Бернхард Хеннен - Белая королева [litres]

Данило как раз подошел к пленным. Он указал на каких-то двух женщин и Ольмо. Несколько солдат помогли ему поставить пленных на ноги и развязать им путы на ногах. Эрнесто еще подумал, мол, хорошо, что его прежнего начальника казнят первым. Тогда от него больше не будет хлопот. И как только можно было так сглупить? Ольмо достаточно было смолчать – и уже завтра он был бы капитаном.

– Вскоре Лиге будет принадлежать весь остров, – убежденно произнес Эрнесто. Он верил в это всей душой. – Нет места, куда я мог бы сбежать. А таких ведьм, как ты, найдут и сожгут на костре. Верховный священник Нандус Тормено мастер в таких делах!

«Ведьмой меня еще никто не называл. А что до твоих слов о военных успехах Лиги… Белая Королева уничтожит их войско, когда они продвинутся в лес. А теперь беги, Эрнесто! На твоих руках еще нет крови невинных».

На противоположном берегу раздался сигнал горна. Какой-то всадник пронесся в галопе по мосту, заставляя марширующее войско уступить ему дорогу.

Эрнесто обнажил меч. Судьба преподнесла ему ценный дар. Завтра на рассвете он станет капитаном. И никакие голоса в голове не помешают ему сделать все, что для этого необходимо.

Облик белой клячи начал меняться. Он расплылся, словно отражение в луже, когда воду что-то потревожило. Теперь перед Эрнесто стоял уже не старый конь. А что-то совсем другое.

Ужас сковал стражника по рукам и ногам, когда он понял, кому бросил вызов.

На какой-то миг Родриго показалось, что Николо сейчас обнажит клинок и просто зарубит гонца. Он встал между ними, готовый при необходимости парировать удар.

– И это точно так и есть? – уточнил он у гонца.

– Определенно. Он в часе пешего пути отсюда, на юге. Движется к нашему войску, вернее, к обозу, который растянулся на три мили отсюда.

– Кто его вообще видел? – взревел Николо. – Это все слухи. Вероятно, их распространяют повстанцы…

Аполита на мгновение закрыл глаза. Как Тримини не понимает? Просто невозможно поговорить с тем, кто видел василиска. Статуи не разговаривают.

– Я лично видел, как солдаты на гребне холма превратились в камень. – Голос гонца захлебывался. Он указал в сторону русла реки на юго-востоке. – Вон там. Я уверен, они увидели василиска в долине за холмом.

– Во имя Создателя Небесного… – прошипел Николо. – Мы ведь уже обходили этого василиска. Он нас преследует? Может, он на стороне повстанцев?

– Конечно же, нет, – вмешался Родриго. Он был совсем в этом не уверен, но понимал, как на боевом духе войска скажется слух о том, что василиск выступает на стороне повстанцев Швертвальда. – Это просто животное, дикий зверь, бродящий в округе и доставляющий нам столько хлопот. – Он махнул рукой гонцу. – Ты можешь идти. Проскачи вдоль колонны. Прикажи развернуть повозки.

Гонец с явным облегчением дернул поводья и помчался прочь, радуясь тому, что не накликал на себя гнев главнокомандующего.

– Ты… – Лицо Тримини побагровело.

Аполита подхватил вороного коня Николо под уздцы.

– Что бы ты ни собирался сказать мне, давай обсудим это наедине, чтобы нас не услышали слишком многие.

В десяти шагах от них пленные рыли могилы. Почва была каменистой, и дело не спорилось. Некоторые с любопытством поглядывали в сторону Тримини. Как и несколько солдат в черных форменных накидках с серебряным серпиком луны – гербом Дрепаны.

Николо действительно удалось сдержаться, и они с Родриго поехали по берегу вдоль реки. Они удалились на достаточно большое расстояние, прежде чем военачальник выдавил сквозь стиснутые зубы:

– Собирай вещи. Ты возвращаешься в Далию.

– Почему?

– Потому что я командую этим войском. И мне не по душе твое вмешательство. Вначале ты самовольно отправляешь солдат на этот берег реки, за позиции врага. А теперь ты в моем присутствии осмеливаешься раздавать приказы войску.

Аполита сохранял спокойствие. Если главнокомандующий отправит его домой, это нанесет немалый ущерб репутации его семьи. Нужно поскорее все исправить.

– Я лишь предложил им развернуть обоз. Приказ об отступлении отдашь ты.

– Отступлении? – взвился Тримини. – Мы не для того потеряли столько людей на этом мосту, чтобы тут же сдать занятые позиции!

– Насколько я понимаю, у нас нет выбора. На этом берегу около тысячи наших солдат. Большая часть войска все еще на другой стороне реки.

– Мы не станем отдавать только что отвоеванный участок земли через час после сражения, – настаивал Николо.

– Если мы останемся тут, то будем отрезаны от снабжения. Этот проклятый василиск идет в сторону тракта. Все, кто останется на дороге, обречены на смерть.

– Мы не успеем так быстро отвести повозки… – Николо покачал головой. – Ну почему это происходит именно со мной? У других таких проблем нет. Почему я?

Аполита подумал о великане, с которым столкнулся Нандус Тормено. И если верить слухам, кондотьер Рудольфо Акуто, командовавший южной армией, вынужден был сражаться с основными силами повстанцев. А Тримини нужно было лишь держаться подальше от бесова василиска.

Но Родриго не стал напоминать об этом Николо.

– Мы можем распрячь мулов и отправить их в холмы. Там же укроются и наши солдаты. С обозом ничего не случится. Василиск обращает в камень только живых существ.

Николо огладил пышную черную бороду.

– Да, это мы можем. Но так мы потеряем еще один день.

– Вероятно, два, – поправил его Аполита.

Военачальник раздраженно хмыкнул.

– Горнисты! Офицерский состав! Ко мне! – завопил он во всю глотку, развернув коня и направившись обратно к мосту. – Мы отступаем!

Родриго последовал за ним.

– Можешь остаться при войске. – Николо вдруг оглянулся. – Иногда ты подаешь мне неплохие идеи. Но больше не смей отдавать приказы в моем присутствии. Мы с тобой друг друга поняли? Этой армией Лиги командую я!

Сара не могла отвести взгляд от петли, свисавшей с ветки дуба.

– Нет в этом справедливости, – с чувством сказала она. – И вы это знаете. Отец Небесный покарает вас за это. Гибель невинных проклятьем падет на ваши головы. Вы… – От удара в спину она пошатнулась.

– Молчи, женщина! – Веснушчатый солдат, пришедший, чтобы отвести ее на казнь, схватил Сару за шиворот. Точно котенка, которого собирался сунуть в мешок и утопить в пруду у деревни. – Иди!

Худой солдат, сегодняшним утром отговоривший Сару уходить в лес, когда еще была такая возможность, и толстая деревенская матрона, которую солдаты хотели отправить на казнь первой, шли по склону холма молча. У толстушки в красивом синем платье слезы градом катились по щекам, но она даже не всхлипывала, смирившись с судьбой.