Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

Хорошо, что устройство продолжало тянуть, потому что у него, возможно, не хватило бы присутствия духа, чтобы двигаться самостоятельно. Он убедился в этом, когда добрался до самосвета – граната, который уронил, – и обнаружил его на дне шахты. Здесь же светился и яркий сапфир, тот самый, который Каладин выбил из оправы. Он схватил его и отключил фабриаль, но потребовались драгоценные секунды, чтобы подумать и осмотреться.

Отсюда туннель шел в горизонтальном направлении. Каладин двинулся по нему, снова доверившись фабриалю Навани.

Легкие начали гореть. Он все еще держался на вдохе, который сделал наверху, и не знал, как получить больше буресвета. За ним по-прежнему тянулся кровавый шлейф.

Впереди свет, или зрение его подводит, искрит в глазах?

Каладин предпочел верить, что это свет. Когда он добрался до источника – еще одной совокупности фабриальных насосов, – то выключил свой фабриаль, поднял руку и снова включил устройство. Каладина преследовали кошмары, одолевала тревога, и казалось, что мир хочет раздавить его. Все снова погрузилось во тьму.

Он чувствовал страх Сил, оставшейся где-то далеко. Он думал, что это будет его последнее ощущение.

Затем он вырвался из воды. Судорожно вдохнул – в этом вдохе чувствовалось нечто грубое и первобытное. Скорее физиологическая реакция, чем сознательный выбор. В ту же секунду Каладин, должно быть, потерял сознание, потому что, когда он моргнул и к нему вернулись чувства, оказалось, что висит на пылающей от боли руке под потолком, над резервуаром с водой.

Он покачал головой и посмотрел на свою руку. Он потерял сапфир, и из попытки вдохнуть буресвет ничего не вышло. Его сумка была пуста. Должно быть, он впитал весь запас, то приходя в сознание, то теряя его. Так хотелось снова заснуть…

«Нет! Они придут за тобой!»

Он заставил себя открыть глаза. Если враг достаточно изучил башню, чтобы узнать об этом резервуаре, за ним придут и добьют, если понадобится.

Каладин выключил фабриаль и спрыгнул. Холодная вода привела его в чувство, и он смог с помощью фабриаля подтянуться к краю резервуара. Он выполз на сухой камень. Забавно, но лекарь в глубине его души забеспокоился об испорченной питьевой воде. Как будто ему больше не о чем было беспокоиться…

Хотелось спать; Каладин видел, как кровь стекает по груди и руке – раны не полностью зажили. Он проковылял к стене комнаты и высосал буресвет из двух ламп. Да, враг знал об этом месте. Если бы он не был настолько сбит с толку, то сообразил бы раньше: свет означал, что кто-то меняет камни в лампах.

Промокший и измученный, Каладин поплелся по коридору. Где-то должен быть выход. Он смутно помнил известие о том, что разведчики Навани нашли это водохранилище. Они узнали об этом только после того, как тайленские ныряльщики осмотрели фабриали в колодце.

«Соображай. Не останавливайся. Не спи».

Где же Сил? Как далеко он сейчас от нее? Он проделал немалый путь в водяной тьме.

Каладин добрался до ступенек, но не смог заставить себя подняться. Он просто стоял, оцепенев, и смотрел на них. Потом воспользовался фабриалем. Поднимался медленно, без усилий, позволяя силе тянуть себя вверх то под одним углом, то под другим. Туда-сюда. Снова и снова.

Он понял, что уже близко, когда услышал грохот. Великая буря. Ветер все еще бесновался снаружи – значит, он не пробыл в этой темноте целую вечность. Он позволил ветру позвать себя, продолжая то ли лететь, то ли ковылять вверх.

Наконец Каладин, пошатываясь, вышел из комнаты на первом этаже башни. Он очутился прямо в середине группы солдат-певцов, кричащих людям, чтобы те разошлись по домам.

Буря грохотала совсем близко. Несколько солдат повернулись к нему. На мгновение Каладин ощутил глубокую отчужденность, словно не мог поверить, что все еще жив. Как будто он думал, что восхождение вверх по лестнице было его путем в Чертоги Спокойствия.

Затем один стражник направил на него копье, и тело Каладина отреагировало быстрее разума. Измученный, израненный, с нервами, измотанными до предела, Каладин схватил копье и вывернул его из рук врага, а затем сбил другого солдата с ног.

Несколько Царственных неподалеку закричали, и он увидел Небесного – не Лешви, – поднимающегося в воздух и направляющего на него оружие. Они еще не закончили с ним.

Он повернулся и побежал, держа в руках отнятое копье, втягивая в себя буресвет от фонарей – но чувствуя, что это совсем не исцеляет его. Даже медленное исцеление, которое действовало раньше, по-видимому, перестало работать. Либо он еще больше подорвал свои силы, уничтожив фабриаль, либо, что более вероятно, Сородич пострадал слишком сильно.

Преследуемый десятками солдат, Каладин побежал навстречу буре. Хотя снаружи было опасно, по крайней мере, врагу будет трудно найти его посреди урагана. Он был не в силах бороться с ними – спасти его мог лишь поистине отчаянный шаг.

Он добрался до главного входа в башню, где ветер врывался через портал, который, возможно, когда-то был деревянными воротами. Им вечно не хватало времени, чтобы поставить новые. Зачем? Бури редко достигали такой высоты.

Сегодня это случилось.

Сегодня Каладин добрался до ветров.

И они изо всех сил старались убить его.

Голос света. Говорящая от имени света. Если я говорю от имени света всех разновидностей, то должна выразить их желания. Если свет – это Инвеститура, а вся Инвеститура – это божество и у божества есть Намерение, тогда у света должно быть Намерение.

Далинар больше не боялся Великих бурь.

Прошло уже некоторое время с тех пор, как он волновался, что сошел с ума. И все же, как лошадь, с которой плохо обращались, привыкала вздрагивать при одном звуке кнута, так что-то внутри Далинара сохранялось. Заученный ответ: буря – это потеря контроля.

Поэтому сегодня Далинар с глубоким и удовлетворительным чувством облегчения осознал, что не боится бури. Действительно, когда Элтебар назвал время сегодняшней бури, Далинар испытал легкое возбуждение. Он понял, что в дни Великих бурь чувствует себя бодрее. Способным на большее.

«Дело в тебе?» – спросил он у Буреотца.

«Дело в нас, – ответил Буреотец. – Мы взаимодействуем. Я наслаждаюсь путешествием по континенту, так как это позволяет мне многое увидеть, но это также утомляет меня, поскольку заряжает энергией всех вас».

Далинар отошел от стола и отпустил слуг и письмоводительниц, которые закончили докладывать ему последние сведения об Уритиру. Он с трудом сдерживал растущее беспокойство о Навани и башне. Что-то было не так. Он чувствовал это нутром.