Бриджид Кеммерер - Клятва безумная и смертельная [litres]

Лилит вырвала Дастану глотку и убила других стражников при помощи точно такой же силы.

Я вздрагиваю. Внезапно я понимаю ужас Рэна. Я не уверена, связан ли мой страх с тем, что только что произошло, или с тем, какая потенциально опасная сила находится у Грея на кончиках пальцев, но в любом случае я теряю дар речи. Я не знаю, должна ли я быть ему благодарна или предаваться панике.

И то и другое. Определенно.

Пугающий Грей. По-другому и не скажешь.

Судя по всему, Грей читает мои мысли по застывшему выражению моего лица, потому что он встает и снова натягивает перчатку. Его взгляд ничего не выражает.

Через солдат к нам направляется девушка, и они с почтением отступают назад. Я узнаю ее по ярким рыжим волосам еще до того, как узнаю ее лицо. Королева Лия Мара одета в темно-синюю мантию с поясом, на ее плечи накинут тяжелый шерстяной плащ, защищающий от холода.

– Принцесса Харпер, – говорит она. Я чувствую, что должна встать, поэтому хватаю Джейка за руку и позволяю ему поставить меня на ноги. Что бы ни сделал Грей, он не исцелил все мои травмы, и моя лодыжка подкашивается. Я хватаюсь за брата, чтобы не упасть.

Лия Мара выглядела царственной и невозмутимой, когда была пленницей Рэна, но я не знаю, смогу ли я сделать то же самое после нескольких дней без еды и когда мои штаны висят на мне рваными клочьями.

Я даже не знаю, как к ней обращаться. Я пробыла в цепях в течение нескольких дней, возможно, именно по ее приказу. Я слышала много историй о жестокости Карис Люран, но…

Я также знаю, что эта девушка однажды пришла к Рэну с надеждой на мир.

Выражение лица Лии Мары не злое, но определенно не теплое и не гостеприимное.

– Мои разведчики доложили, вы сообщили им, что принц Рэн ранен, – говорит она.

– Да, – но как только я произношу это слово, я тут же прикусываю себе язык. Я была полна решимости добраться до Грея, умолять его о помощи, но теперь, когда я здесь, мне страшно, потому что я даю им преимущество. Как там Рэн говорил?

Это война, Харпер. Он будет использовать все, что есть в его арсенале.

Наверняка Лия Мара будет делать то же самое. Я хотела поговорить с Греем. Я думала, он поймет. Я думала, он поможет.

Может быть. Я надеюсь.

Глядя в холодные зеленые глаза Лии Мары и суровые глаза Грея, я понимаю, что, возможно, надеюсь зря.

Но затем Лия Мара произносит:

– Это не наша вина. – Ее тон серьезен. – Моим солдатам приказано чтить отведенные вам шестьдесят дней.

– О. – Постойте, неужели она думает, что я проделала весь этот путь, чтобы обвинить их в чем-то? – Нет! Я знаю, что это не вина Силь Шеллоу.

Лия Мара хмурится.

– Тогда кто напал на принца?

Я смотрю на Грея.

– Колдунья. – Я делаю глубокий вдох. – Это Лилит. Она вернулась.

Издалека Хрустальный дворец совсем не похож на Замок Железной розы. Замок всегда напоминает мне что-то, что можно было бы увидеть в брошюре с рекламой какого-нибудь сказочного путешествия по Европе, но Хрустальный дворец производит совершенно другое впечатление. Он возвышается над городом и частично встроен в склон горы. Массивные сверкающие окна отражают небо, а вокруг него простираются широкие заснеженные поля, которые сменяются лесом с блестящими от инея деревьями. Я не ожидала, что страна, которая когда-то пыталась сжечь Эмберфолл дотла, будет выглядеть так красиво.

Я думала, что Грей будет шокирован новостями о возвращении Лилит, но он даже не удивился. Некоторые солдаты переглянулись и зашептались друг с другом, но Лия Мара попросила тишины, и они умолкли. Затем она сказала, что мы вернемся во дворец, чтобы обсудить этот вопрос наедине. Я думала, что она имела в виду меня тоже, но она говорила о себе и Грее. Джейк завернул меня в свой плащ и погрузил в экипаж, чтобы увезти с пункта охраны, где меня держали в плену. Теперь я осталась наедине с братом. Мы едем в карете, грохочущей по каменистым мостовым. Я кутаюсь в плащ и дрожу, пока рассматриваю через окно приближающийся дворец, который становится все ближе.

Хотела бы я знать, что изменилось в моем брате. Нет, он не стал более уверенным, потому что уверенности Джейку было не занимать. Однако какое-то новое качество он приобрел. Или, может быть, наоборот, избавился от старого.

Джейк первым нарушает молчание:

– Грей мог бы и твою лодыжку подлечить.

Я вздрагиваю, и на этот раз это никак не связано с холодом. Да, может быть, у Грея получилось совершить чудо и избавить меня от инфекции и раны, но я продолжаю думать о пальцах Лилит, разрывающих мышцы и сухожилия шеи Дастана с точно такой же ужасной силой. Я пришла сюда, полагая, что он теперь владеет магией, но когда я в этом убедилась наверняка, то не смогла смириться с этим фактом.

– Одного раза было достаточно.

Джейк хмурится.

– Что это значит?

Я ничего не говорю. Я даже не знаю, что сказать.

– Значит, не только Рэн боится магии, но теперь и ты тоже? – спрашивает он.

– Я не боюсь.

Но это не так. Очевидно, что боюсь. Я видела, на что способна Лилит. Я чувствовала, как она сорвала Зо со спины моего коня.

– Я же говорил тебе идти со мной, Харп. Я же тебе говорил.

Мне требуется мгновение, чтобы понять, что он имеет в виду наш разговор несколько месяцев назад, когда Грей бежал из Эмберфолла вместе с Лией Марой.

Я хмурюсь.

– Я так рада, что появилась перед тобой едва живая, а ты решил начать нашу беседу со слов «я же тебе говорил».

Брат тоже смотрит в окно.

– Судя по твоему виду, это чудо, что ты вообще жива.

На эти слова я тоже не знаю, что ему ответить.

– Мне было очень трудно добраться сюда, Джейк.

– Я говорю не о твоем трудном путешествии, Харпер. – Его взгляд возвращается ко мне. – Я говорю обо всей этой заварухе с Лилит. С Рэном. Сколько раз тебе нужно жертвовать собой ради этого парня, чтобы понять, что ты единственная, кто остается в итоге ни с чем? Каждый раз.

Я думаю о Рэне, о его теплом и пристальном взгляде. Я не уступлю Грею. Я уступлю тебе, Харпер. Ради тебя я готов это сделать.

Мои глаза наполняются слезами. Я не единственная, кто остается ни с чем. Рэн тоже.

– Все не так, Джейк. Он не такой.

Джейк чертыхается и отводит взгляд.

– Ты говоришь как наша мать.

Его слова попадают в меня, как пуля. Я обхватываю себя руками, но не могу сдержать эмоции. Слезы льются по моим щекам.

Мой брат вздыхает. Он встает с сиденья и опускается передо мной на колени, чтобы взять меня за руки.

– Прости, – тихо говорит он. – Я просто… Я хотел бы, чтобы ты видела себя моими глазами. Когда я вошел в ту камеру и увидел, что ты лежишь там…

Я выдергиваю руку из его руки и вытираю глаза.

– Не Рэн сделал это со мной.

– Да, но он не мог защитить тебя.

– Он, возможно, уже мертв, Джейк. Она могла убить его.