Кирилл Луковкин - Протокол «Иерихон»

Он почувствовал себя центром мироздания.

Итак, он знал, что происходит. Здесь, в самом сердце корабля-башни центробежная сила, заменявшая силу тяжести на периферии, не имела власти. Здесь царила невесомость. Вот почему никто не упал вниз.

— Не зевай! — Борис уже вынул двигатель. — Обхвати меня за пояс. И не вздумай дергаться!

— Я понял! — просипел кто-то. Рик не узнал собственный голос.

Борис нажал на рычаг. Машина заурчала, и они полетели вниз. Рик намертво вцепился в бородача. Мимо проплывали стены колодца, знакомые пазы и выступы, в которых должны были помещаться лестницы. Вдруг в паре метров от них просвистел снаряд. Еще один. Грохнул взрыв.

— Чертовы обезьяны! — прорычал Борис. — Все-таки вылезли.

Обстрел продолжался. Рик благоразумно не стал поворачивать голову. Он знал, что в невесомости любое неострожное движение способно изменить траекторию полета. Борис чуть прибавил скорости.

— Ты там живой? — крикнул он.

— Да!

— Это хорошо! — засмеялся Борис.

— Почему смеешься?

— Потому что сейчас будем прорываться, — предупредил Борис. — Достань у меня из кобуры бласт и стреляй во все, что окажется на пути. Усек?

Рик нашарил кобуру и вынул оружие. Потом вытянул шею и посмотрел вперед. Борис был прав. Они подлетали к месту стыка эонов. Соединительные стержни вращались, как лопасти исполинской мельницы. Один из стержней двигался так, что неминуемо пересекал траекторию их полета.

— Борис… — протянул Рик.

— Спокойно!

Рик почувствовал отвратительный прилив желчи к горлу. На стержне что-то шевелилось и чем ближе они подлетали, тем четче становились маленькие фигурки. Штрихи выстрелов расчертили воздух белым. Кто-то из летунов вскрикнул и выпустил двигатель; его тут же понесло в сторону, все быстрее, к стене колодца. Черные силуэты гвардейцев с белыми полосами на рукавах и штанинах напоминали вереницу муравьев. Рика с Борисом заметили. Расцвели бутоны залпов, на перехват полетели гарпуны.

— Стреляй! — заорал Борис. — Чего ты ждешь?

Рик нажал на курок. Бласт коротко рыкнул, чуть смещая вектор их полета. Рик не стал думать о возможном столкновении и сосредоточился на стрельбе. Борис скорректировал направление. Их качнуло — ровно настолько, чтобы разминуться со стержнем на пару метров. Один из гвардейцев, обвязанный страховкой, бросился на перехват. Рик прицелился и выстрелил ему в лицо. Гвардеец дернулся, достаточно, чтобы изменить свой вектор движения, и Борис с Риком пулей пролетели дальше.

Они вырвались в пространство между эонами.

— Впереди третий, — сказал Борис. — Продолжай в том же духе.

Они прорвались мимо стержней у края третьего эона, когда Борис догнал своих соплеменников, и теперь его люди летели вдоль Хорды ровной цепочкой. Их скорость увеличилась, уровни и сектора быстро проносились мимо. В таком темпе они достигли края третьего эона. На этот раз засады на стержнях не было.

Но зато она была в пространстве между эонами. Не успела их маленькая эскадра долететь до края второго эона, как сбоку показались машины, с широким размахом крыльев и тупыми носами, серебристые и плоские. Машины выстрелили сетями, намереваясь поймать летунов. Группа распалась. Двоим из летунов не повезло. Беглецы упрямо летели дальше. Мелькнули спицы стержней, летуны нырнули в колодец второго эона.

Впереди мерцала энергетическая пленка, перекрывая всю окружность колодца.

— Что это? — спросил Рик.

— Защитный барьер.

Рик не успел придумать новый вопрос, как рой влетел в пленку. Здесь было холоднее, и даже свет Хорды казался не таким ярким.

— Ну вот мы и дома, — Борис круто развернул двигатель к стене.

Рик сам отпустил его и приземлился в затяжном прыжке на ноги. Голова больше не кружилась.

В маленькую комнату набилось с дюжину человек. Дверь открылась, и внутрь протиснулся еще один. К этому моменту Рик закончил говорить. Повисла тишина. Люди обдумывали услышанное. Рик наблюдал такую картину не в первый раз и сейчас воспользовался паузой, чтобы разглядеть их получше.

Это были люди белой расы, но с чертами гораздо грубее и крупнее, чем у обитателей Термополиса, а в особенности — Атлантиса. Мужчины носили бороды и усы, женщины собирали длинные волосы в косы. В выражении лиц сквозила печаль пополам с задумчивостью. Все носили комбинезоны или неизвестную униформу самого грубого покроя, в основном темных цветов. Многое во внешности указывало на перенесенные испытания — ранняя седина, шрамы, увечья.

Рик немного подумал и добавил:

— Я рассчитывал на помощь, а вместо этого меня упекли в застенок.

— Желтые обезьяны, — пробормотал кто-то.

— Другого отношения от них и не жди, — вторил ему другой голос. — Считают себя выше всех.

Рик посмотрел на Бориса.

— У меня много вопросов, — предупредил он.

— Не сомневаюсь, — буркнул тот. — Валяй, спрашивай. Нам скрывать нечего.

— Вы сказали, что из другой башни.

— Верно, — кивнул Борис.

— Как же вы попали сюда?

Борис переглянулся с соплеменниками. Этот вопрос, казалось, всех позабавил.

— Сами-то мы родились здесь и с рождения были на положении рабов, — начал объяснять он. — А вот наши предки, они и прибыли из башни около сотни лет назад. Чертовы мартышки запрещают письменность, поэтому память передается по рассказам. Из них известно, что башня называлась Славия, и что там существовала народная республика. Наши предки жили в башне, не выходя наружу — по закону было запрещено выходить из-за страшной болезни мозгов, которая, как считалось, попала извне. Наша цитадель стояла семьсот лет. Верили, что чума пропадет через тысячу лет после ее основания. Все шло нормально, пока правительство не получило послание. В нем говорилось, что со Славией хотят вступить в контакт другие люди. Наши предки думали, что они — единственные выжившие, поэтому здорово удивились. Контакт состоялся. Прибыла делегация пришельцев, назвавшихся людьми из Башни Мира. А дальше произошло самое страшное — наша цитадель пала.

Предки не знали, как именно все произошло. Они были лишь простыми исполнителями приказов, не посвященными в планы правительства. Эту малую часть нашего народа направили в Башню Мира, чтобы наладить культурный обмен. А потом их поставили перед фактом гибели родины и сказали, что домой возврата нет. Желтые обезьяны выделили им резервацию в два сектора второго эона. Конечно, предки пытались бежать, поднимали восстание, но против одного нашего человека имперцы выставили пять своих. Предки сочли возможным сдаться и принять эту диктатуру — ради продолжения рода. Так все и шло. До последнего момента.

Пока Борис говорил, его соплеменники согласно кивали. Он умолк.