Ивар Рави - Мишааль

Выступающие сменяли друг друга, демонстрировалась презентация со статистикой по нарушениям прав человека. Самыми благополучными были, как и ожидалось, скандинавские страны. Модератор объявил перерыв на десять минут, чтобы желающие могли размять ноги и попить водички. Никитин с Лякиным не стали покидать своих мест, так удачно занятых во втором ряду.

После перерыва объявили, что сейчас слово будет представлено сирийке Хадиже Мусали. Шепоток пробежал по залу, активизировались репортеры и фотографы. В зал вкатили инвалидную коляску, в которой, в больничной одежде и без головного убора, сидела девушка. Модератор помог подкатить коляску к микрофону и настроить его по высоте. Зал замер. Девушка явно испытывала дискомфорт от сотен нацелившихся на нее глаз, вспышек фотоаппаратов. Модератор повторно представил девушку и дал ей слово. Синхронный переводчик работал хорошо, Владимир внимательно слушал немного сбивчивый рассказ.

— Меня зовут Хадижа Мусали, мне шестнадцать лет, и я родилась в городе Алеппо. Мне было двенадцать, когда война пришла в наш дом, был убит мой брат. Моя семья, спасаясь от войны, бежала в Иорданию. Там нас разместили в лагере «Заатари», где мы жили все это время. Нас хорошо кормили, построили школы, больницу, гуманитарная помощь к нам поступала часто…

Девушка запнулась, видно было что текст ее выступления подготовлен сотрудниками гуманитарных миссий и дирекцией лагеря. Владимир напряженно ожидал, неужели интуиция подвела его, и он попал сюда выслушать этот заученный текст? Девушка попросила воды. Сделав пару глотков, она обвела глазами зал и достаточно громко спросила у присутствующих на арабском языке:

— Люди услышат и увидят все, что я скажу?

У Никитина засосало под ложечкой: вот оно, ради чего он пришел, не обманула чуйка проходимца. Услышав в ответ от модератора, что CNN и France Press ведут прямую трансляцию, сирийка подняла микрофон.

— Все что я сказала до этого — правда! По крайней мере, мне так казалось, что все это правда и о нас заботится директор Труассо и Красный Крест. Но однажды к нам в лагерь попала русская девушка, Александра Иванова, у которой украли документы. Только с ее приходом я поняла, что мы жили в темноте, что мы были слепы!

Голос девушки крепчал, она даже преобразилась: пять минут назад в кресле сидел подросток, запуганный и искалеченный. Теперь это была девушка, она расправила плечи, голос звучал твердо, глаза смело смотрели в зал.

— С ее приходом мы узнали, что гуманитарная помощь, привозимая нам, разворовывалась, мы получали только мизерную часть.

При этих словах директор Труассо дернулся было к своему микрофону, но осекся и съежился под взглядами зала. Девушка между тем продолжала:

— Но воровство — не самое страшное! Нет, не самое! Куда страшнее торговля людьми, процветающая в лагере «Заатари» при попустительстве господина Труассо!

Девушка, полуобернувшись, указательным пальцем показала на побледневшего директора. Зал загудел, и один назойливый корреспондент, выскочив вперед, закричал:

— Мисс Мусали, у вас есть доказательства ваших слов, у вас есть свидетели? То, что вы говорите, серьезное обвинение!

Зал глухо гудел, слышались отдельные выкрики продажных журналистов: «Инсинуация», «Клевета». Девушка минуту слушала все эти крики и ропот, пока модератор не призвал всех к тишине и не повторил вопросы журналиста. Выслушав вопросы, она поднесла микрофон к губам:

— Есть у меня доказательства, я была продана директором Труассо одному саудовскому принцу. Двое сирийцев, работающих в администрации лагеря, по имени Мустафа и Кемаль, привели меня в палатку к этому саудовскому старику, где он попытался меня изнасиловать. Допросите их, есть еще сотня свидетелей этому происшествию. Этот саудит возглавлял делегацию с гуманитарной помощью, которая была в лагере около месяца назад.

Модератор перебил девушку:

— Мисс Мусали, вы говорите, попытался изнасиловать, но, если я вас правильно понял, попытка была неудачная?

— Да, потому что Александра, увидев это, накинулась и побила его, вытащила меня из палатки, и мы убежали. Этот саудит послал своих охранников поймать Александру, потому что она ударила его, но беженцы нас смогли защитить. Если вы мне не верите, в лагере это видели сотни людей или можете спросить его! — девушка вновь указала на Труассо, который вытирал пот трясущимися руками.

— По данному факту будет проведена тщательная проверка с привлечением всех необходимых людей. — Это вклинился спецпредставитель ООН. — И, если данный факт подтвердится, ООН будет вынуждена пересмотреть все принципы организации подобных лагерей, а также систему безопасности.

— Я не договорила. — Металл в голосе девушки заставил стихнуть шум в зале. — Это не единичный случай, саудовские делегации навещали нас часто, и всегда увозили с собой девушек, называя это действие временным браком. И только Александра заступилась за нас, поэтому они ее и похитили!

— Кто похитил, как похитили, вы уверены, что это рук дело того саудита? — На девушку со всех сторон посыпались вопросы. Владимир ликовал: узнать имя заказчика плевое дело, все делегации заранее согласовывают состав и дату приезда.

— Да, я уверена! — Девушка даже выпрямилась в кресле. — Спустя две недели после отъезда делегации мы с Александрой вышли на свою обычную пробежку. Добежав до взлетно-посадочной полосы, мы решили немного отдохнуть в сарае, когда к нам подъехали машины. Несколько здоровых мужчин с оружием, одетые во все черное, вбежали в сарай. Командир, указав на Александру, сказал, чтобы мужчины взяли ее, на меня они не обратили внимания. Я кинулась защищать Александру. Меня ударили, в себя я пришла только в госпитале. Кому нужна бедная русская девушка без документов? Только тому, кому она нанесла смертельную обиду!

Девушка замолчала. В зале на несколько минут воцарилась тишина, разорванная громкими криками, вопросами и попытками модератора навести тишину.

— Андрей Степанович, как быстро мы сможем узнать состав той делегации? — Никитин вопросительно посмотрел на собеседника.

— Вопрос пары часов. — Лякин поднялся. — Думаю, мы узнали все, что хотели. Теперь наш черед искать нашего человека. Пойдем, Володя.

Не обращая внимания на шум и крики в зале, мужчины вышли из помещения и, обменявшись рукопожатиями, быстро ушли в разные стороны, чтобы, сбросив возможный хвост, встретиться позже в посольстве.

Тем временем, убедившись, что порядок в зале не восстановить, модератор дал указание увезти Хадижу Мусали, которую до самой палаты сопровождали назойливые репортеры. Михел Полански в ультимативной форме потребовал от миссии Красного Креста отстранить немедленно Поля Труассо от руководства лагерем и обещал поднять вопросы юрисдикции лагеря в ближайшие дни. Измученную вопросами Хадижу лишь в палате оставили в покое, где девушка, уверенная в неизбежно случившейся мучительной смерти Александры, дала себе клятву отомстить.