Марина Дяченко - Vita Nostra. Работа над ошибками [litres с оптимизированной обложкой]

– Не провалю, – быстро сказала Сашка. Лиза снова окинула ее взглядом и решила сменить тему:

– А почему ты не рассказывала на первом курсе, что у тебя в школе была сумасшедшая любовь?

«Кому рассказывать, тебе?» – подумала Сашка, а вслух сказала:

– Не было никакой любви. Вообще не понимаю, как я на него купилась. Трус, позер, жлоб…

– Красавец? – Лиза прищурилась.

– Да. И очень популярный парень… был, – Сашка запнулась.

– Значит, все-таки влюбилась, – сказала Лиза задумчиво. – Такие, как ты, из первой же влюбленности делают белое платье с фатой и куклой на капоте…

Сашка придержала язык и не стала огрызаться. Хватит с нее сегодня резаных ран на свитере.

– От тебя фонит, – помолчав, сказала Лиза.

– Что?!

– Фонит, говорю, мужиком. Нормальным. Взрослым. Как если бы ты запала на кого-то, но не как девчонка, а… Ты извини, я в таком состоянии, что эти информационные потоки ловлю бессознательно. Как запахи, – Лиза улыбнулась непривычной, странно-деликатной улыбкой.

– Нет никакого мужика, – сказала Сашка так грубо, как только могла.

В насмешливых глазах Лизы ей померещилось сожаление.

Сообщение от Стерха пришло ровно в восемь: «Здравствуйте, Саша! Для выполнения основного задания откройте прикрепленный файл. Увидимся вечером, Н.В».

Она ткнула пальцем в строчку «Работа НО 1», чуть не проломив монитор. Экран залился красным светом – таким ярким, будто Сашку прижали носом к работающему светофору. В центре экрана кружились три точки, будто горящие птицы в небе над мировой катастрофой.

Анимированная картинка была сродни черным «фрагментам», которые Стерх давал ей прежде. Сашка задержала взгляд на плавающих точках, пытаясь удержать их в поле зрения одновременно. Перестала дышать, начала мысленный отсчет: раз. Два. Три…

…Сто девяносто семь. Сто девяносто восемь. Сашка увидела себя падающей с неба, безвольно, вниз головой. Под ней был город с черепичными крышами, узкими улочками, флюгерами и ратушей, город из сказки, будто с картинки, но красный, и никаких других цветов здесь не было. Она забилась в воздухе, пытаясь вспомнить, как летают, но только ускорила свое беспомощное падение. Флюгер на ратуше сверху казался тонкой иголкой, и он был все ближе, ближе, Сашка не могла отвести от него взгляд…

Флюгер проткнул ее, будто кузнечика, Сашка оказалась нанизанной на иглу в самой высокой точке города, она видела горы вдали и арочные мосты и почти не чувствовала боли – хотя острие флюгера погружалось в живот и торчало слева из-под ключицы, у самого лица.

…И в этом был смысл. Тщательно выстроенный смысл, нанизанный на тот же флюгер специально для Сашки, с несколькими вариантами толкования, но вовсе не сложный: Сашка должна была извлечь из небытия некое понятие и применить к себе…

– Нет! – она задергалась, как бабочка на булавке. – Я отказываюсь, не принимаю, никогда!

Красный город расплылся перед глазами, превращаясь в условную картинку. Боль дернула – и сделалась реальной.

– Я понимаю, что сложно, – Стерх опустил рукав, прикрывая перламутровое зеркало на запястье. – Но вы ведь не рассчитывали, что будет легко?

Сашка сидела в четырнадцатой аудитории, прижимая бумажную салфетку к лицу. Носом шла кровь и не желала униматься. На столешнице лежал планшет с разбитым экраном.

Утром, придя в себя в своей комнате, она ничего лучшего не придумала, как запустить девайсом о стену. И даже не стала врать, что планшет разбился случайно.

– Николай Валерьевич… Работа над ошибками – это моделирование казней для меня, одна другой… экзотичнее?

Он прикоснулся к острому подбородку немного нервным, скованным движением:

– Нет… Вы поняли неправильно. Я удивляюсь, откуда у вас такие мысли, вы давно не первокурсница! Это не наказание. Это работа. И ее придется продолжать.

– Но планшет… – с дрожью в голосе начала Сашка.

– Экран поменяют, – он не дал ей договорить. – Я распоряжусь, чтобы его прикрыли защитным стеклом… Не переживайте из-за планшета.

Сашка сунула грязную салфетку в карман и вытащила из пачки следующую. Она чувствовала себя много хуже, чем несчастный девайс, но ей защитного экрана никто не предлагал.

– Открывайте тетрадь, – сказал Стерх с деланой бодростью. – Пишите на первой странице, под заголовком… Что это было – модель или проекция?

– Модель, – Сашка опустила голову. – Со встроенными… смыслами.

– Ну так опишите эти смыслы, – его голос сделался вкрадчивым.

На первой строчке сверху было криво нацарапано: «Работа над ошибками». Сашка замешкалась, в этот момент капля крови из носа, которую она не успела поймать, шлепнулась на линованную поверхность и зацвела, как мак.

– Продолжайте, – сказал Стерх, и сказал без издевки. Сашка вскинула на него глаза – Стерх смотрел серьезно.

Сашка взяла ручку. Провела по бумаге – стержень не писал, только царапал страницу.

– Продолжайте, – с нажимом повторил Стерх. – Ну же.

Сашка перевела взгляд на страницу. Еще одна капля крови упала рядом с первой. Сашка, ни о чем не думая, обмакнула шариковый стержень в свежую кляксу.

«Выполняя работу НО 1…»

Ручка выводила буквы на удивление легко, будто ее и выпустили на китайском заводе затем, чтобы писать кровью.

«…Я получила доступ к информационной модели…»

Она замерла, глядя на кривые строчки, из красных делающиеся рыжими. Новая капля сорвалась с кончика носа. Сашка еще раз обмакнула стержень:

«…Не поняв сути задания, я не смогла с ним справиться…»

– Но вы поняли суть задания, – тихо сказал Стерх.

– Нет! – Сашка вскинула голову.

Стерх молча открыл ящик стола, склонившись, заглянул внутрь, озабоченно сдвинул брови; Сашка отчаянно понадеялась, что Стерх ничего не найдет, но он выудил откуда-то из глубины папку с бумагами и отдельно большой конверт. Встал, отошел к подоконнику, повернулся к Сашке спиной, перекладывая бумаги, загородив их от Сашкиных глаз.

– Откроете завтра в восемь. Ни секундой раньше, ни секундой позже, – он положил перед ней на стол запечатанный конверт.

– А записывать, – вырвалось у Сашки, – писать в эту тетрадку обязательно кровью?!

– Не обязательно, – сказал он серьезно. – Но кровь – не только физиологическая жидкость, но и катализатор множества смыслов… Вы уже взрослая, не надо трусить, как ребенок в кабинете врача. Вы справитесь, если будете честно работать.

Его голос не дрогнул, но Сашка вдруг поняла, что он врет ей сейчас. И, возможно, врет себе. «Вы справитесь» – опустевшие слова, лишенные смысла, заклинание, потерявшее силу.

– Вы же не напишете докладную? – спросила Сашка шепотом.

Он покачал головой, не глядя на нее. Потом вздохнул: