Брендон Сандерсон - Ритм войны. Том 1 [litres]

Солдаты повели ее в бо́льшую из двух библиотечных комнат, где стояла высокая Сплавленная фемалена в легких доспехах, просматривая бумаги в какой-то из многочисленных стопок. Самые ценные инженерные и конструкторские секреты Навани. У Сплавленной была странная прическа, с панцирем, покрывающим почти всю голову, за исключением макушки, где торчал пучок оранжевых локонов. По тому, как стражники представили Навани, было ясно, что это и есть их предводительница.

Сплавленная продолжала читать, едва заметив Навани.

– Я готова обсудить условия капитуляции, – наконец сказала Навани.

Стройная Царственная подошла к фемалене:

– К Рабониэли, Повелительнице желаний, не следует обращаться напрямую…

Сплавленная прервала ее, что-то сказав. Царственная, похоже, этого не ожидала, потому что, когда она снова заговорила, ее интонация заметно изменилась.

– Госпожа говорит: «Она пришла ко мне как королева, хотя уйдет без титула. Пока что она может говорить, когда пожелает, как подобает ее положению».

– Тогда позвольте мне предложить капитуляцию, – сказала Навани. – Моим солдатам приказано сложить оружие, если вы подойдете с соответствующим знаком – доказательством того, что мы достигли соглашения.

– Мне понадобятся твои Сияющие, – через переводчицу ответила Сплавленная – Рабониэль. – Ты выпустишь прокламацию: любой, кто укрывает Сияющего, подлежит суровому наказанию. Мы обыщем башню, чтобы взять их всех под свою опеку. Твои солдаты и офицеры будут разоружены, но их пощадят. Твой народ может продолжать жить в башне по нашим законам. Все светлоглазые, включая тебя, будут равны темноглазым. Вы – человеки, не больше и не меньше. Воля певца должна быть исполнена немедленно, и человеки не могут носить оружие. В остальном я позволю всем продолжать свои занятия – и даже заниматься торговлей, хотя эта привилегия не распространяется на большинство человеков в Алеткаре.

– Я не могу отдать Сияющих рыцарей на казнь.

– Тогда мы убьем их всех, пока они без сознания. И как только закончим, предложим более жесткие условия капитуляции. И наоборот, мы можем сейчас договориться, и, возможно, твои Сияющие будут жить. Я не обещаю, что не передумаю, но я не собираюсь их казнить. Мы просто хотим убедиться, что они должным образом обезврежены.

– Они без сознания. Что еще может потребоваться?

Рабониэль, не отвечая, листала страницы.

– Я согласна на эти условия, – сказала Навани. – Башня твоя. Если твои люди приблизятся к моим с белым флагом, на котором нарисован черный круг, они сдадутся.

Несколько Царственных побежали разнести весть, и Навани пожелала им лететь быстрее ветра.

– Что ты сделала с моими учеными? С солдатами, которые были в этих залах?

– Некоторые мертвы, – сказала Рабониэль через переводчицу. – Но таких немного.

Навани закрыла глаза. Сколько? Кто из ее друзей погиб во время этого вторжения? Было ли безрассудством с ее стороны так долго сопротивляться?

«Нет. Нет, ведь это дало нам время поставить щит».

Она очень мало знала о Сородиче и об этой башне, но, по крайней мере, теперь у нее был шанс. Только работая с врагом, притворяясь послушной и контролируемой, она найдет возможность восстановить Сияющих.

– Это ты нарисовала? – спросила Рабониэль через переводчицу, перелистывая страницы.

Это действительно были наброски Навани – новые воздушные корабли более практичной конструкции, ставшие возможными теперь, когда они лучше понимали механику полета. На рисунках был оттиск ее личной печати.

– Да, – сказала Навани.

Сплавленная продолжила читать. Потом случилось удивительное: она заговорила на языке алети – с сильным акцентом, но вполне понятно:

– И многие человечьи королевы этой эпохи занимаются инженерным делом?

Это поразило ее Царственную переводчицу, которая, казалось, не знала, что Повелительница желаний может говорить на алетийском. Или, возможно, она была удивлена тем, что кто-то столь высокопоставленный заговорил с человеком.

– У меня необычные увлечения, – сказала Навани.

Рабониэль сложила лист бумаги и наконец встретилась взглядом с Навани:

– Это замечательно. Я хотела бы тебя нанять.

– Нанять… меня? – растерянно переспросила Навани.

– Ты больше не королева, но ты, очевидно, талантливый инженер. Мне сказали, что ученые этой башни уважают тебя. Поэтому я бы наняла тебя для работы над проектами фабриалей. Уверяю, у меня найдется для тебя занятие получше, чем таскать воду или стирать одежду.

Что это за игра? Сплавленная ведь не думает всерьез, что Навани будет придумывать фабриали для врага?

– Таскать воду или стирать одежду – прекрасная работа, – сказала она. – Мне случалось делать и то и другое. К тому же я не буду обязана выдавать секреты врагу, который, боюсь, неизбежно использует их, чтобы завоевать мой народ.

– Верно, – сказала Рабониэль. – Ты не гордая. Я это уважаю. Но подумай над моим предложением, прежде чем отвергнуть его. Рядом со мной тебе будет гораздо проще отслеживать то, что я делаю, шпионить за моими проектами. А еще у тебя будет больше возможностей тайком передать информацию мужу в надежде на спасение. Я знаю о буревом и пустотном свете много такого, чего не знаешь ты. Будь внимательна – и я подозреваю, что ты узнаешь от меня больше, чем выдашь.

У Навани пересохло во рту. Она посмотрела Сплавленной в глаза, слабо светящиеся от пламени ее испорченной души. Шквал! Рабониэль произнесла все это таким спокойным тоном. Это существо было древним, оно прожило тысячи лет. Какие тайны должен хранить ее разум…

«Осторожно, – подумала Навани. – Если ей тысячи лет, значит все это время она практиковалась в манипулировании людьми».

– Я подумаю над этим предложением, – сказала Навани.

– Называй меня «Древняя» или «Повелительница желаний», – сказала Рабониэль, – поскольку ты больше не имеешь права игнорировать мой титул. Я помещу тебя к твоим ученым. Обсудите это вместе, а затем сообщите мне о своем решении.

Солдаты увели Навани.

Так она лишилась еще одного трона.

Как бы то ни было, пожалуйста, явись ко мне, когда будешь путешествовать по моим землям. Я опечален тем, что ты предпочитаешь держаться в тени.

К приходу подтверждения того, что королева сдалась, в окна клиники уже сочился солнечный свет. Каладин и его семья провели всю ночь, осматривая пациентов. Двадцать часов, целый день без сна.

Даже спрен изнеможения рядом с Каладином казался усталым – он кружился медленно и вяло. Женщина-гонец с затуманенным взглядом и в мятой униформе сидела за их столиком в клинике, держа в руках чашку холодного чая, которую принес отец Каладина.