Триша Левенселлер - Клинок тайн [litres]

– Я позволил книгам тысячелетней давности упасть в озеро. – Его голос срывается в конце фразы. – Никогда еще я не чувствовал себя таким неудачником.

– Нет, Петрик. Ты не неудачник. Ты спас Темру. Спасибо, что пришел за мной, как только узнал, что она в опасности.

– Я знаю, что отправился в это путешествие ради своей книги, но теперь мы друзья. Конечно, я буду присматривать за ней. За вами обеими. Знаю, что не гожусь для многого, но буду здесь столько, сколько ты захочешь.

Затем он смотрит на сражающуюся пару, и, пока я слежу за тем, как он наблюдает за моей сестрой, кое-что понимаю.

Она ему нравится. Он никогда не показывал это Темре, но сейчас я вижу это так же ясно, как божий день.

Знает ли он, что в ту же секунду, как проявит интерес, Темра перестанет с ним флиртовать? Она получит свою победу и заскучает. Вот почему он держится на расстоянии?

А Петрик умнее, чем я думала.

Снова оставшись наедине со своими мыслями, я не могу не думать об отце, ведь я только что навсегда покинула его семью. Я скучаю по нему. По звуку его глубокого голоса. По его большим рукам, которые обнимают меня. Я почти ничего не помню из того, что он мне говорил. Но я помню, как он заставлял меня чувствовать себя в безопасности.

И теперь я понимаю, как сильно он, должно быть, любил мою мать, раз оставил все, что знал, и начал с ней новую жизнь.

Интересно, стала ли эта жизнь причиной всех его бед?

Может быть, это религиозные фанатики ворвались в наш дом той ночью и убили моих родителей? Неужели Воланна солгала о том, что не знала, что стало с ее сыном?

Возможно, мои вопросы всегда останутся без ответов.

В эту ночь Петрик не спит, сидя у огня и записывая что-то в книгу. Думаю, он проверяет все свои заметки, обводя разбавленные чернила, чтобы они не выцвели. Сколько бы я ни уговаривала его отдохнуть, он говорит, что ляжет спать, когда будет готов.

Я лежу на твердой земле, скучая по одеялам, спальникам и палаткам, которые мы оставили в поместье Созеранов. Мои ноги рядом с костром, а Темра прижимается ко мне. Обычно мои мысли не дают уснуть, но сегодня я чувствую, что засыпаю, пока Темра не поднимается и не оставляет мой бок открытым ночному воздуху.

После нескольких секунд тишины я слышу ее голос поверх потрескивания огня.

– У меня не было возможности поблагодарить тебя, Петрик.

– Поблагодарить меня? – спрашивает он.

– За то, что позвал Зиву и Келлина и пошел за мной.

– Тебе не нужно благодарить меня за это. Мне жаль, что я был недостаточно силен, чтобы помешать Воланне и ее сыновьям.

– Не говори глупостей, – возражает она.

На какое-то время воцаряется тишина, а потом я слышу слабый шелест бумаги. Петрик переворачивает страницу или совсем откладывает книгу? Чтобы понять, мне нужно сесть, но я не хочу, чтобы они знали, что я подслушиваю. Храп Келлина, напротив, доказывает, что он в отключке.

– Почему ты это сделал? – спрашивает Темра.

– Сказал глупость?

– Потрудился спасти меня.

Я думаю, что Петрик, должно быть, ошеломлен вопросом, потому что он не отвечает сразу.

– Не понимаю.

– Я не обладаю магией. Ты во мне не нуждаешься. Ты мог бы взять Зиву и сбежать, не связываясь с религиозными фанатиками. У вас, вероятно, было бы достаточно времени, чтобы вернуться за лошадью и припасами, прежде чем бежать из города.

– Как будто твоя сестра согласилась бы уехать без тебя.

– Ты мог бы солгать ей. Сказать, что я уже мертва.

Мне больно слышать такие вещи, но я понимаю, что она права. Петрик не обязан был спасать Темру.

– Мне даже в голову не приходило обратное, – говорит он после очередной паузы.

– Умный и добрый. Спасибо, что ты есть ты, Петрик.

Думаю, что Темра начинает вставать, но Петрик останавливает ее.

– Ты слишком себя недооцениваешь. Тебе никогда не приходило в голову, что есть причина, по которой тебе так нравится сражаться? Может, твое призвание – защищать сестру. – Он делает паузу. – Я знаю, кто охотится за вами. Знаю, что военачальница была в городе. Я видел, как она остановилась у кузницы, пока ждал своего часа, надеясь приблизиться к Зиве. Вы отправились в таверну сразу после визита Киморы. Не понимаю, почему вы бежите, хотя думаю, что Кимора, вероятно, хотела подчинить твою сестру своей воле. Но я хочу сказать, что Сестры очень старались, чтобы связать ваши с Зивой жизни. Ты так же важна, как и твоя сестра. Ты такая же особенная, как Зива.

Хотела бы я видеть, как они смотрят друг на друга. Или не смотрят. Я хочу видеть происходящее и, может быть, обнять Петрика за то, что он сказал такие нужные слова.

То, что он решил остаться, зная, кто охотится на нас, и скрыл это от Келлина, делает Петрика еще более привлекательным в моих глазах.

Не говоря больше ни слова, Темра ложится рядом со мной. Я делаю вид, что сплю.

По дороге мы встречаем много путешественников, и в том числе торговца одеждой, к нашему общему счастью.

Как только Келлин замечает портного, он бежит впереди нас и некоторое время разговаривает с ним. Беседа заканчивается тем, что парень протягивает торговцу несколько монет. Портной спрыгивает с козел, отмахивается от наемников, нанятых охранять его одежду, и открывает заднюю часть повозки.

Келлин забирается внутрь.

Через некоторое время он возвращается, под мышкой у него несколько свертков. Он бросает по одному каждому из нас.

– У них совсем недавно закончились платья, – говорит Келлин Петрику.

– Ох! – без доли юмора отвечает ученый. Чтобы переодеться, он сворачивает на одну сторону дороги, а мы с Темрой отправляемся к другой.

– Ему плохо, – говорит Темра, снимая свое отвратительное платье. Я знаю, что она имеет в виду Келлина.

– Он это заслужил, – говорю я, освобождаясь от собственной одежды.

– Он знает, что все испортил, и пытается это исправить.

– Ему придется сделать что-то более стоящее, чем покупка одежды.

Хотя одежда довольно хороша. Келлин не стал скупиться, выбирая прочные кожаные сапоги и мягкие хлопчатобумажные туники. Я натягиваю потрясающие наручи [10] Наручи – часть доспехов, защищающая руки от кисти до локтя. на запястья, чтобы согреться. Пояс плотно прилегает к моей талии, так что ничего не мешает.

Закончив одеваться, Темра поворачивается ко мне, и у нее отвисает челюсть.

– Что? – смущенно спрашиваю я.

– Видела мою одежду? – спрашивает она.

– Да, с ней все в порядке. Почему ты спрашиваешь?

– Она слишком большая.

– И что с того? Сейчас не время быть придирчивой.

– Но твоя сидит как влитая! И он выбрал синий цвет в тон твоим глазам.

– Я не понимаю.

– Он взглядом измерил тебя в точности до миллиметра. Очевидно, Келлин не проявил подобного внимания ко мне. – Она улыбается, как будто это что-то значит. – Забудь. Давай вернемся.