Ивар Рави - Мишааль

Ехали мы быстро, остановились только чтобы заправиться. Я не снимал шлем, хотя в нем было жарко. Парень-заправщик крутился рядом, по его безразличному взгляду я понял, что меня приняли за мальчика-подростка. Свободно висящая на мне форма могла скрыть грудь и более крупного размера. Следующие четыре часа превратились в пытку. Болели руки, порой мне казалось, что они сами расцепятся и безвольно упадут, и тогда меня, как пылинку, сдует с мотоцикла. Пятая точка превратилась в мозоль, по крайней мере, мне чудился волдырь на всю попу. Тем не менее я стоически терпел, пока сам Бадр не решил остановиться.

Мы въехали в довольно крупный город Таиф, название которого было продублировано на щите на английском языке. Здесь были многоэтажные здания, широкие проспекты и оживленное движение машин. Проехав по центральной улице, где, кстати, нам встретилось несколько местных байкеров, Бадр свернул направо и остановился у четырехэтажной гостиницы с пафосным названием «King Crown».

— Не снимай шлем, — успел мне шепнуть Бадр, пока подбежавший сотрудник отеля отгонял мотоцикл на подземную парковку.

Мы вошли в холл, в котором было всего несколько человек, пивших кофе за маленьким журнальным столиком. На ресепш сидела миловидная арабка в хиджабе.

— Мне с сыном нужен хороший номер с видом на главную улицу. Наличие джакузи в номере желательно.

— Господин, из хороших номеров остался только номер для новобрачных, состоящий из гостиной, спальни и джакузи. Там есть широкий диван, ваш сын сможет прекрасно выспаться.

— Меня устраивает. — Бадр протянул пару банкнот, девушка взяла необходимое, но Бадр остановил ее: — Оставь себе, распорядись принести нам ужин в номер. На свое усмотрение, для двух проголодавшихся мужчин.

Мне показалось, что слова «мужчин» Бадр выделил, но может это просто показалось. Поднимаясь в лифте, я протянул руку к шлему, но голос араба остановил:

— Не снимай, в лифте камеры.

Войдя в номер, я первым делом снял ненавистный мне шлем. Апартаменты были шикарными. Большая гостиная обставлена со вкусом, хрустальная люстра на потолке, кресла с гнутыми ножками, такой же обеденный стол. Широкий диван почти на всю стену, множество шкафчиков из натурального дерева, полные посудой из хрусталя. Мини-бар, полный безалкогольных напитков, ваза со свежими фруктами на столе и безалкогольное шампанское в ведерке, стоящее в холодильнике.

Вся спальня состояла из гигантской двуспальной кровати с балдахином из тончайшей ткани. Кровать реально была огромной, на ней свободно поместились бы две пары новобрачных, не мешая друг другу. «Траходром», — по-иному и не назвать. По бокам от кровати — две резные тумбочки и два торшера с красным светом. Как говорится, погружение в интим по классическим канонам. Ванная комната была размером с однушку в Москве и разделялась на две зоны: справа душевая кабина и унитаз вместе с биде; слева мраморное джакузи с полным шкафчиком гигиенических средств.

— Бадр, прими душ и исчезни, — скомандовал я. — Останусь здесь спать.

Араб ухмыльнулся и сказав мне пока не открывать, если принесут еду, исчез в ванной.

За те десять минут, что он купался, никто не постучал, и мне не пришлось сделать нелегкий выбор: открыть или поголодать. Посвежевший Бадр вышел, запахнувшись в халат, сияя чистотой и радостью. Только я закрылся в ванной, как постучали. Через минуту Бадр обратился ко мне:

— Саша, принесли еду.

Чертыхаясь, я натянул халат. Снова надевать пыльную форму не было желания. Наскоро заморив червячка и наказав Бадру много не кушать, чтобы я мог наесться после ванной, пошел принял душ. Потом полчаса нежился в джакузи, пока араб снова не нарушил идиллию стуком:

— Чего тебе, чудовище?

— Саша, у тебя все в порядке? Может, я могу тебе помочь?

— Чем ты мне можешь помочь, диктатор арабский?

Сказав эти слова, пожалел: ответ напрашивался однозначный и незамедлительно последовал.

— Ну, потереть спинку, помыть тебе голову, — вкрадчивым голосом проговорил Бадр.

— Бадр, уйди от двери, я сама неплохо справляюсь.

Однако коварные слова араба действовали: грудь стала тяжелеть, а пожар, начинавшийся внизу живота, следовало залить немедленно, пока он не перекинулся на голову. Открыл кран с холодной водой, я несколько минут постоял под струями, чувствуя, как покидает возбуждение, словно стук колес поезда, уходящего вдаль. Высушив волосы феном, я расчесался и, плотно запахнув халат, вышел из ванной. Бадр, полулежа на диване, смотрел телевизор. Халат на его груди распахнулся, обнажая рельефные мышцы груди. Заметив меня, он сел нормально.

— Я боялся, что ты утонула.

— Бадр, давай еще раз проясним? — Я остановился напротив араба и максимально серьезным голосом продолжил. — Ты не будешь использовать такие приемы, не будешь торопить меня, не будешь домогаться под разными предлогами. Ты знаешь, что мне очень симпатичен, но у меня была психологическая травма, и возможная близость с мужчиной меня вгоняет в панику и страх.

Я, конечно, врал. Никакой паники или истерики у меня не было, а было дикое желание чужого тела быть с этим мужчиной. И перенесенное насилие мне побоку, если бы только не боль внизу живота. Это было НЕ МОЕ тело, я даже не знал, кому оно принадлежит. Но этим телом заведовали мои мозги, которые близость с мужчиной приравнивали к гейству. Может быть, спустя время тело победит, даже не может быть, а скорее всего, с каждым разом мне все труднее подавить желание. Но когда это случится — случится лишь, если возможности моего сознания будут не в состоянии контролировать инстинкты. И не раньше! Даже трижды оно спасло меня за один день.

Бадр если и расстроился, то виду не показал: легко и пружинисто поднялся и начал раскладывать диван. На кровати мы могли бы спать неделю, не встретившись случайно во сне, но это было бы жестоко по отношению к нему. Я представил себя прежнего, спящего на одной кровати с красивой девушкой, в которую влюблен, с запретом дотрагиваться до нее. Это же пытка!

— Бадр, ты не обижаешься на меня? — Все же мне было совестно.

— Нет, Саша, я все понимаю, это ты прости меня за мою неправильную реакцию. Это низко с моей стороны, после того, что тебе пришлось перенести.

Да плевать мне, Бадр, на то изнасилование! Ну не меня они трахали, а куклу. Вот если я отдамся тебе по доброй воле, это совершенно другое дело, тогда отговорки про чужое тело будут просто дешевыми отговорками.

Пожелав ему спокойной ночи, я ушел в спальню, тоскливо вздохнув при виде необъятной кровати. Когда еще придется заниматься сексом на таком стадионе, хоть в мужской, хоть в женской ипостаси.

Проскурнов Виталий Иванович сидел на совещании в кабинете заместителя руководителя Федеральной Службы Безопасности, Чурилова Дмитрия Анатольевича. Это было плановое совещание по вторникам, на которое собирали всех руководителей отделов. Вот и сейчас начальник отдела, изучающего адаптационные возможности человеческого организма и паранормальных явлений, делал для себя пометки в блокноте. Любая информация была секретна, из кабинета документы и конспекты выносить запрещалось. Но уникальность памяти Виталия Ивановича заключалось в том, что на слух он все плохо воспринимал, забывал информацию. В то же время любой текст оставался перед глазами даже спустя годы, равно как и заметки, что он делал на блокноте. Он настолько задумался, что шефу пришлось второй раз повторить свой вопрос: