Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

И меня тоже, сказала себе Сашка и стиснула зубы. Меня ждет одиночество, и отлично.

На улице Сакко и Ванцетти, в бывшем полуподвальном кафе напротив института, располагалась теперь пиццерия. Сашка купила последний огрызок пиццы за две минуты до закрытия.

Вернувшись в комнату, она впервые отперла дверь на балкон – длинный, идущий вдоль этажа. Железные поручни кое-где уже подернулись ржавчиной, и сам балкон был лишь чуть-чуть комфортнее средневекового пояса верности, но было приятно стоять вот так, на свежем воздухе, подставив лицо ветру. Знакомые деревья во дворе подросли, а некоторые успели высохнуть и лишиться половины ветвей.

«Вы должны восстановить информационную составляющую и вспомнить экзамен, – втолковывал ей Стерх. – Обязательно делайте записи в тетради каждый день, без перерывов».

Сашка разогрела свою пиццу, к тому времени напоминавшую подметку от сапога, слегка запачканную сыром с приставшей веточкой укропа. Голод тем не менее не тетка, и Сашка сжевала свой ужин до половины, прежде чем замереть с открытым ртом от самой обыкновенной мысли: а где, собственно, теперь Валентин? Жив ли он? Как сложилась его судьба – может, он даже счастлив?!

Сашка поперхнулась пиццей. На прежнюю квартиру Валентина – туда, где осталась его семья, – она никогда не звонила, но телефонный номер отчего-то помнила. Одно время этот номер висел на холодильнике под магнитом с изображением маленького замка – Ласточкиного Гнезда…

Она спустилась в холл вприпрыжку – сама не веря, что решится и позвонит.

– Алло, – сказал на том конце связи молодой мужчина.

– Здравствуйте, – сказала Сашка. – Могу я говорить с Валентином?

– С кем? – удивился собеседник.

– С вашим отцом, – Сашка даже не запнулась ни на секунду.

– Но, – ее собеседник растерялся. – Он здесь давно не живет…

– Вас не затруднит, – сказала Сашка, – продиктовать мне его актуальный номер?

– А вы кто?

«Я убийца реальности, – мрачно подумала Сашка, – и разрушитель грамматических конструкций».

– Я из Собеса, – сказала вслух. – У нас в документах указан его телефон.

– Но он не живет здесь уже шестнадцать лет!

«Почему?!»

– Бюрократия, – Сашка заставила себя говорить спокойно. – Номер устарел. Помогите мне, пожалуйста.

Записывать телефон она не стала – запомнила. Поблагодарила безымянного собеседника. Вытерла пот со лба.

Валентин развелся. Все равно развелся, много лет назад. Ушел из семьи добровольно, независимо от знакомства с мамой…

Но к кому он ушел? Вдруг в его жизни новая семья, и родился сын, и его назвали Валиком в честь отца?!

– Алло, – сказал на том конце связи мужской голос, на этот раз усталый и глуховатый. Сашка почти не узнала его и на секунду запнулась:

– Валентин…

И забыла его отчество. Вылетело подчистую.

– Я коллега вашей жены, – ляпнула первое, что пришло в голову.

– У меня нет никакой жены, – сказал он с расстановкой. – Вы кому звоните?

– Простите, я ошиблась номером, – выдохнула Сашка. Повесила трубку. Постояла несколько секунд, упершись лбом в пластиковую стену.

Он одинок, как и мама. Это, по крайней мере, справедливо… но ничуть не радостно.

– Оставь уже их в покое!

Сашка резко обернулась. Лиза стояла совсем близко, и непонятно, как она ухитрилась так бесшумно подойти. Сашка невольно напряглась, будто ожидая, что Лиза сейчас вспорет ей живот голыми руками.

Лиза увидела ее взгляд и отступила на несколько шагов. Примирительно растянула губы:

– Ты три раза набираешь свой домашний номер. И даешь отбой. Думаешь, им сейчас нечего делать, только слушать твои звонки?

Сашка перевела взгляд на трубку в своей руке и осознала, что Лиза совершенно права. Неприятно, что она подглядывает, что знает Сашкин домашний номер… Впрочем, информационному объекту, Слову великой Речи, напрягаться и шпионить не надо. Лиза сейчас понимает о Сашке гораздо больше, чем той хотелось бы.

– Это не твое дело, – Сашка вернула трубку на рычаг.

– Отойди-ка, – Лиза шагнула вперед, Сашка едва успела ретироваться к кадке с фикусом. Лиза уверенно сняла трубку, покосилась на Сашку через плечо:

– Как зовут твою мать?

– Не вздумай, – пролепетала Сашка. И добавила через несколько секунд: – Ольга Антоновна.

– Ольга Антоновна? – заговорила Лиза в трубку очень мягко и очень уверенно. – Я давняя подруга Александры, звоню, чтобы высказать вам искреннее соболезнование и спросить, не нужна ли помощь? Любая?

У Сашки, кажется, отключился слух – как если бы над головой завелась турбина реактивного самолета. Лизе отвечали, она кивала так, будто собеседница была рядом, и говорила что-то еще – скорбно, сдержанно, страшно долго, как показалось Сашке. Потом повесила трубку, несколько секунд постояла, повернувшись к Сашке спиной, и снова глянула через плечо – вопросительно.

– Спасибо, – прошептала Сашка.

В комнате Лизы стоял табачный дух, о котором Сашка давно забыла. Лиза ухмыльнулась, прочитав выражение ее лица, упала в офисное кресло, закинула ноги на край стола:

– Забавно, что ты как ошпаренная выскочила замуж за одноклассника.

Сашка опасливо посмотрела на белую доску, закрепленную над столом. В магнитном стакане-держателе, кроме двух черных маркеров, помещался тюбик зубной пасты. Сашка несколько секунд смотрела только на него.

– Я думала, – с улыбочкой продолжала Лиза, – что в школе ты парней не видела в упор, только учебники, пятерки, вот это всё…

– Это не я выскочила за него замуж, – Сашка, с трудом отвернувшись от доски, поискала, куда сесть, и осторожно опустилась на краешек стула. – Это была другая… женщина.

– Ты, конечно, – сказала Лиза тоном, не терпящим возражений. – Это была ты!

Она окинула Сашку оценивающим взглядом, будто выбирая товар на невольничьем рынке, и Сашке сделалось неприятно. Лиза мигнула, моментально изменившись, из торговки человечиной превратившись в юную, очень несчастную девушку:

– Может быть, где-нибудь в другом… параллельном тексте я счастливо жила со своим Лешкой… пока не разбежались, как это бывает. А может, и не разбежались…

Ее голос дрогнул, она смотрела теперь сквозь Сашку, сквозь стены, в пространство. Сашка открыла было рот, подбирая слова, уместные в эту минуту, – но Лиза не стала дожидаться утешения. Ее лицо снова изменилось, повзрослело, глубже запали глаза.

– Твоя мать отлично держится, вокруг полно людей, родственники, коллеги, все соболезнуют. Ужасно, короче, но естественно. Как обычно. Не вздумай лезть туда, Самохина. Это больше не твоё.

– Я и не лезу, – глухо сказала Сашка. – Я им… грамматически… чужая.

– И радуйся, – сказала Лиза с нажимом. – Радуйся, что чужая! Значит, он не станет их живьем жрать, когда ты провалишь зачет!