Мэгги Стивотер - Похитители снов

Они снова нахмурились. Парень на пассажирском сиденье спросил:

– Так что же с показаниями?

– Я вам сказал. Я соврал насчет показаний, поскольку знал, что некоторое время мне это будет сходить с рук. Эти цифры дает линия геологического разлома. Можете поездить по горам, если хотите убедиться сами. Идеально совпадает.

Они так отчаянно хотели ему поверить. Он видел это в их налитых кровью глазах, в прикушенных губах. Они гнались за призраком – но весьма немногие, помимо Серого Человека, обладали для этого нужным терпением. Они желали поставить точку, заняться чем-то более конкретным.

– Но что мы скажем нашему боссу?

– А я знаю? – спросил Серый Человек. – Между прочим, я сейчас в бегах именно потому, что мой босс мне не поверил.

– Справедливо, – заметил парень на пассажирском сиденье.

Он помолчал и добавил:

– Мне надо отлить.

Серый Человек победил.

– Запишите мой номер телефона, – сказал он. – Давайте не терять связи.

Они обменялись номерами. Пассажир пошел в туалет на заправке. Водитель сказал:

– Да-а… блин. У вас сигареты не найдется?

Серый Человек торжественно покачал головой.

– Бросил год назад.

Он никогда не курил.

Водитель кивком указал туда, где по-прежнему в тени ждал брат. По бледным пятнам фар струился дождь.

– А он что?

– Этот осторожный тип? Не знаю. Наверное, придется выманить его из-под камер.

Водитель внимательно посмотрел туда, куда указывал Серый Человек.

– Блин. Я про них даже не подумал.

Серый Человек постучал себя по кончику носа. Он сказал:

– Это совет. Ладно, давайте оставаться на связи.

– Ага, – ответил водитель. – Кстати…

Серый Человек остановился. Он старался дышать ровно.

– Что?

Водитель ухмыльнулся.

– Клевая табличка.

Серый Человек лишь через пару секунд вспомнил, что там написано.

– Спасибо, – сказал он. – Я предпочитаю говорить правду, когда могу.

Он поднял окно и тронулся с места. Тут же поехала и машина брата. Это был гладкий маленький двухдверник, очевидно, выглядевший изящно дома, в Бостоне. В пятнах уличных фонарей он покатил вперед, преследуя Серого Человека.

Автозаправка – это одновременно лучшее и худшее место для убийства. Потому что за колонкой, снабженной камерами, зачастую расположена парковка, где усталые дальнобойщики могут немного вздремнуть. Иногда там помещаются только десять-пятнадцать фур. Иногда двадцать или сорок. Парковка редко освещена, а камер там не бывает никогда. Только машины – и донельзя утомленные водители.

На этой заправке парковка была большая, и Серый Человек заехал на дальний край. Он остановился за самой большой фурой.

Вот и всё.

На сей раз – действительно всё.

Серый Человек ощущал острия каждого из десяти мечей, пронзающих его.

Серые дни напоминали ему, что лучше просто сдаться…

«Кинкс» пели: «Ночь темна, как твоя душа».

Брат подъехал к белому «Мицубиси» и остановился бок о бок. Он сидел в машине, такой скромный и деликатный на вид. Он отрастил аккуратную бородку, которая еще подчеркивала симпатичный изгиб густых бровей. Все считали, что у него дружелюбное лицо. Часто говорят, что у социопатов пугающие глаза, но только не у его брата. Когда он хотел слиться с толпой, то делался невероятно добродушным и любезным. Даже теперь, сидя в машине, с кривой улыбкой на губах, он казался героем.

«Дин, мы сейчас попробуем одну штуку».

– А, братишка, – сказал он.

По долгому опыту он знал, что его голос сам по себе способен парализовать Серого Человека. У него была масса времени, чтобы спокойно переварить жертву.

– Ты и я… снова вместе.

И этот голос произвел обычный эффект – влил в жилы яд воспоминаний. Десять лет пронеслись в голове Серого Человека.

лезвие

порез

удар

ожог

щипок

грязь

крик

Серый Человек взял с пассажирского сиденья пистолет и выстрелил в брата. Дважды.

– Нет, – сказал он. – Только я.

Он достал из бардачка перчатку и переклеил записку со своего руля на руль машины брата.

Потом включил музыку погромче, поднял окно и выехал на шоссе.

Он возвращался домой.

Секрет – странная штука.

Есть три типа секретов. Первый знаком всем: для него нужны как минимум двое. Тот, кто хранит секрет, и тот, кто ни за что не должен его узнать. Второй немного сложнее – это секрет, который ты хранишь от самого себя. Каждый день тысячи признаний утаиваются в глубине души, и никто из обладателей этих душ не знает, что их скрываемый от самих себя секрет сводится к одним и тем же двум словам: я боюсь.

И есть третий тип секрета, самый тайный. Секрет, о котором не знает никто. Возможно, когда-то кто-то о нем и знал, но унес это знание в могилу. Или, быть может, это бесполезная тайна, странная, одинокая, нераскрытая, потому что никто никогда и не пытался ее раскрыть.

Иногда, в очень редких случаях, секрет остается нераскрытым, поскольку он слишком велик, чтобы его мог объять человеческий ум. Слишком необычен, слишком обширен, слишком страшен, чтобы о нем задуматься.

У всех в жизни бывают секреты. Мы храним их – или их хранят от нас. Мы игроки или пешки. Секреты и тараканы – вот что останется в конце.

У Ронана Линча бывали всякие секреты.

Его первым секретом был он сам. Он был братом лжеца и братом ангела, сыном сна и сыном сновидца. Он был воинственной звездой, полной бесконечных возможностей, но в итоге, когда Ронан спал на заднем сиденье, по пути в Амбары тем же вечером, он придумал вот что:

Параграф 7

Дополнительное условие

После моей смерти моим детям должен быть дозволен свободный доступ в «Амбары», хотя они не обязаны вновь жить там, пока им всем не исполнится восемнадцать.

А потом, когда он проснулся, они все помогли перенести Аврору Линч в машину. И в тишине повезли ее, руководствуясь координатами из тетради Ганси.

Кабесуотер полностью восстановился. Он был широк и загадочен, знаком и зловещ. Сновидец и сон. «Каждое дерево, – подумал Ронан, – было голосом, который он, возможно, слышал и раньше». И там они встретили Ноя, сутулого, виновато махавшего им. Рядом, сунув руки в карманы, стоял Адам, а с другой стороны – Персефона, с тесно переплетенными пальцами.

Когда они перенесли Аврору через границу Кабесуотера, она проснулась – как раскрывается роза. И когда она улыбнулась Ронану, он подумал: «А Мэтью правда похож на нее».

Она обняла его и сказала: «Цветы и во́роны» – потому что хотела, чтоб он знал: она всё помнит.

Потом она обняла Мэтью и сказала: «Милый мой», потому что он был ее любимцем.

Она ничего не сказала Диклану, потому что его там не было.

Вторым секретом Ронана был Адам Пэрриш. Адам стал другим, с тех пор как заключил договор с Кабесуотером. Сильнее, дальше, непривычнее. Ронан невольно любовался странными и изящными чертами его лица. Адам стоял сбоку, пока братья Линч оживляли свою мать, а затем произнес: