уверенно заявил Ронан.

– Комета? – эхом повторил Адам.

Блу испугалась сильнее, чем в пещере, когда им грозила непосредственная опасность. Что они делали?..

– Начинается! – закричала женщина. – Снова начинается! Кругами, кругами и кругами!

Она закружилась по полю, по-прежнему со связанными за спиной руками. В солнечном свете ее величественная красота стала еще очевиднее: довольно крупный нос, очень приятной формы, округлые щеки и лоб, темные загадочные брови и, конечно, невероятно длинные волосы, которые змеились вокруг тела. Фиолетово-красное одеяние напоминало пятно яркой краски посреди поля.

Ганси наблюдал, как небесный объект медленно прожигает след в синеве. Он сказал:

– Приметы и предзнаменования. Комету видели в 1402 году, когда Глендауэр начал мятеж.

– Ха! – воскликнула женщина. – Мятеж, мятеж, мятеж! Много крови было тогда, много крови пролили все!

И это тоже прозвучало как строчка из песни.

Адам схватил женщину за плечо, остановив вращение. Она вывернулась у него из рук, как пьяная, и устремила на юношу безумный взгляд.

– Ты, – сказала она, – нравишься мне меньше всех. Ты напоминаешь одновременно человека и пса, которого я никогда не любила.

– Я запомню, – произнес Адам. – А как насчет подарка? За то, что мы тебя разбудили.

«Конечно, – смущенно подумала Блу. – Конечно, нам нельзя было об этом забывать». По легенде, все спящие, не только Глендауэр, делают подарки. С ума сойти, это никому не пришло в голову. Но все, что казалось очевидным в теории, на практике было мутным, громким и пугающим.

Женщина издала крик, похожий на карканье, потом еще раз – Блу не сразу поняла, что это смех.

– Подарок! За то, что вы меня разбудили! Безродный щенок! Я и не спала.

Адам уставился на нее, обиженный и окаменевший. Одно-единственное слово – «щенок» – дошло буквально до костей.

Вмешался Ганси – пугающе вежливый:

– Мы были с тобой исключительно добры. Его зовут Адам Пэрриш, и именно так к нему следует обращаться.

Она эффектно поклонилась Ганси, припав на одно колено, по-прежнему со связанными руками, и издевательски выговорила:

– Простите, мой лорд.

Он пренебрежительно поджал губы.

– В каком смысле – ты не спала?

– Спать ложись, моя малютка, – ласково сказала женщина. – И во сне увидишь битву. Только я не спала. Не могла. Я всегда страдала от бессонницы! – она приняла драматическую позу, расставив ноги, чтобы сохранить равновесие. Капля крови скатилась по ее щеке, как слеза. Пронзительным голосом она закричала:

– Помогите! Помогите! Я не сплю! Вернитесь! Вернитесь!

И тише:

– Вы что-нибудь слышали? Только шум крови, бьющейся в моем мужском естестве! Идемте!

Ронан скривил губы.

Блу была практически уверена, что слышала этот звук в коридорах собственной школы. Она спросила:

– Ты хочешь сказать, что пролежала без сна шестьсот лет?

– Плюс-минус двести, – пропела женщина.

– Неудивительно, что она рехнулась, – сказал Ронан.

– Ронан… – начал Ганси, но явно не смог придумать хорошей отповеди. – Ладно, пошли.

Джесс Диттли уставился на гостью. Она была почти одного роста с ним.

– ЭТО КТО?

– Ваше проклятие, – ответил Ганси.

Джесс явно сомневался. Он обратился к женщине:

– НУ-КА СКАЖИ – ЭТО ТЫ ЗАСТАВЛЯЛА СТЕНЫ МОЕГО ДОМА ПЛАКАТЬ?

– Раза три – или пять, – ответила та. – Это кровь твоего отца заставила меня замолчать?

– ТЫ УБИЛА КОШКУ МОЕЙ ЖЕНЫ?

– А это, – пропела она, – был просто несчастный случай. А перед тем пролилась кровь твоего дедушки?

– УВЕДИТЕ ЕЕ ОТСЮДА, – попросил Джесс. – ПОЖАЛУЙСТА.

Когда парни вывели женщину через другую дверь, и за ними спешно последовали Мэлори и Пес, Блу задержалась. Она стояла рядом с Джессом, который отдернул потрепанную занавеску, чтобы понаблюдать, как женщину убеждают сесть в машину. Блу заметила, что она укусила Пса.

Теперь, когда эту женщину увели, Блу было не так страшно. Хотя она не могла отогнать жуткое воспоминание о том, как зловеще раскрывался клюв Бензопилы во время мнимого пения, и о том, как вздрогнуло у нее сердце, когда тело шевельнулось в гробу в первый раз. Это странное колдовство ничуть не походило на естественную магию Кабесуотера.

– ЭТО ЕЩЕ НЕ ВСЕ.

Блу сказала:

– Она провела без сна несколько веков. Когда кто-либо из Диттли умирал в пещере, это, очевидно, ее на некоторое время утихомиривало. Она и была проклятием. Теперь вам необязательно ходить в пещеру и умирать там.

Джесс отпустил занавеску.

– ТЫ ДУМАЕШЬ, ТАК ЛЕГКО ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ПРОКЛЯТИЯ?

– Возможно. Наверное. Она и правда пробыла там очень долго, – сказала Блу. – Не меньше, чем прожил тут ваш род. Вы слышали – она сама призналась во всем.

– НО ЧТО ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ С НЕЙ ДЕЛАТЬ?

– Не знаю. Что-нибудь, – Блу похлопала его по руке. – А вы позвоните жене. Или позовите собаку.

Джесс поскреб грудь.

– ТЫ РЕАЛЬНО ОЧЕНЬ СЛАВНЫЙ МУРАВЬИШКА.

Они пожали друг другу руки.

Блу видела, как он смотрел на них из окна, когда они уезжали.