Ивар Рави - Мишааль

Когда солнце уже практически скрылось за линией горизонта, я выхватил на обочине название «Аль-Анбар», продублированное на английском языке: верный признак близости к границе. Дублирование названий на английском в арабских странах можно заметить лишь на рубеже и в крупных городах, где встречаются туристы.

Я решил заправиться здесь, ведь неизвестно, далеко ли до границы, и попадётся ли в дороге АЗС. Машину обслуживал молодой араб, который восхищенно разглядывал меня из-под кустистых бровей. На мой вопрос, далеко ли до иорданской границы, он ответил, что еще часа два на машине. Со слов араба, мне стоило взять левее, чтобы попасть на пограничный пост, потому что прямо по курсу погранпоста нет, есть только одна пустыня, контролируемая с обеих сторон выездными патрулями.

Я поблагодарил араба за столь важную для себя информацию, купил шаурму в местном кафе, состоявшей из маленькой палатки. Кофе оказался очень неплох, заряд бодрости, растекшийся по венам, вселил надежду: пара часов — и, если повезет проскочить мимо патрулей, я в Иордании. Что дальше, я не задумывался, решив по приезду в лагерь просить помощи у Саида.

Провожаемый мечтательным взглядом араба, я вырулил с АЗС и продолжил свой путь в сторону границы. Ночь вступила в свои права, ветерок в окно уже приятно холодил лицо, несколько раз дорогу переползала змея. Примерно через час я услышал шум, который приближался, уже можно было слышать свист винтов.

Вертолет! Неужели пограничники делают облет территории? Но винтокрылая машина пронеслась надо мной со спины и, пролетев какое-то расстояние, судя по мигающим фонарям на брюхе, заложила разворот. Двигаясь навстречу на небольшой высоте, машина прошла справа от обочины и снова заложила вираж. Это становилось неприятно: мало ли автомобилей в пустыне, почему внимание пограничников привлек именно мой?

Буквально пару минут спустя на глаза попался огромный билборд, на котором на двух языках было написано, что я въезжаю в приграничную зону, и движение прямо запрещено. Сама автострада делала плавный поворот налево, видимо уходя к контрольно-пропускному пункту. Я сбросил скорость: еле заметная пыльно-песчаная грунтовка уходила прямо и чуть вправо. Не раздумывая, я съехал с асфальта и продолжил движение по ней.

Тем временем вертолет снова прошел надо мной, чуть ли не касаясь полозьев крыши и, пролетев несколько километров, завис прямо по курсу, развернувшись в мою сторону. «Где же вы, суки, были, когда меня похитили», — сорвалось с моих губ вместе с нецензурной брань. Когда до пограничников оставалось метров сто, и я лихорадочно искал съезд, на вертолете вспыхнул прожектор, на миг ослепивший меня. Резко вильнув вправо вслепую, я соскочил с относительно наезженной песчаной колеи и почти впритирку проскочил мимо преследователей. А то, что они преследовали именно меня, не оставалось сомнений. Видимо Абдель-Азиз в гневе, если умудрился поднять пограничников в воздух, чтобы поймать беглянку.

Колеса машины вязли в песке, заставляя их пробуксовывать. Я вернулся на дорогу, скорость увеличилась, но, чтобы уйти от вертолета, не могло быть и речи. Оставалась надежда, что границу пограничники не будут пересекать. Какой бы бедной ни была Иордания, но суверенитет блюла вроде неплохо.

Преследователи догнали меня быстро, винтокрылая машина висела в пяти метрах от машины, все время освещая меня прожектором. Хлопков выстрела из-за шума винтов я не услышал: зад автомобиля резко кинуло вправо и повело, грозя заносом. На панели приборов замигал датчик давления воздуха в шинах. Неужели прокол колеса? Вторую серию выстрелов я все же услышал. «Твари, они стреляют по колесам!» Что-то пронеслось в воздухе, и снова я почувствовал пинок под зад машины. Практически сразу упала скорость, несмотря на запредельные обороты тахометра. Вертолет пролетел вперед метров на пятьсот и завис в метре над дорогой. Ревя мотором, со скоростью среднего бегуна, я сполз с дороги вправо и практически сразу завяз в песке.

Не выключая мотор, я схватил свою сумку и, выпрыгнув из машины, побежал вглубь пустыни, стараясь спрятаться от луча прожектора. Дважды он меня настигал и дважды зигзагом мне удавалось вырваться из светового пятна. Вертолет поднялся в воздух и начал летать, обшаривая спуски и небольшие барханчики прожектором. Когда он отдалялся, мне удавалось слышать крики преследователей, требующих от меня остановиться. С упорством обреченного оленя, я бежал, подобрав полы платья, бежал вслепую, надеясь, что выбрал правильное направление.

Крики то приближались, то отдалялись, возможно, я бежал по кругу, потом вмешивался шум вертолета, который описывал с каждым разом все больший круг, обшаривая пески прожектором. Наконец догадавшись, что шумом винтов они маскируют меня и демаскируют себя, вертолет приземлился и затих. Наступила оглушительная тишина, прерываемая лишь шагами по песку. Бежать у меня уже не было сил. Слева и справа от себя в этой пронзительной тишине я слышал отдалённое шумное дыхание — кое-кому не мешало бы тренироваться. Я и сам был измотан бегом по песку, где ноги утопают по щиколотку. Пот ручьем заливал лицо, стекал по ложбинке груди и тек по позвоночнику до самых трусов. Платье местами намокло и прилипло к телу, ограничивая движения.

Относительно ровная пустыня понемногу сменялась барханами, что еще замедлило скорость передвижения. Моих преследователей не было видно в темноте. Не мелькали огоньки фонариков. «Если у них есть приборы ночного видения, мне не уйти», — обожгла неприятная мысль.

Поднявшись на верхушку очередного бархана, я оглянулся: вдалеке был виден вертолет с невыключенным прожектором, видимо, для ориентира. Шум песка под ногами заставил похолодеть: хорошо различимая крупная змея проползала между ступней, извиваясь всем телом. Женское во мне возобладало над разумом, забыв об осторожности, я взвизгнул пронзительно и прыжком отскочил в сторону. Потерял равновесие на склоне бархана и покатился вниз, путаясь в платье.

Несколько минут я судорожно пытаюсь освободиться от платья, обвившего ноги, и прочистить рот, забитый песком. Понимая, что теряю драгоценное время, рывком рву подол, давая ногам свободу. Наскоро выплюнув песок изо рта, ищу сумку почти наощупь, не забывая о змее. Найдя сумку, закидываю лямку за спину — и в ту же минуту слышу посторонний шум осыпающего песка, получаю удар по спине и кубарем лечу в песок, не успев обернуться. Кто-то тяжелый садится мне на спину, с силой выворачивает руки назад, грозя сломать их в локтях. Я слышу тяжелое свистящее дыхание мужчины, который перевязывает мне руки куском моего же оторванного подола. Я ожидал браслеты. «Может, выронил во время преследования?» — не к месту бьется в голове.