Кэролайн О’Донохью - Все наши скрытые таланты

– Мэйв Чэмберс, – приветствует меня продавщица, едва я переступаю порог.

Наверное, это единственное место в мире, где меня называют полным именем. Сегодня женщина в лавке произносит его с какой-то задумчивостью, как будто не совсем сосредоточенно. В пальцах она вертит какие-то сушеные травы, цветки лаванды падают ей на ладонь.

– Здравствуйте, – говорю я, достаю листок со списком покупок.

Мне не хочется начинать с ней очередную беседу про ментальные способности. Мне нужно просто купить свечи и другие припасы. Я беру, что мне нужно, с разных полок в разных отделах. Я так привыкла к этой лавке, что, думаю, могла бы подрабатывать тут, если бы мне разрешили.

Молчание действует мне на нервы. Я привыкла к ее болтовне, к ее советам, к замечаниям о моем менструальном цикле. Но сейчас ее взгляд обращен в окно, и она смотрит сквозь прохожих. Ее светлые волосы всклокочены и выбиваются из хвоста. У нее усталый вид.

– Я тут подумала о том, что вы говорили про медиумов, – начинаю я осторожно. – Знаете про этих «Детей Бригитты»? Мне кажется, они сейчас настолько сильны, потому что Аарон – ну, он, типа, их предводитель, наверное – медиум. Плохой.

Она ничего не говорит. Кажется, она даже не заметила, что кто-то что-то сказал.

– Они добрались до моей сестры, – говорю я, стараясь вызвать какую-то реакцию с ее стороны. – До моей сестры и ее девушки.

Слово «сестра», похоже, выводит ее из ступора.

– Нужно присматривать за сестрой, – говорит она хриплым и усталым голосом.

– Я знаю.

– Не дай ей ускользнуть, Мэйв. Не дай ей когда-либо ускользнуть.

– Э-эээ… хорошо.

Очень странно. Я привыкла к причудливым фразам продавщицы, но обычно можно уловить их суть и понять, что она хотела этим сказать. Она снова устремляет взгляд в окно.

– Знаешь, что здесь продавали, в этой лавке, до того, как я приобрела ее?

– Нет.

– Статуи Девы Марии. И Пражского младенца Иисуса.

– Это который держит в руках что-то вроде яйца?

Она не отвечает. Иногда легко забыть о том, какую огромную роль играла религия в жизни тех, кому за тридцать. Мама рассказывает истории про терроризировавших ее монахинь, а Эбби вслед за многими пережила фазу, когда хотела стать ребенком-святым. Но никто в моем возрасте вообще не думает и не говорит о церкви, даже несмотря на то что в школе мы постоянно готовимся к какой-нибудь мессе. Но и тогда мы просто поем или восхваляем Деву Марию. Иногда, в особых случаях, произносим «Заповеди блаженства».

– Может, не стоило мне брать аренду. После всего случившегося.

Она снова смотрит в окно. Мне кажется, что я должна уйти. Но у меня больше не будет возможности зайти сюда до ритуала. И нам нужны разные вещи, если мы надеемся на то, что заклинание сработает. Я оглядываюсь в поисках предметов из списка. Болиголов и мандрагора, растения субботы. Черные свечи для полнолуния. Я задерживаюсь у кристаллов танзанита, необходимых для связи с миром духов. У входа их целая витрина, но я сомневаюсь. Некоторые выглядят совсем не похожими на картинки из Google, и я продолжаю сравнивать их с голубыми камнями на экране. Наконец я нахожу горшочек с грубоватыми камешками размером с ноготь, которые в роде бы похожи на то, что я ищу. Я фотографирую их и посылаю фотографии Фионе для подтверждения.

– Вы здесь работаете?

Я вздрагиваю от неожиданности. Рядом со мной стоит курьер в красной куртке DPD и терпеливо держит в руках коробку.

– Посылка с трекингом. Из Италии. Нужно расписаться.

Я оглядываюсь и вижу, что продавщица исчезла. Наверное, выскользнула, пока я сравнивала кристаллы. Я все еще держу в руках блокнот, и, по-видимому, курьер решил, что я делаю опись товаров. Мне даже становится немного приятно от того, что я выгляжу достаточно взрослой и крутой, чтобы другие подумали, будто я работаю в таком магазине. Хорошо, что я переоделась дома и сейчас на мне не школьная форма.

Я всматриваюсь в коробку. Судя по упаковке, это партия Таро. В Италии делают лучшие карты Таро в Европе. Мы с Фионой уже начали говорить родителям, что было бы неплохо съездить туда по обмену. Даже если это означает, как я нехотя признаю, что там придется говорить по-итальянски.

Курьер все еще с ожиданием смотрит на меня.

– Э-ээ… – оглядываюсь я по сторонам. – Да, я могу подписать.

Теперь у него зародились сомнения.

– Вы точно здесь работаете?

– Да. Это магазин моей матери, – на удивление легко вру я. – Я помогаю ей.

Он пожимает плечами и протягивает электронный блокнот. Я царапаю что-то невразумительное, но он даже не смотрит на подпись. Механизм выплевывает маленький чек, и он протягивает его вместе с коробкой.

– Всего хорошего, мисс Эванс.

Я застываю на месте. Мисс Эванс?

Каким-то чудом мне удается поставить коробку на прилавок, не уронив ее на пол, кивнуть посыльному из DPD и подождать, пока он не выйдет из лавки.

Я читаю ярлык на упаковке.

Фионуала Эванс, «Прорицание», Питерс-стрит 56, Килбег.

Эванс. Фамилия продавщицы Эванс. Сестра Харриет? Нет, этого не может быть. Она называла имя своей сестры. Какое-то колдовское. Как там? «Ива»? «Заря»?

Фионуала Эванс. Эванс .

Может, не сестра. Двоюродная сестра? Совпадение?

Так как же все-таки звали ее сестру? Она еще раз упомянула ее, когда говорила про сенситивность. Да. Я стояла как раз здесь, у кристаллов. Как же там было? И где она сейчас?

У меня начинают потеть руки, чек в руках мокнет. Наконец я кладу его на коробку. И тут все сходится.

Ф. Эванс. Ф. Эванс.

Я мысленно составляю уравнение, как на алгебре.

Х. Эванс. «Хэвен» = «Небо».

Продавщица называла свою сестру «Хэвен».

Все это время я предполагала, что продавщица держала свое собственное имя в тайне из-за каких-то соображений бизнеса. Типа: «Добро пожаловать, я люблю вас, но не подходите слишком близко». Я вспоминаю ее последние слова, когда мы оказались вместе с ней в одном видении, когда она попыталась выставить меня из лавки.

Не пытайся откусить больше, чем сможешь проглотить .

Наверняка Хэвен, то есть Харриет, сделала именно это и рассталась с жизнью.

– Мэйв.

Она вернулась. Ящички со свежесрезанными травами, как я теперь понимаю, заодно скрывают и потайную дверь. Сейчас она слегка приоткрыта, и в проеме видна темная лестница. Наверное, Фионуала живет наверху. Может, она вообще владелица всего здания.

– Я расписалась за вас в доставке, – говорю я дрогнувшим голосом. – Фионуала.

Она садится на табурет за кассой и мрачно смотрит на коробку.

– Спасибо, – говорит она безвольно.

Вид у нее такой, как будто она не спала несколько дней. Я начинаю подозревать, что она поднималась, чтобы немного подремать или принять какое-нибудь лекарство.