Валерий Большаков - Новый путь [litres]

Андропов шлепнул ладонью по столу, останавливая Е Пэ.

– Для зачина довольно, – пробурчал он. – По всему выходит, что Миха гасит сразу два кризиса – нынешний ближневосточный и будущий польский… Хотя почему – будущий? Недовольство уже зреет! Цены растут, и полякам это оч-чень не нравится. Да и не столь давние расстрелы тоже памятны. Так что американцам и этой… – Ю Вэ выговорил по слогам: – Бундес-нах-рихтен-динст остается лишь подкидывать дровишек в костер. Кстати, о БНД. В прошлом году немцы завербовали парторга вашего отдела [21] Е. Питовранов руководил отделом «П», обозначенным по начальной букве его фамилии. , Лёньку Кутергина. Оперативный псевдоним – «Виктор».

Питовранов побледнел. Вздрагивающими пальцами распустил узел галстука.

– Это… от Михи? – сипло выговорил он.

Юрий Владимирович кивнул. Его резануло жалостью. После смерти Сталина Женьке досталось крепко, он едва не угодил в отверженные как соратник Берия. Хрущев до поноса боялся Лаврентия Палыча, потому и мстил за свой страх. Досталось не только «великому и ужасному» наркому, но и «верным бериевцам», вроде Судоплатова или Питовранова.

Обида гложет Е Пэ. Ну, несправедливо же! За что его задвинули на обочину, обошли чинами и званиями? За верную службу?

И не потому ли Женя стал падок на лесть? Не хватает ему похвал да наград, а Кутергин умеет пылко лизать начальственный афедрон…

– Вы слишком долго спускали… хм… шалости своему заму, – чуть заметно скривился Андропов. – Сколько раз его ловили на излишнем любопытстве? Да сядьте вы, а то еще грохнетесь!

– Эге-ге… – тоскливо затянул Питовранов, усаживаясь. – Все так неожиданно…

– Ожидаемо, – метнул председатель КГБ, насупясь.

– Это Крючков пристроил Лёньку! – встряхнулся Евгений Петрович. – Я знал, что Кутергин – «засланный казачок», так ведь свои же… Володька весь на нервах был, до того вызнать хотел, чем же мы тут, в отделе, занимаемся!

– Я в курсе. – Андропов поднялся, махнув рукой суетливо дернувшемуся Е Пэ – сиди, мол, – и прошел к двери на балкон, задернутой плотными шторами. Раздвинул их чуток, впуская день. Через двойные рамы тяжело продавливались уличные шумы. – Отсюда окна моего кабинета видать… Надеюсь, ваш зам не посвящен в детали операций «Интеграл» и «Ностромо»?

– Нет-нет! – заторопился Питовранов, привставая. – Все известно только мне одному!

– Годится, – помягчел председатель КГБ. – Крючкова я сам поставлю в известность, а то он с ума сойдет от беспокойства. Ничего пока по Кутергину не предпринимайте. Подумаем, как его лучше использовать. И вот что… Выпейте-ка!

– Я?.. – растерялся Е Пэ.

– А кто ж еще? – хмыкнул Ю Вэ. – Давайте, давайте! И чего-нибудь покрепче, а то вы бледный впрозелень. Коньячку себе плесните или водочки… Подлечитесь!

– Слушаюсь… – слабым голосом отозвался Питовранов, свинчивая пробку с плоской бутылки «Хеннесси». Подлив в бокал на два пальца, он не стал ждать, согревая коньяк в ладони, а сразу забросил внутрь.

«Лекарство» пошло впрок – щеки Е Пэ зарозовели.

– Ну вот, как живой! – загнул Андропов.

Евгений Петрович не выдержал, расхохотался хрипло, словно выталкивая из себя накопившиеся страхи и тревоги.

Ю Вэ, посмеиваясь с долей снисхождения, подлил себе из синей бутылки. Наэлектризованная атмосфера помаленьку разряжалась.

– Моя очередь. – Андропов уселся за стол и подтянул брюки во избежание «пузырей». – Помните, какой визг поднялся в МИДе, когда задержали Шевченко? – Он даже зажмурился от удовольствия, вспоминая недавний триумф. – О предателе нам сообщил Миха – в крайнем своем послании.

– Да-а… – затянул Питовранов, усмехаясь уголком рта. – Это была бомба!

Юрий Владимирович кивнул, дотягиваясь до бокала.

– В том письме Миха рассказал о бомбе куда большей взрывной силы, – задумчиво проговорил он, изрядно отхлебнув. – Речь о бандеровцах, пролезших в райкомы и обкомы, в министерства и ЦК КПУ. Никита долго заигрывал с этими подонками – и заигрался.

– Эге-ге… – С Е Пэ можно было писать картину «Прозрение». – Так вот почему Хрущева наград лишили… Посмертно. А я‑то думал…

– Шеварднадзе сняли по той же «статье» – за национализм. Начинается новая «чистка», Женя.

– И вас это не тревожит? – вяло удивился генерал-лейтенант.

– Нисколько. – Андропов отпил и подвигал губами, будто жуя вино. – У нас развязаны руки. Буквально с завтрашнего дня оперативная игра «Каскад»… хм… с закордонными частями ОУН разворачивается в широкомасштабную операцию. Поможем всем выявленным националистам и их пособникам переехать на новое место жительства. – Он коротко усмехнулся. – Сибирь велика… А вам, Женя, задание: выяснить, куда «невинные жертвы кремлевского режима» переправляли свои нетрудовые доходы, в каких банках прятали.

– Понял, Юрий Владимирович. Буду думать! – Питовранов, словно исполняя обещанное, смолк, беспокойно барабаня пальцами. – Давно хотел спросить… сказать… – Он опасливо глянул на председателя КГБ. – Может, я и не вовремя… Вы же видите, Юрий Владимирович, что нынешний курс ведет в никуда? Не пора ли сменить нашего «великого кормчего»? И вообще – «подправить» систему? – Е Пэ засуетился. – Вы бы стали президентом СССР, Косыгину самое место – рулить Советом Министров, а Машеров пусть партией руководит!

Ю Вэ замер лишь на секунду. Упершись мясистым носом в сложенные лодочкой ладони, призадумался.

– Заманчивая картинка, – он усмехнулся уголком рта. – Только рано мне в президенты, соратниками не оброс. Да и выправляется курс потихоньку… Лёня наш, смотрю, сам в вожди метит, людей нужных подтягивает, да не лизунов, как раньше, а настоящих, стоящих! На что уж Шелепина терпеть не мог, а вернул-таки в строй. Сейчас, мне докладывали, Егорычева обхаживает. Сам же погнал его со всех постов, уж больно прям был Николай Григорьич, не умел гнуться! А вот, поди ж ты… Нет, ты не думай лишнего, я своего не упущу, но пока – рано. Пусть Лёня проделает черновую работу для зачина, а я подхвачу. И еще, – в тоне председателя КГБ сплелись серьезность и доверительность. – Пару недель назад мне дозвонился Миха, по секретной линии.

– К‑как? – поперхнулся Евгений Петрович.

– А вот так! И то, что я узнал, даже в «особую папку» не ушло. В общем… – Ю Вэ переплел пальцы и уперся в них подбородком. – Похоже, что эта твоя идея о президентстве где-то дала… или даст утечку. Вероятно, в Белоруссии. Ты же советовался с Машеровым?

– Очень, очень осторожно! – вздрогнул Е Пэ. – Без имен, всего лишь зондаж!

– Да я не обвиняю. – Юрий Владимирович расцепил руки и поводил ладонями по столешнице. – Просто… Понимаешь, если верить Михе, в следующем году Косыгин перевернется на своей байдарке. Сам или, скорее, ему «помогут». Он хоть и выживет после клинической смерти, но протянет недолго. А несколько лет спустя грузовик врежется в машину Машерова, после чего Петру Мироновичу устроят торжественные похороны.