А. К Ларквуд - Неназываемый [litres]

– Где ты нашла его?

– Он все еще был у Оранны, господин. Мы нашли ее в земной обители Ирискаваал, в Антрацитовом Шпиле.

По его лицу пробежала легкая тень узнавания, но он просто кивнул.

– Вы знакомы еще со времен Дома Молчания, – сказала Ксорве, не в силах повторить остальные слова Оранны.

– Да, это так, – подтвердил Сетенай. – Опасная женщина. Ты должна знать, как много для меня значит, что ты вырвала это из ее рук. О, Ксорве. Лучшая и самая ценная из моих слуг. Ты сделала меня собой. Благодарю тебя.

Ксорве опустила глаза. Все это напоминало сон – абсурдный и тревожный.

– Господин, Тал потерялся. Где-то там. – Его поразило заклятье, и она не знала, выжил ли он. – Он серьезно ранен. И я не знаю, как мы попали в сокровищницу. Это бессмыслица.

– Хм, – отозвался Сетенай, стоя перед камином. – Да, как странно.

Она выбросила это из головы. Лабиринт Отголосков – необычное место, где может случиться что угодно.

– Я прослежу, чтобы Талассереса нашли. Не волнуйся за него. Ты расскажешь мне, как все произошло? – он расположился в кресле напротив нее.

Ксорве сглотнула.

– Да, господин, – сказала она. Она до сих пор ощущала эту тяжесть снега, эту усталость. Она чувствовала себя так, будто наполовину увязла в нем. В последний раз ей удалось поспать, когда они летели с Шутмили на украденном корабле. – Я хотела спросить, – добавила она. Сейчас или никогда. – Оранна сказала, что вы забрали меня из Святилища, просто чтобы доказать свою правоту в споре. Это правда?

Теперь она видела снег наяву, белые хлопья закружились перед глазами. Она не могла заставить себя посмотреть Сетенаю в лицо. Его голос слышался издалека, будто его доносил ветер, но не успела она понять его ответ, как провалилась в беспамятство.

Могила Отступницы не оправдывала свою репутацию: в ней не было цепей. Не было ни колеса, ни дыбы, ни печи – по крайней мере, в той части крепости, где Верховный инквизитор Канва Жиури заточила в тюрьму свою племянницу.

Жиури заглянула в смотровое окно. Помимо кровати, в камере Шутмили было много книг, а над очагом висела икона Линарьи Лучезарного. Комната была тихая, но не совсем, сюда доносился шум ветра и волн. Трудно было догадаться, что там, за решеткой.

Шутмили сидела у окна и смотрела на серое пространство внизу, как она делала каждый день с тех пор, как Жиури привезла ее сюда. Отсюда не было видно отдельных волн. Море поднималось и опускалось единым целым.

Жиури покачала головой и повернулась к своему гостю, адепту квинкурии. Он выглядел в точности как Бдение, за исключением черного пояса, расшитого красным. Это был адепт Рубина, одной из главных исследовательских квинкурий. Непривычно было видеть поблизости одинокого адепта без его двойников, но остальные члены Рубина работали в библиотеке или лаборатории в Могиле.

– Боюсь, то, о чем вы просили, невозможно, Верховный инквизитор, – сказал он.

– Не понимаю, почему это невозможно, – ответила Жиури. Прошло уже больше недели с тех пор, как они прилетели в Могилу Отступницы, и от каждой последующей неудачи она начинала шипеть от разочарования, как фитиль, с каждым дюймом приближающий взрыв. После событий в Антрацитовом Шпиле она чувствовала себя изможденной. Отрава от оберега все еще давала о себе знать. Если она двигалась слишком быстро, нерв защемляло, и она теряла равновесие. – И как вы можете быть так уверены, даже не проведя осмотр?

– В этом нет необходимости. Я мог бы сказать это еще до того, как вы привели меня сюда. Союз кандидата с квинкурией – процесс, известный как «слияние», – требует волевых усилий от всех вовлеченных в него. Если кандидат не хочет, его не удастся подчинить, – голос Рубинового был таким же ровным и невозмутимым, как у Бдения, но с визгливой ноткой, которая действовала Жиури на нервы.

– А если ее опоить? – предложила Жиури. Вышло слишком прямолинейно, но вся эта затянувшаяся операция была на редкость неэффективной. Порой подбирать слова не имеет смысла. Порой просто нужно продолжать, пока дело не будет сделано.

– Нет, Верховный инквизитор, – сказал Рубиновый. В его голосе не слышалось неодобрения. Похоже, слияние лишало членов квинкурии то ли желания протестовать, то ли просто способности его выражать. – Подобное действие крайне затруднило бы процесс слияния, – добавил он.

– А я-то думала, что вы, квинкурия Рубина, специализируетесь на нестандартных решениях, – Жиури вздернула бровь. Рубиновый посмотрел на нее – а может, нет, трудно сказать. Черная сетчатая маска ничего не выдавала. Жиури и представить не могла, что будет когда-нибудь скучать по своей работе в молодости, когда она выступала обвинителем против воров и вандалов в Малом Суде, но воры и вандалы хотя бы выражали свои чувства.

– Это так, Верховный инквизитор, – сказал он. Длинная пауза. – Уверяю вас, я всесторонне обдумал этот вопрос.

– Рада это слышать, – откликнулась Жиури, не пытаясь даже притвориться искренней.

Она отпустила Рубинового, и тот удалился по коридору, напоминая большого белого журавля. Как обычно, Шутмили в камере никак не реагировала на наблюдение. Жиури решила, что та притворяется из чистого упрямства, и была вынуждена уйти, пока ее не обуяла ярость. Ей было не так-то легко успокоиться, гнев буквально душил ее.

Вернувшись в свой кабинет, Жиури уставилась на лакированную поверхность кофейного столика, проклиная тот день, когда она спасла Шутмили. Если бы ее племянница умерла в вишневом дереве, они могли бы замять дело. Это было бы определенной потерей для Империи, но зато ее брат мог бы полностью отдаться горю: со временем рана бы затянулась, а не превратилась в чудовищную незаживающую язву, как сейчас.

Время от времени Адхара интересовался, как поживает Шутмили. Жиури подозревала, что он не спрашивает чаще только из приличия. О последней ее выходке он еще ничего не слышал. Она хотела, чтобы к моменту их разговора все уже разрешилось: Шутмили прошла слияние, Лучники возродились, род Канва очистился от скверны, а сама Жиури спокойно вернулась к своим благословленным Девятерыми обязанностям. Конечно, брату она объяснит это другими словами.

Твоя дочь сейчас гораздо счастливее, чем когда-либо. У нее есть истинная цель, санкционированная Императором и Девятерыми. Уверяю тебя, она благодарна.

Она не станет упоминать, что во время последнего визита в камеру маленькая мерзавка чуть было не плюнула ей в лицо.

Канва вздохнула. Было бы здорово, если бы Рубин смог найти волшебный способ все исправить, но Жиури по опыту знала, что от магии зачастую больше проблем, чем помощи. Люди – все равно что замки́. Они сопротивляются ровно до тех пор, пока не подберешь нужные зубцы. Благодаря этой технике Жиури стала успешным прокурором, а Шутмили – отнюдь не закоренелая преступница. Рано или поздно Жиури отыщет к ней ключ – и это случится скорее рано.