Анна Мирович - Филин с железным крылом [litres]

Несколько минут они молчали, а потом коряжник произнес:

– Иди спать. У вас завтра долгий день и долгий путь.

Ночевали на груде опавших листьев в том, что когда-то было караульной комнатой. В провал в крыше проглядывали звезды, дождь перестал, и Антии казалось, что по низкому черному небу вот-вот скользнет птичья тень и упадет, превращаясь в Ардиона.

Она сама не поняла, как провалилась в сон: просто вдруг осознала, что идет по дорожке среди аккуратно подстриженных кустов. Впереди горделиво возвышалось дерево, и в шелесте его листвы Антии слышались неразборчивые слова. Вдали лежали сахарные глыбы горного хребта.

– Вот ты, значит, какая.

Мелькнули черно-синие крылья – темно-синяя сипуха бесшумно скользнула над Антией, и в ту же минуту дорогу ей заступил Ардион. Кольцо-коготь подцепило ее подбородок, заставляя смотреть в лицо владыки.

Ноги стали непослушными и ватными. Антия не рухнула на колени только из упрямства.

– Как же тебя зовут, девочка? – дружелюбно поинтересовался Ардион.

«Да пошел бы ты на сковородочку…» – подумала Антия и ответила вопросом на вопрос:

– А кто спрашивает? Убийца?

Левый край тонкогубого рта дрогнул в улыбке. В глазах проплыли искры, делая худое некрасивое лицо вполне приятным.

– Солнечный Кормчий ведет вечную борьбу с демонами. Побеждая, он сбрасывает их с неба, – снизошел Ардион до объяснения. – Я и мои жрицы – надежда нашего мира. Знаешь, что будет, если одна из вас умудрится сбежать?

– Это не демоны, – прошептала Антия. – Это несчастные девчонки, которые сами вас боятся.

Смотреть в глаза Ардиона было все равно, что заглядывать в колодец. Старый мертвый колодец без дна.

Антии казалось, что она вот-вот сорвется.

– Боятся… – выдохнул Ардион. Коготь прошелся по ее лицу, оставляя алую нить шрама, но больно почему-то не было. – Не надо прятаться. Я дам тебе другую жизнь, без страха и боли.

– Я видела эту жизнь, – Антия надеялась, что в ее голосе прозвучало достаточно презрения. – Спасибо, не надо.

– Гордая девочка. – Взгляд Ардиона сделался мягче. – Где ты? Покажи мне.

В ту же минуту Антия проснулась с таким визгом, что из прорехи в крыше действительно что-то сорвалось и рухнуло рядом с уханьем и руганью. Бывшую караульную заливал тусклый утренний свет, Верн держал Антию за плечи, и она готова была разрыдаться от того, что все это оказалось сном.

– Что? – Верн встряхнул Антию, и его левый глаз светился жидким золотом. – Что случилось?

– Ардион, – ответила Антия. – Я видела его… и он хотел, чтобы я показала, где я. А я проснулась.

– Хорошо, – кажется, Верн вздохнул с облегчением. Антия поежилась: утро было холодным. В провал в стене скользнули пальцы тумана. – Будем надеяться, что он…

Верн провел ладонями по лицу и не закончил фразу. Поднялся, протянул Антии руку.

– Идем!

Они выскользнули из развалин и двинулись по раскисшей тропинке среди холмов. Антия подумала, что они не попрощались с Ашилем, но решила промолчать.

Тонкая синяя сеть была растянута среди деревьев в яблоневом саду. Забравшись на лесенки, слуги осторожно отцепили ее от крючков и принялись складывать легкое дрожащее полотнище. Порой над ним взмывали призрачные лица, открывали рты, что-то говорили.

Это была самая сильная ловчая сеть. Ни один сон не убежал бы от нее.

Статуи девушек оставались неподвижны. Роса стекала по их лицам, и казалось, что они оплакивают свою судьбу.

– Вот, владыка! – слуга с поклоном протянул свернутую сеть. Ардион провел по ней ладонью, и над синевой проплыло бледное лицо сбежавшей девушки. Мгновение – и над ним пролетел филин с железным крылом. Мелькнули вересковые холмы, развалины сторожевой башни, коряжник, который с кряхтением и скрипом хозяйничал у очага.

Ардион кивнул. Жрица, стоявшая за его спиной, дотронулась до маски и опустила руку.

– Идем, – негромко приказал Ардион. – Я сам возглавлю охоту.

Постепенно погода наладилась. Тучи ушли на запад, солнце высушило росу, и Антия, шагая с Верном по едва заметной тропинке среди заросших вереском холмов, думала, что все не так плохо. Они живы, они выберутся отсюда, и все будет хорошо.

– А что такое Сноловцы? – поинтересовалась Антия. Медовая горечь вереска так ей понравилась, что она решила: этот мир, пожалуй, не так уж и плох.

– Это такие сети, – объяснил Верн. – Их натягивают над садами и ловят сны, как ты уже поняла. Из хороших снов делают лекарства, из плохих – яды.

– Шутишь! – ахнула Антия. Конечно, Верн издевался над ней, как иначе?

– Нет. И знаешь, что меня тревожит? Ардион мог найти твой сон и понять, где мы.

Утро было теплым, но у Антии по спине пополз холодок.

– И что же делать? – нахмурилась она. Верн пожал плечами.

– Идти как можно быстрее. И попробовать не спать, раз уж у вас появилась связь.

– Нет у нас никакой связи, – буркнула Антия. – В конце концов, он твой брат, а не мой.

Она не видела лица Верна, но почувствовала, что он улыбнулся.

– Ты мне, конечно, не поверишь, – сказал Верн. – Но Ардион был хорошим братом. Он играл со мной, заботился обо мне, учил читать и писать. Мы с ним дружили по-настоящему.

– Почему же раздружились? – спросила Антия, но Верн сделал вид, что не слышит.

Спрашивать еще раз она не стала.

Холмы остались позади: они вышли на равнину, и Антия не сразу поняла, что видит. Из земли поднимались какие-то дуги – темно-серые, покрытые рыжими пятнами. Сквозь траву выглядывали шестиугольные плиты: когда-то здесь проходила дорога. Птица, сидевшая на одной из дуг, хрипло вскрикнула и, взлетев, кинулась прочь.

От этого места веяло такой тоской и заброшенностью, что Антии невольно захотелось плакать.

– Что это? – спросила она.

– Дикие зеркала, – ответил Верн, и Антия поняла, что ей напоминали эти дуги – круглые рамы! – Когда-то отсюда можно было попасть в любую точку Ашх-Анорна. А теперь… сама видишь.

– Ашх-Анорн? – Верн взял Антию за руку, и они медленно пошли по заросшей дороге. С каждым шагом ей становилось все страшнее, и она не могла понять, чего так боится. Ведь солнечный же день, и рядом человек, который не оставит ее в беде. Почему же она так дрожит?

– Так называется этот мир. Смотри под ноги и постарайся не наступить на осколки.

Антия кивнула.

– А что будет, если наступлю?

– Провалишься, – пожал плечами Верн. – Вынырнешь где-нибудь по частям. Голова на севере, ноги на юге. Если зеркала разбиты, то переход уже невозможен.