Дмитрий Колодан - Дом Ночи [litres]

Старик оказался худым, высоким и таким жилистым, словно под кожей у него вместо мышц протянулись перекрученные веревки с многочисленными узлами. Одет он был в шорты из обрезанных штанов да самодельные сандалии. На загорелой груди темнел какой-то рисунок – татуировка, но пришлось присматриваться, чтобы ее разглядеть. И тут у Ивы упала челюсть: это оказался сумчатый волк, один в один Кинджа!

Старику не понравилось то, что Ива так на него уставилась.

– Чего вылупилась? – грубо сказал он. – Тебя учили, как себя нужно вести?

– Да, но…

– Моя фамилия Хендерсон, – перебил ее старик, – но ты будешь звать меня господин Капитан. Ясно?

Он вытащил из-за пояса сложенную пополам фуражку и нахлобучил на голову.

– Капитан этой ржавой посудины. А это значит, что я здесь главный, усекла?

– Э… Хорошо, – кивнула Ива. – А меня…

– Твоего имени я знать не желаю, – грубо прервал ее господин Капитан, – много чести.

Окинув Иву взглядом, он презрительно фыркнул:

– Ну? И где твои благодарности?

Ива растерялась:

– Благодарности? За что?

– За то, что я спас твою дурацкую жизнь, глупая девчонка. Теперь ты у меня в неоплатном долгу, что непонятного?

Ива посмотрела на лес и на реку. Никого там не было.

– Спасли мою жизнь? От кого?

Она рассердилась. Ей не понравилось, как старик с ней разговаривал.

– Совсем глупая девчонка! Я спас тебя от буньипа, вот от кого. Еще немного, и от тебя даже косточек не осталось, сожрал бы он тебя с потрохами. Все ясно? А теперь марш на камбуз и свари мне кофе – живо!

– Слушай внимательно, девочка, повторять не буду, – господин Капитан почесал живот, – настоящий кофе должен быть черным, как ночь, густым, как грязь, и сладким, как сон. Запомнила?

Ива кивнула, хотя ей и было что возразить. Варить настоящий кофе Иву учила Доброзлая Повариха, и в этом деле с Розой никто не мог сравниться. А вот банальности Хендерсона к настоящему кофе не имели отношения. Повариха говорила, что кофе начинается с первого вдоха, потому что настоящий кофе не пьют, им дышат… Ива скучала по Розе, что было странно, поскольку они виделись всего несколько часов назад. А еще она скучала по Матушке, и по дому, и даже по снегу, вместо которого ей подсунули красную пыль.

– Показываю только один раз, – сказал Хендерсон, – смотри и учись.

Камбузом старик называл крохотную коморку, размером не больше платяного шкафа. Вдвоем с Ивой они едва смогли там разместиться, и она старалась не делать лишних движений, чтобы чего-нибудь не опрокинуть. Из какого-то тайника Хендерсон достал жестянку с кофе. Он держал ее двумя руками, так бережно, будто она могла в любой момент взорваться.

– Так, держи…

Но вместо того, чтобы передать банку Иве, он поставил ее на железный стол. Процесс приготовления кофе давно превратился в некий ритуал, в котором все действия были доведены до автоматизма, и ему сложно было переключиться. Кофейник ему заменяла закопченная консервная банка, плиту – старая керосинка без колпака. Хендерсон зажег ее с одной спички и подкрутил фитиль. Зачерпнул консервной банкой воды из ведра на полу, поставил на огонь, снова взял жестянку с кофе…

Он настолько погрузился в процесс, что, похоже, забыл о существовании Ивы. Не то чтобы это ее огорчало – сказать по правде, Хендерсон был не самый приятный тип, – однако настораживало. Пока еще она не могла сказать, что господин Капитан выжил из ума, но с каждой минутой все больше и больше укреплялась в этой мысли.

– Главное, – сказал Хендерсон, – это не напутать с пропорциями. Ошибешься, и пиши пропало. Важен баланс…

Говоря это, он не глядя сыпанул порошок в закипающую воду. Никак не меньше целой горсти. Ни о каком балансе тут и речи быть не могло. Грязно-белая пена поползла через край, но старик вовремя поднял банку, пока не залило огонь.

– Ну? Поняла, как это делается?

– Вроде бы…

Роза учила ее готовить кофе иначе: добавлять его по ложечке, дать настояться, чтобы могли раскрыться оттенки вкуса. Если бы Повариха увидела, как это делает Хендерсон, ее бы хватил удар.

Ива втянула носом аромат, наполнивший камбуз. И едва не расчихалась, на глаза навернулись слезы. Любой кофе, который делала Повариха, в сравнении с этим напитком был не более чем мутной водицей.

– Зачем делать такой крепкий кофе? – не сдержалась Ива. – Его же невозможно пить!

Старик фыркнул:

– Да. Для этого и придумали сахар.

Сахар обнаружился в другой жестянке: старик от души сыпанул его в бурлящее варево и не стал размешивать.

Ива смотрела на него с ужасом. Она знала слово «кощунство», но до сих пор смутно представляла, что оно означает. Теперь все встало на свои места. Кощунство – это то, что господин Капитан делал с кофе. Что бы он там ни готовил, но назвать этот напиток «кофе» язык не поворачивался. По консистенции он напоминал густую кашу, в которой вздувались и лопались жуткие пузыри. От одного вида мурашки по коже. Ива не поняла, каким образом Хендерсон определил готовность этого варева. В какой-то момент он снял его с огня и отлил немного в самодельную кружку – тоже из консервной банки.

– Держи и пей. И лучше сразу одним глотком.

– Спасибо, – Ива поморщилась, – мне не хочется…

– А жить тебе хочется? – сверкнул глазами старик.

– Да, но… – Ива отпрянула.

– Вот именно, что хочется, – сказал Хендерсон. – Ты же не совсем дурочка, не так ли? Так что слушай меня: кофе здесь твое единственное спасение. Усекла?

– Спасение? – Ива заглянула в чашку, которую старик настойчиво пихал ей в руки. – Как это?

– Кофе не даст тебе заснуть. Единственное, что еще хоть как-то помогает.

Пожалуй, в этом старик был прав: один глоток чудовищного напитка, и она неделю не сомкнет глаз.

– А что с того, если я засну?

Хендерсон поперхнулся и с ужасом вытаращился на Иву. И только сейчас она обратила внимание на то, какие у него красные и воспаленные глаза. Сколько же он не спал на самом деле? Сколько вообще человек способен обходиться без сна и сохранять хотя бы подобие рассудка?

– Если ты уснешь, он тут же до тебя доберется. Он только этого и ждет!

Он замер, к чему-то прислушиваясь, но когда Ива последовала его примеру, то не услышала ровным счетом ничего, кроме бульканья кофе да сиплого дыхания старика.

– Кто? – спросила Ива. – Кто доберется? Здесь же никого…

– Буньип, – перебил ее Хендерсон.

Наверное, это странное слово и было ответом на все ее вопросы. Одна беда – Ива понятия не имела, что оно означает.

– Бунь-ип? Это какой-то зверь?

Господин Капитан шарахнулся от нее так, что едва не расплескал свой кофе.

– Зверь? Нет… Он приходит к спящим и забирает их сны. Поначалу… Но потом ему становится этого мало, и он забирает их плоть и душу. Пожирает все без остатка. Он всех забрал…