Валерий Большаков - Новый путь [litres]

– Миха, – ляпнул я, пожимая крепкую пятерню.

«Пазик» тронулся, и во мне всколыхнулась волна паники – рядом со мной сидел не он! Не тот таинственный «хомо новус», которого я искал! Витя оказался обычным – нормальным! – парнем, а не кудесником-целителем. Но и в висках ломило, окатывая нутряным теплом! Стоп. Спадает, спадает сила… О, снова подъем!

Я резко оглянулся. Улица – серая асфальтовая пустыня. Вдалеке маячил «Трабант», а за автобусом, как привязанный, катился светло-голубой «жигуль». Сам собою вспомнился мой «вещий сон».

«Та-ак…»

Мысли, только что улегшиеся, мигом сорвало, вскружило вихрем. Мне потребовалось немалое усилие, чтобы хоть как-то успокоиться, собраться, отмахиваясь от догадок и предположений, ибо ясности не было никакой. Вопреки моим потугам, выкристаллизовывалась логичная и непротиворечивая версия, но и от нее я отбрыкивался. Правда, довольно вяло.

«Когда я вылез на остановке, «копейка» уже стояла, – напряженно соображал я. – Выходит, они стерегли Виктора? Из-за сходства с «Михой»? Да чтоб им всем… И кому – им?»

Но все эти мелкие вопросики передавливала крепнущая уверенность: неведомый кудесник догоняет нас на блекло-голубой машине.

«Пазик», урча с веселым надрывом, миновал мост через Синюху и выехал на Автодоровскую. Свернул на Киевскую. «Жигули» не отставали. Виски горячило…

– Красиво тут у вас, – разморенно сказал Витя, глядя за стекло на проплывавшие дома и скверы.

– Да уж… – еле вытолкнул я.

Перед поворотом на Корабельную «копейка» поотстала, и я уловил это, даже не выглядывая в окно, – волны тепла, что прокатывались по моим жилам и нервам, чуть-чуть ослабли.

– Приехали, – скрипнул я деревянным голосом.

– Вижу, вижу! Ну, да!

Я вышел следом за Виктором. С остановки просматривались корпуса цехов, а на плоской крыше заводоуправления выстроились огромные красные буквы, складываясь в романтическое «ФРЕГАТ».

– А вон и озеро! – воскликнул кировоградский гость.

Я оглянулся. По другую сторону Корабельной тянулись заросли огромных плакучих ив и развесистых вязов‑осокорей. В прогалах между стволами растекалось небольшое озерцо, отливая жестяным блеском.

Мне хватило мгновенья, чтобы бросить взгляд на чудное местечко, и этого оказалось довольно – я потерял из виду светлые «Жигули».

– Ч‑черт…

Виктор что-то говорил, но я не прислушивался. Шагал следом за нечаянным приятелем, ругал себя за глупый риск и пытался хоть как-то сосредоточиться, лишь бы уловить трепет Силы. Чужак был здесь, рядом, невидимый и опасный, а у меня, как назло, сверхскорость отнялась! От слова совсем!

Я оказался в пугающем положении Брюса Ли, которого окружили плохие парни, а у того вдруг сгинуло уменье дать сдачи.

«Делать-то что? – Унылые думки еле проворачивались в голове, как ржавые шарики в подшипнике. – Повернуться и уйти? А потом всю жизнь корчиться от стыда за то, что бросил Виктора?»

Мой случайный попутчик виновен лишь в удивительном сходстве с образом «Михи», с бестелесным фантомом, за которым гоняются все, кому не лень!

Сжав зубы, я шагнул на бережок, усыпанный скрипучей галькой и крупнозернистым песком, меченным черными пятнами кострищ. А на той стороне озерца свалялась побуревшая трава да ракетировали к небу пирамидальные тополя. Еще дальше выстроились пятиэтажки.

«Привыкай теперь, что и тебя отлупить могут, – роились злые мысли. – Учись быть как все!»

– …наверное, на том берегу! – различил я Витины слова.

– Наверное…

Тропок в обход озера хватало, мы двинулись по самой натоптанной, что вилась между ивами – их ветви-плети спадали космами до самой земли, путаясь в жухлом бурьяне. Я то прибавлял ходу, теряя спутника из виду, то замедлял шаг, когда его спина мелькала впереди. Сильнейшее напряжение сковывало меня, глаза обыскивали каждый кустик по дороге, а лоб горячили частые приливы тепла – чужак крался совсем рядом. Иногда мне казалось, что он находится справа, за моим плечом. Или слева – и немного впереди…

«Ничего, так даже лучше, – бестолково пересыпались думки в голове. – Сверхскорость – это особая примета. А нет ее – и ты сам как бы исчез, растворился среди местного населения! Да и потом, прочные связки остались? Остались! И мышцы, крепкие на разрыв… Как там, в песенке? «Тренируйся, если хочешь быть здоров!» Карате или кунг-фу? Долго очень, да и без наставника… Туго. Айкидо, может? Там особой силы не нужно. Вспоминай уроки товарища старшины!»

Подумав, я раскатал горловину свитерка, подтянул, как полумаску, пряча лицо до самых глаз, и накинул капюшон.

Щелчок затвора прозвучал, как лязг вагонной сцепки. Я шарахнулся в сторону, бросая взгляд в спину Виктору – шагов двадцать до него. И тут на тропу передо мной, бесшумно и безмолвно, шагнул чернявый мужчина – тот самый, из «вещего сна»! Худой, но жилистый и крепкий, он шел скрадом, плавно поднимая пистолет, темневший вороненым стволом.

Мой могучий рывок, чтобы метнуться с нечеловеческой быстротой, взрывая гальку туфлями, выдохся в жалкий тычок. Скуля с отчаянья, я пихнул стрелка обеими руками, как в вульгарной уличной драке. Выстрел все же громыхнул, но пуля с противным зудом ушла в песок. Чернявый еще падал, когда я добавил ему ногой, усылая в заросли ивняка. Пистолет, кувыркаясь, упал в траву.

– Дио порко! [22] Dio porco! ( Итал. ) – «Черт побери!» (Грубое ругательство с сильным оттенком кощунства.) – вырвалась яростная хула.

Виктор стоял столбом, не разумея происходящего.

– Беги! – крикнул я, и кировоградец сорвался с места. Нелепо отмахивая сумкой, почесал прочь.

Чернявый, злобно подвывая, барахтался в кустах. Ему на помощь ринулся тот самый чужак – кряжистый темнолицый человек с розовым шрамом на щеке. Он замер на какое-то мгновенье, с ужасом и недоверием глядя на меня, и моя голова отозвалась вспышкой тепла.

– Что тебе надо, джедай хренов? – крикнул я, срываясь в фальцет.

Темнолицый покачал головой, отступая назад, а чернявый, шипя и ругаясь, почему-то на итальянском, привстал, выхватывая из кобуры на спине серебристый револьвер. Я ушел перекатом с линии огня. Прогремел выстрел…

И тут стало очень людно.

Набежали двое парней-крепышей в черном: джинсы, водолазки, куртки – всё на них было угольного цвета. Оба – белокурые бестии, только у одного волосы до плеч, а другой стрижен под полубокс. Блондины вскинули «макаровы» и крикнули дуэтом:

– Хальт! Стоять!

Чернявый моментально выстрелил, задевая волосатого, и скрылся в чаще – треск стеблей и ругань озвучили его отступление. Темнолицый метнулся следом. Два выстрела из «магнума» прошили копну ветвей, сбривая узкие листочки. Одна пуля шаркнула по стволу дерева – разлетом ушла щепа, а вторая вонзилась стриженому в правый бок. Блондина отбросило к старой иве, и он со стоном сполз по стволу на землю, слабо взмахивая рукой товарищу – действуй, мол, я вне игры.