Юрий Москаленко - Берсерк забытого клана. Держава Владыки [СИ]

– Великолепно! – я тоже порадовался, так как до этого момента не имел ни малейшего представления о реакции народа на такое кулинарное новшество. – Я дам наброски рецептиковещё нескольких полуфабрикатиков, называемых пельменями, варениками и чебуреками с мантами, – добавил я, чем обрадовал Татищева, поспешившего подсунуть мне чистые листы и карандаш. – Но чуть позднее, – я отодвинул назад письменные принадлежности. – Ещё что-то?

– Игрушки, и самое главное… – воскликнул граф, но не смог продолжить.

Дверь опять открылась и на пороге зальчика вновь нарисовался Тимоха.

– Ой! – паренёк стушевался, увидев нас погружёнными в работу. – Я это… Там Григорий всё к поездке сготовил! – выпалил мелкий.

Я поднялся, корча из себя человека, сильно разочарованного отвлечением от важного дела. Даже руками развёл от бессилия.

– Прошу простить меня, дорогой Николай Фёдорович, – я учтиво поклонился, а граф поднялся, проявляя взаимное уважение. – Мне нужно срочно уехать. Другие дела, знаете ли, тоже не терпят отлагательств! – заявил я и сделал шаг в сторону двери.

– Жаль, но я берусь подготовить краткие выкладки о состоянии дел на строительстве, что кипит на землях правобережья, в ваших законных владениях, – пообещал расстроенный граф.

– Просто отлично! – бросил я фразу не оборачиваясь. – Буду несказанно рад!

Скоренько добежав до своей личной комнатки, я накинул новенький статусный плащ, рассчитанный на холодную зимнюю погоду, не забыл и револьверы со шпагой, и направился к парадному выходу из дома Артура. Это точно гражданский мундир, если всё одеяние сложить в единое целое. Да и справлен костюм по последней моде, включившей в себя и мои прошлые наработки. Приятно, чего уж греха-то таить.

Проходя через главный торговый зал антикварной лавки, я отметил увеличение ассортимента всяких старинных вещей. Но некоторые предметы остались на своих прежних местах. Наверное, Артур их не продаёт из своих ностальгических соображений. Например, балерину и чёрную цаплю я сразу узнал, но с неуловимыми, на первый взгляд, изменениями.

Предаваться размышлениям на этот счё я не стал, а озадачился солидным медальоном моей статусной принадлежности. Очень дорогостоящий атрибут, украшенный хитрой рунной чеканкой, алмазами и малахитовыми вкраплениями.

Как его носят? Пряча за пазухой, или выставляют на показ, ну, или его демонстрируют при различных стечениях обстоятельств?

Пока думал – вышел из лавки под привычный перезвон магических колокольчиков, с сверкающим дождиком искр. Оторвавшись от занятия по изучению медальона, я поднял взгляд и…

– М-м-м… Господа, а я правильно сейчас понимаю… что-о… вы-ы… – я, если честно, запнулся с продолжением вопроса.

У главного входа припаркована не одна, а сразу две брички. И, что самое непонятное, в них уже сидят Артур, Сэр Тёмный Варлод Рафаэль и Скарлет. При этом антиквар, князь Шереметьев, жестом приглашает меня сесть рядом с собою.

Я встал в нерешительности, смотря на всю эту компанию незамаскированным взглядом откровенного непонимания, и правомерно рассчитывая услышать слова внятного пояснения.

– Не удивляйся, друг мой, – Артур заговорил спокойным голосом, полным уверенности и исключающим любые протесты. – Так уж сложились обстоятельства, что Госпожа Скарлет с Сэром Рафаэлем, обязаны составить нам компанию. Да-да, Феликс, и я тоже должен посетить городскую резиденцию Потёмкиных, с надеждой застать Елизавету Степановну, графиню-мать Полины Николаевны, – он указал на место рядом с собой. – Прошу, поднимайся, тут не далеко. Тимофей, займи место возницы в бричке с нашими господами гостями, – скомандовал Артур.

Я молча повиновался и занял отведённое место, попутно гадая над всем этим шоу, без расчёта на антракты. Тут моё внимание привлекла гурьба беснующейся и орущей ребятни…

– А как я ему саданул, и отнял шайбу…

– Да, а я поддался, раз ты мне по коленке съездил…

– Рот не разевай, коль меж двух столбов на защите стоять сдюжил…

Эти реплики заставили меня призадуматься и слегка подкорректировать план мероприятий. А толпа сильно потрёпанных, но однозначно довольных разновозрастных ребятишек продолжала обсуждение недавнего матча. Некоторые активисты гордо несли на своих физиономиях печати отваги, выраженные в бланшах, фингалах, и в разбитых носах с опухшими губами и кровоточащими носами.

Я даже обрадовался некоему отвлечению, от борьбы серых извилин в голове, пытающихся представить необходимость посещения матери Полины, Елизаветы Степановны.

– Господа, а мы можем сделать остановку у мастерской господ Моцарта и Шульца? – я сразу озвучил свою созревающую необходимость.

Вопрос я адресовал по большей части Артуру, как самому старшему из нас. Архимаг переадресовал вопрос гостям, проделав это одним лишь вопрошающим взглядом.

– Всё в ваших руках, как и решения, которые вы принимаете, – Рафаэль среагировал мутноватым ответом, но означающим согласие.

Артур кивнул мне.

– Гриня, ты слышал куда, посему – правь! – я отдал лаконичное распоряжение.

– Ть-сь! Н-ну-у, п-шла-а залётная! – рявкнул Гриня и наша бричка стартовала к мастеровым.

До места назначения мы примчались быстрее быстрого, так как время выпало ни туда ни сюда. Народу на улицах оказалось меньше обыкновенного, по сравнению с тем же часом летнего времени.

Я лихо покинул транспорт и первым вошёл в мастерскую, где сразу наткнулся на беседующих господ Шульца и Моцарта.

Звякнувший колокольчик над входом отвлёк их от некоего спора по какому-то там рабочему моменту пошивочного производства.

– Господин Феликс! – лицо хозяина мастерской просияло. – Какую же я радость сподобился испытать, увидев Вас на пороге своей скромной вотчины! Какими судьбами, на долго к нам в Ставр…

Он не договорил, так как я не удосужился скрыть медальон, в который вперили взгляды оба мастеровых товарища.

Я моментально смутился, пребывая с непривычки этакой реакции на себя, и поспешил спрятать ценный атрибут под плащ-накидкой своего гражданского мундира.

– Ваше высокородие, Великий князь, простите мне неслыханную вольность в…

От такого спича в свой адрес я замешкался и не нашёл ничего лучше, кроме как исполнить дружелюбную улыбку и выставить открытую ладонь.

– Успокойтесь, господин Мозель, не нужно нервничать, – я постарался наполнить голос тоном спокойствия, умиротворения и отеческой заботы. – Я к вам по делу, господа.

– Будем рады оказать Вам любую посильную помощь! – натура торговца и жада обогащения возобладали над настроением мастера, и глазки его радостно заблестели от предвкушения. – Вот ваши любимые письменные принадлежности, – мне подали целый набор новеньких канцтоваров.