Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 2 [litres]

Навани уселась на свое место, стараясь не обращать внимания на безумную Сплавленную. Ее стол был завален записями насчет незаконченных экспериментов. У нее не было ни малейшего желания продолжать их. С чего бы? Все, что она делала до сих пор, было притворством. Она написала свои ежедневные инструкции ученым – поручила им проводить тесты на фабриалях с пустотными спренами, которые Рабониэль доставила до того, как все пошло наперекосяк. Отдала заметки посыльному и осталась сидеть, уставившись в пустоту.

В конце концов появилась сама Рабониэль, одетая в алетийскую хаву, которая удивительно хорошо сидела на ней. Очевидно, неплохая портниха подогнала платье под более высокую и широкоплечую фигуру Сплавленной. Можно было подумать, что форма сделает ее неженственной, особенно с учетом почти незаметного бюста, в отличие от большинства фемален. Вместо этого – благодаря превосходному крою и уверенной походке – Рабониэль носила платье так, как будто оно изначально предназначалось для того, чтобы подчеркивать высокий рост, властный облик и самообладание. Она приспосабливала моду под себя. Адолин бы одобрил.

По крайней мере, он был в безопасности. Адолин, Ренарин, Ясна, Далинар и малыш Гэв. Вся ее семья далеко от вторжения и беспорядка, который устроила Навани. Спасибо Всемогущему за эту маленькую милость…

Рабониэль принесла табурет – низкий, так что, когда она села, ее глаза оказались на одном уровне с глазами Навани. А еще при ней была корзина, которую Сплавленная поставила на пол и достала бутылку бордового вина. Шинское, более сладкое, чем традиционные алетийские вина. Амоштху – так его называли – делали из винограда.

– Судя по твоим дневникам, – сказала Рабониэль, – оно тебе нравится.

– Вы читали мои дневники?

– Конечно. – Рабониэль поставила на стол два бокала. – На моем месте ты поступила бы так же.

Сплавленная откупорила бутылку и наполнила бокал Навани до половины.

Она не пила. Рабониэль не стала принуждать ее, вместо этого изучила вино опытным взглядом, а затем сделала глоток.

– О, да, – сказала она. – Вкус, наполненный воспоминаниями. Виноград. Твои предки так и не добились успеха в попытках вырастить его за пределами Шиновара. Кажется, слишком холодно. Или дело в отсутствии чернозема. Я нахожу это объяснение странным, поскольку виноградные лозы кажутся похожими на многие из наших местных растений… Я еще не родилась, когда вы пришли в наш мир. Моя бабушка, однако, всегда упоминала о дыме. Сначала она подумала, что у вас причудливые узоры на коже – но это потому, что много человеческих лиц было обожжено или отмечено сажей от разрушения мира, который они оставили позади. Она рассказывала о том, как ваш скот стонал и кричал от ожогов. Таков результат связывания потоков без клятв, без страховки. Конечно, это было до того, как мы вообще узнали про потоки. До того, как наши спрены переметнулись к вам, до начала войны.

Навани слушала и чувствовала, как шевелятся волосы на затылке. Шквал. Это существо… Рабониэль жила в темные дни, во времена, предшествовавшие историческим хроникам. У них не было достоверных сведений о той эпохе. Но вот перед Навани сидело ее живое свидетельство, попивало вино из тайника бывшей королевы и размышляло о происхождении человечества.

– Так давно, – произнесла Рабониэль с мягкой, почти неразличимой интонацией. – Очень, очень давно. Сколько времени прошло? Семь тысяч лет? Я не думаю, что ты в состоянии постичь, как я устала от этой войны, Навани. Как мы все устали. И ваши Вестники тоже.

– Тогда покончим с этим, – сказала Навани. – Объявите перемирие. Покиньте башню, и я уговорю Далинара вступить в переговоры.

Рабониэль покрутила бокал с вином, словно пытаясь рассмотреть жидкость под разными углами.

– Думаешь, мы не пытались вести переговоры? Навани, наши племена рождены, чтобы сражаться друг с другом. Мы противоположности. По крайней мере, я так думала. Я всегда предполагала, что если буресвет и пустосвет действительно смешаются, то… бабах! Они уничтожат друг друга. Так же, как делаем мы в этой бесконечной войне.

– Значит, в этом все дело? – спросила Навани. – Поэтому вы так сильно хотите, чтобы я соединила разные виды света?

– Мне нужно знать, права ли ты. Если да, то многое из того, что я планировала, рухнет. Интересно… может быть, я больше не способна мыслить здраво. Может, я выдаю желаемое за действительное. Когда живешь слишком долго, забываешь об осторожности. Становишься слишком самоуверенным.

Рабониэль кивнула в сторону стола Навани:

– Неудачный день?

– Я утратила интерес, – сказала бывшая королева. – Кажется, мне пора принять ваше первоначальное предложение и начать таскать воду.

– Зачем так растрачивать себя? – спросила Рабониэль, ее ритм становился все интенсивнее. – Навани, ты все еще можешь победить меня. Если бы люди не могли перехитрить Сплавленных, вас бы уничтожили во время первых нескольких Возвращений. Опустошений, как вы их называете. Но вам всегда удавалось отбросить нас. Вы дрались камнями – и побеждали! Мой вид притворяется, что мы так много знаем, но во время многих Возвращений мы обнаруживали, что изо всех сил пытаемся догнать ваше племя. Это наша страшная тайна. Мы слышим ритмы, мы понимаем Рошар и спренов. Но ритмы не меняются. Спрены не меняются. Если мы вместе откроем эту тайну, ты сможешь использовать ее лучше, чем я. Смотри и увидишь. По крайней мере, докажи, что я ошибаюсь. Продемонстрируй, что наши две разновидности света могут сливаться и смешиваться, как предполагает твоя теория.

Навани задумалась, хотя – буря свидетельница! – понимала, что так нельзя. Это был еще один трюк, еще один катализатор, добавленный в систему, чтобы подстегнуть реакцию. И все же Навани не могла лгать самой себе. Она действительно хотела знать. Как всегда, вопросы дразнили ее. Вопросы были беспорядком, ожидающим организации. Чем больше понимаешь, тем сильнее мир выравнивается. Хаос приобретает смысл, как и положено всем вещам.

– У меня возникла проблема, – сказала Навани, наконец-то сделав глоток из своего бокала. – Я могу заставить два света пересечься – я могу заставить их собраться вокруг одного и того же самосвета, кружась, как дым в потоке воздуха. Но они не смешиваются.

– Противоположности, – сказала Рабониэль, наклоняясь вперед, чтобы посмотреть на схемы и заметки, которые Навани делала по каждой неудачной попытке.

– Нет, просто инертные вещества, – возразила Навани. – Подавляющее большинство элементов, будучи объединены, не вступают в реакцию. Я бы давно назвала эти две субстанции несмешивающимися, если бы не видела башнесвет.

– Именно это и навело меня на первоначальную мысль, – сказала Рабониэль. – Я решил, что если существует гибрид света Чести и Культивации, то должна быть причина, по которой никто не смешивал свет Вражды ни с тем ни с другим.