Бриджид Кеммерер - Клятва безумная и смертельная [litres]

– Серьезно?

Я слегка пожимаю плечами.

– Меня растили, чтобы я был королем, Грей. Я больше ничего не умею. – Я указываю на свое лицо. – Никто не хочет даже смотреть на меня. Может, в Эмберфолле есть какой-нибудь бродячий цирк уродов? Возможно, тогда я смогу заработать на жизнь пару серебряных.

Грей делает медленный выдох и проводит рукой по затылку.

– Черт возьми, Рэн. Неужели ты был таким же унылым и мрачным, когда мы вместе находились в ловушке проклятия, или я просто об этом забыл?

Я отшатываюсь от стола, потому что настолько шокирован, что даже не могу понять, стоит мне злиться или смеяться. Грей не сводит с меня взгляда, и в выражении его лица нет ни насмешки, ни злобы.

Я встаю и подхожу к небольшому столику, на котором стоят графин и стаканы.

– Я, наверное, всегда был таким унылым и мрачным. Не сделаешь немного сладкого шприца?

– У меня по-прежнему нет толерантности к спиртному. Я в итоге окажусь на полу.

Я наполняю два стакана.

– Это хорошо. Я присоединюсь к тебе.

Мы пьем. Я снова наполняю наши стаканы и беру в руки свои карты.

– Зачем ты на самом деле пришел ко мне?

Он опрокидывает свой второй стакан так же быстро, как и первый, после чего морщится и кашляет.

– Я бы сказал тебе правду и без выпивки.

– Я знаю. Но так гораздо смешнее. – Я делаю паузу. – Рассказывай, пока у тебя язык не начал заплетаться.

– Харпер пришла ко мне поговорить. Она переживает за тебя. – Он колеблется, и его голос становится тише. – По правде говоря, я тоже за тебя переживаю.

А, Харпер . Я пожимаю плечами и наливаю третий стакан.

– У Лии Мары появилась мысль, – говорит Грей.

– Вот как?

– Поскольку мы не можем отправиться на север, она предложила вместо этого посетить твои южные города, но не как союзники, а как…

– Твои, Грей. – Я осушаю стакан. – Твои южные города.

– …как братья, – заканчивает он.

Я замираю на долгое мгновение, затем ставлю стакан на стол. В моей груди кипит так много эмоций, что я не могу в них разобраться.

– Значит, хочешь показать народу их несостоявшегося принца? Не желаешь посадить меня в клетку?

На лице Грея мелькает мрачный взгляд, и я знаю, что испытываю его терпение. Однако голос у него спокойный, когда он отвечает:

– Нет, я бы хотел, чтобы ты ехал рядом со мной.

– Чтобы показать мне все то, что я потерял?

– Только половину. Ну, или тебе придется постоянно крутить головой, чтобы…

Я замахиваюсь кулаком в его сторону, но выпивка уже успела подействовать на меня, поэтому Грей с легкостью уворачивается. Я теряю равновесие и пытаюсь перегруппироваться, чтобы нанести удар снова. К сожалению, шприц ударил ему в голову в два раза сильнее, чем мне. Когда Грей пытается отбиться от меня, мы в итоге оказываемся на полу, после того как ножка стола треснула и подкосилась под нашим общим весом. Стол опрокидывается. Графин соскальзывает на мраморный пол и разбивается, за ним следуют стаканы.

Дверь распахивается, и в комнату влетает стражник.

– Милорд! Вы… – Он резко умолкает. – Ми… Милорды?

– Небольшое недоразумение, – говорю я. Я морщусь и потираю ушибленный затылок. – Мы тут спорили, где верх, а где низ.

Грей растянулся на мраморном полу рядом со мной и вертит головой по сторонам, после чего указывает на потолок.

– Я же говорил, что верх – это туда.

Я так и знал. У него уже заплетается язык. Я смотрю на дверь.

– У нас все в порядке. Уходи.

Дверь закрывается с легким хлопком.

Грей смотрит на меня.

– Я не хотел тебя обидеть.

– Я знаю. – Я смотрю в потолок. – Думаю… – Мои мысли рассеиваются и ускользают от меня. – Думаю, я сам хотел себя обидеть. Ты ничего у меня не отнимал. Я тебе уступил.

На это он ничего не отвечает, и мы долго лежим среди битого стекла и сломанных деревяшек.

– Я бы попросил тебя остаться, – тихо говорит Грей. – Я хочу, чтобы ты присоединился ко мне, Рэн.

Я не знаю, что сказать. Я не знаю, чего хочу. Я не знаю, куда мне идти. Я даже не знаю, хочу ли я уйти.

Но я смотрю в темные глаза Грея, и понимаю, что мне не надо ничего решать самому.

– Хорошо, милорд. Как прикажет мой король.

Я пишу письмо сестре, мое перо быстро царапает пергамент. По какой-то причине я весь день чувствую себя измотанной, но к наступлению темноты ощущаю себя так, словно могу командовать армией.

Фрейлина Харпер Фрея стала для меня бесценным источником информации обо всем, что касается материнства, и благодаря имбирному чаю, который она приносит мне каждое утро, я перестала опустошать свой желудок на ботинки своего возлюбленного, который имел неосторожность заговорить со мной в неподходящий момент.

Нолла Верин написала мне о том, как сильно разрослась фракция против магии в Силь Шеллоу. Она также упомянула о нескольких налетах на дворец, с которыми удалось справиться. Я пишу ей о наших планах в Эмберфолле, о том, как я хотела бы проложить торговые пути и наладить отношения между нашими странами прежде, чем мы вернемся домой.

Я еще не рассказала сестре о ребенке. Я не хочу давать ей надежду, когда еще все так неясно. Ноа говорит мне, что срок еще ранний, что всякое может случиться, что выкидыш – это не редкость. Фрея увидела мои дрожащие губы, когда он объяснял мне, что это такое, наклонилась и сказала:

– Вас очень сильно тошнило. Это хороший знак.

Я пытаюсь напомнить себе об этом, когда мой желудок ведет себя так, будто я оказалась на корабле во время шторма.

Но существует еще одна причина, по которой я не рассказала Нолле Верин о ребенке, причина, из-за которой я почувствовала облегчение, когда Грей согласился остаться в Эмберфолле на зиму: этот ребенок унаследует способности к магии от своего отца. Одно дело – сделать мишенью Грея, человека, который может защитить себя при помощи оружия и магии. Но я не хочу делать мишенью нашего ребенка.

За моей спиной скрипит дверь, и я знаю, что это вернулся Грей.

– Ты был с Рэном допоздна, – говорю я, не отрываясь от письма.

– Я соскучился по игре в карты.

Я улыбаюсь, затем окунаю перо в чернильницу.

– Ну, ты… – Его руки скользят по моим плечам, и он наклоняется, чтобы поцеловать мою шею сзади. У меня перехватывает дыхание, и я хихикаю. – Да ты пьян!

– Возможно. Мы немного выпили. – Его голос звучит хрипло.

– Пахнет так, как будто бы много.

– Возможно, это из-за того, что мы разбили бутылку.

Я поворачиваюсь в его объятиях.

– Что? – не понимаю я, но он наклоняется, чтобы поцеловать меня. На мгновение я ощущаю блаженство, потому что его руки нежные, его губы уверенные, его поцелуй несет в себе привкус сахара, корицы и каких-то других специй. Но затем у моего желудка появляются свои планы, и я отшатываюсь назад, прикрывая рот рукой.