Екатерина Соловьёва - Вечерняя звезда [litres]

– Забавная история.

– Всё, банда! Хорош трепаться. По домам! – ведьма хлопнула по столешнице. – Ты, – она ткнула в меня пальцем, – сегодня спишь здесь. За тобой ещё приглядеть надо.

– Тётя, я пойду ночевать к долговязому кузену, если вы не против.

– Чегой-то я против? Иди, их объедай.

– И госпожу пророчицу провожу. Ночь на дворе, молодой девушке опасно ходить по улицам одной, особенно такой красивой.

Люсинда кокетливо засмеялась.

– Иди, проводи. Но чтоб без глупостей, а то твой счастливый случай не просто выпадет, а отвалится.

– Ну, ей-богу, тётя…

– Ложись, не мельтеши, – скривилась ведьма. – Видеть тебя уже не могу, все глаза измозолила, тьфу!

Перина у неё была куда богаче Люсиндиной, я уснула сном младенца. Кто придумал спать на жёстких матрацах? Наверное, феи.

Утром меня разбудил солнечный луч, немилосердно бивший в щель между занавесками: закрыть ставни с непривычки я забыла. Встала, сладко потянулась, вышла из спальни и увидела за столом ведьму, уснувшую над книгой. Она посапывала и всхрапывала, шевеля толстыми губами. Впрочем, уже не такими толстыми, как раньше, а скорее пухлыми.

Я с нежностью смотрела на женщину, которая вчера шарахнула стакан моей крови, будто заправский упырь. И удивлялась этому странному миру: его сказочность, похоже, выражалась не в «долго и счастливо», а в чём-то другом. Правда, на «долго и счастливо» надеяться хотелось.

– А-а-а! – богатырски зевнула она и хмуро спросила: – Утро?

Я кивнула.

– Опять солнце… Чтоб оно сдохло! Чего стоишь, как в столбняке, иди чайник грей. Ишь, окаменела!..

– Всю ночь читала? – поинтересовалась я, вернувшись с кухни.

– Да всё понять пыталась дар твой, лихоманка его забери. Редкий он, гадостный и редкий. Чистая белая магия.

– А твоя магия? Чёрная?

– Я – ведьма, а не колдун какой-нибудь паршивый. У моей силы цвета нет, она во мне – как сердце, как жилы. Колдуны заклинаниями её призывают, а сами – что трубы пустотелые, но она бежать по ним может. Моя же сила – природная, где хочу, там и возьму: в воде, в земле, в ветре. Больше скажу, я – сама себе источник силы, с водой и с огнём соединюсь, ветром развеюсь, птицей обернусь, травой прорасту. Пока на земле стою, немалая мощь нужна, чтобы меня с неё спихнуть. Поняла, дурында?

– В общих чертах.

– Чайник вскипел.

Я заварила листья смородины, подогрела на сковородке вчерашние пироги, их ароматы даже у меня, которая никогда не завтракает, пробудили аппетит. Налила ведьме чая.

– Покрепче давай, не люблю опивки.

Мы перекусили. Она набивала трубку, а я мучилась вопросом:

– Если ты берёшь силу от природы, зачем тебе моя кровь понадобилась?

Она вздохнула.

– Потеряла я силушку. С колдуном одним схлестнулась по дурости. Старая, а туда же…

– Из-за чего схлестнулась-то?

– Из-за дочери. Сватался он к ней, я отказала.

– А она?

– Ни сном ни духом. Я и говорить не стала.

– Чего так?

– Да сволочь он конченая. Трёх жён погубил и за четвёртой пришёл. Наследник ему нужен, дар передать. Те три магичками были, и то родами окочурились, ни один младенец не выжил, а моя без дара, в отца, померла бы, как есть: кровь его больно поганая. Но моя – красивая, понравилась ему. Чего там красивого? Тьфу, кожа да кости. Подожди, говорю, молода ещё, через год приходи. Пришёл через год, а её уже жених увёз. Ну, колдун натурально озверел. Бились мы с ним трое суток, земля дрожала.

– Ты его грохнула, что ли?..

– Держи карман шире! Грохнешь его… Уполз. В змею перекинулся и уполз. Оклемается, опять приползёт. Но я уж готова буду! Долго я силушку поправляла, да так до конца и не поправила. Стадо коров уморила, целый сад иссушила, с каждого путника брала, с каждой бабы прохожей отщепляла, а всё не то. И тут ты! Подарочек. Не утерпела я.

– А стакан моей крови в самом деле столько стоит?

Ведьма усмехнулась и глубоко затянулась трубкой.

– Слушай внимательно. Я ночь не спала, книги умные читала и вычитала. Твоя кровь чудеса творит, она может вернуть ступившего за край смерти, но сердце твоё – бесценно. Оно мёртвого поднимет из могилы. Только не вздумай никого поднимать! Это мало кому известно, и, если до сего дня тебе казалось, что у тебя есть тайны, пойди и расскажи их на базарной площади, потому что теперь у тебя есть настоящая тайна, страшная, опасная, как голодный северный медведь весной. Тайна, которая будет стоить тебе жизни, когда её узнает способный ею воспользоваться. Жизни! И не одной тебе, а всем, кто о ней услышит хоть краем уха. Поняла?

Голос у меня пропал, я нервно моргнула.

– Сегодня приедет Клык, фальшивыми документами промышляет, выправит паспорт. Я бы наколдовала, да первая же магическая проверка оставит от него кучку пепла. А как будет паспорт, пойдёшь в посольство Ордэса, подашь заявление, что хочешь у них работать.

Вспомнились слова Роланда о порядках на его родине. Внутри сжался ком.

– Кем работать?

– Магом-растениеводом.

– Я – магом-растениеводом?!

– Не перебивай! Я амулет дам. Приедешь в Ордэс, помагичишь маленько, пришлых обычно в огороды отправляют или в сады, войдёшь в доверие, тогда и заикнёшься об эликсире. Дескать, нужен смягчитель сердца, нельзя ли его получить вместо денег. Будут спрашивать, скажешь: по колдуну сохну, да больно лют, бывшую никак не простит, подойти боюсь и тэдэ. Они поймут, у нас это обычно. Имён не называй, дело частное. Назначение у эликсира узкое, вопросов быть не должно.

– А откуда он берётся, свет истинной любви?

– Да фея его знает! Никому не известно. Маги у тебя в роду были? Или ведьмы?

Я вспомнила прабабку Елизавету Сергеевну. Если она желала кому-нибудь зла, желание всегда сбывалось. Поругалась с соседкой – та ногу сломала. Сантехник нахамил – на неделю попал в больницу. Водкой отравился. Той же, что вчера пил. Но, может, всё объясняется простыми совпадениями?

– Была прабабка, но не особо сильная.

– Это мир твой не особо сильный. Чую, магии в нём почти нет. Здесь она ужас на людишек наводила бы. Но это тоже не шибко проясняет картину. У самой-то какие мысли?

– Никаких. Я ничем выдающимся не отличалась.

– Так уж и ничем?

– Ну… Слух музыкальный, чувство цвета. Мне всегда сны снятся. И часто исполняются.

– А говоришь, «не отличалась». Чем занималась-то там? На наследницу не тянешь. Образованная, а манеры не те. И невредная. В наследниках что главное? Вредность.

– Училась, потом работала. Дворцы украшала, богатые дома.

Она посмотрела на меня, словно на полоумную.

– Ну и занятие! Грабить, как мой бывший, – ещё понимаю. Но украшать!..

– А что ты будешь грабить, если никто не украшал?

– Хм… Тоже верно.

– К тому же часть моих клиентов, кажется, тоже кого-то грабит…