Кирилл Луковкин - Протокол «Иерихон»

Тонкий давно исчез наверху. Остались только Аврора и Рик.

«Ты чувствуешь». Это был не вопрос. Сестра озвучила то, что видела.

«А ты?», — выдавил он, еле сдерживая себя. Аврора махнула в сторону детей:

«Мое место с ними».

«Я…»

«Не заставляй себя ждать».

Рика трясло; руки дрожали. Кровь сладко ныла в жилах, призывая и нашептывая. Такой силе невозможно было противостоять. Едва соображая, что делает, он шагнул в центр площадки и медленно поднял глаза.

Все его существо пронзило несказанное чувство радости.

Тонкие ворсинки раздвинулись, пропуская внутрь.

По телу разливалось приятное тепло.

Впервые Рика охватило абсолютное, полное, настоящее счастье.

С каждым ударом грести становилось все тяжелее. Он почти выдохся. Руки ныли от усталости. Он отдал бы полжизни, чтобы лечь на землю и просто полежать. Когда он готов был сдаться на милость пучине, впереди замаячил берег. Он проморгался, опасаясь, не обман ли это зрения. Но берег не исчез и, кажется, даже приблизился.

Он перевел дух и снова заработал руками, помогая себе грести всем корпусом. Берег приближался. Вдруг позади раздался всплеск. Он оглянулся — ровная морская гладь. Сердце заработало с удвоенной силой. Тяжело дыша, он снова пустился в плавание. И снова раздался всплеск, на этот раз гораздо ближе. Он быстро обернулся и увидел край плавника, взрезавшего поверхность воды, как нож масло.

Он поплыл, растрачивая жалкие крохи последних сил, чтобы оторваться от чудовища. В памяти вспыхнуло название существа, но от знания не стало легче. Какая разница, знаешь ты свою смерть по имени или нет? Он со страхом ожидал, что вот-вот жуткая пасть отхватит ногу, но проходила секунда, другая, а он еще оставался жив. И каждая новая секунда превращалась в пытку ожиданием. Он решился обернуться; плавник был близко, но акула не торопилась и, похоже, решила поиграть.

До берега оставалось не меньше сотни метров. Страх придал силы, но и этот запас быстро таял. Он понял, каков план чудовища: подождать, пока жертва выбьется из сил и не сможет сопротивляться. И тогда он развернулся к акуле лицом, нырнул — как раз вовремя. Раззявленная пасть надвигалась, готовая перекусить его пополам. Он схватил эту пасть руками, за нижнюю и верхнюю челюсть, не давая акуле сомкнуть ее на своем теле. От мощных взмахов хвоста его повело в сторону, в другую, акула толкала его перед собой, мотая башкой, но он упрямо держал ее. А потом возникла идея — сумасшедшая, отчаянная, какие посещают людей только в минуты смертельной опасности. Он выбрал удачный момент, перевернулся, сделав что-то вроде сальто над головой, и прыгнул твари на спину. Акула забилась еще сильнее, но он не смог держать ее; теперь все зависело от того, как долго он сможет удержаться на спине. Под ногами мощно сокращались мышцы, хвост рассекал водную массу, словно лопасть машины, и акула почти сбросила его.

Тогда он нащупал ее глазницы и надавил что было силы. Акула резко вильнула в сторону, и его выбросило прочь. Он почти забыл дышать; легкие разрывались от недостатка воздуха, но перед тем, как вынырнуть на поверхность, все же оглянулся. Ослепшая акула нарезала круги, клацая челюстями.

Он бросился к спасительному берегу.

Еле добравшись до полоски песка, он повалился наземь и потерял сознание.

..Казалось, прошла лишь секунда. Но судя по удлиннившимся теням, он пролежал на песке долго. Все тело ныло, но боль — это хороший знак, говорящий, что ты еще жив. Он воздвигся на ноги и окинул сушу долгим, изучающим взглядом. Ровный пляж плавно переходил в отлогое взгорье, поросшее пальмами. На самой вершине горы белела фигура правильной формы, похожая на постройку.

Он стал подниматься по узкой тропинке между пальм. Стоило вступить в джунгли, как жара накрыла горячей влажной простыней. Обливаясь потом, он упрямо поднимался вверх и вскоре смог видеть залив и полоску песчаного пляжа, окаймлявшую этот участок суши. Все выше и выше, он карабкался по горным уступам, подтягивался по лианам, перескакивая с одного валуна на другой, пока не оставил позади себя джунгли и не увидел развалины древнего храма, выполненные из белого с серыми прожилками камня.

Этому сооружению было много лет. Барельефы давно истерлись, из трещин в стенах пробивались мощные ростки. Природа медленно переваривала храм, но до ее окончательной победы было еще далеко. Причудливая архитектура сочеталась в этой постройке с монументальной величественностью. Он прошел по выложенным плитам к крыльцу и ступил внутрь. Несмотря на удушливую жару, здесь царила пещерная прохлада. Он с величайшей осторожностью крался мимо стен с нишами, в которых прятались скульптуры древних богов. Казалось, те провожают его взглядом, отчего становилось неуютно. Впреди виднелся выход, и он без колебаний устремился туда.

Проход открывал вид на внутренний двор — квадратную площадку с обелиском посередине. Он внимательно огляделся по сторонам. Мертвый храм дремал в сонной тишине. День клонился к закату, разогретые за день камни остывали. Он вышел на площадку.

Обелиск представлял собой усеченный конус из пяти поставленных друг на друга цилиндрических камней. Огромный каменный палец, словно вросший в землю. Из-за обелиска показался человек.

Тот самый, что брел по песчаному пляжу.

— Что ты здесь делаешь?

Человек улыбнулся, обнажая полумесяц белоснежных зубов.

— Я ждал тебя.

— Как ты оказался здесь, ведь я видел тебя на том берегу?

— Есть много способов попасть из одной точки пространства в другую, — сказал человек, поправляя белый саван. — Но это неважно. Ты чувствуешь боль?

— Еще какую.

— Очень хорошо, — довольно сказал человек. — Ты чувствешь гнев, страх, отчаяние?

— Не так сильно, как хотелось бы.

— Прекрасно. Ты преодолел порог.

Он, первый, который с такими трудностями доплыл до берега, начинал понимать. Он вспомнил их первый разговор.

— Кажется, я сделал то, что не смог никто.

— Нет, ты второй, — поправил человек в саване. — Однажды и мне удалось сделать это. Ты знаешь, как меня зовут.

Верно. Он знал. Все знал с самого начала. Это знание было спрятано в нем, и настала пора открыть его.

— Ты — Максуд. Тот самый миллиардер, сын богатого шейха, заказавший Архимеду Спанидису проект Термополиса.

Белый человек сложил ладони лодочкой.

— Продолжай.

— Ты дал архитектору деньги на проект. Фактически пожертвовал семейным капиталом ради осуществления этой затеи. Ты заказал Спанидису не одну, а семь башен. И подробно описал все, чем их следовало наполнить. Ты каким-то образом знал, что человечество погибнет. Стал Ноем для своего времени. Но не попал на борт, потому что скончался от болезни. Почему я разговариваю с тобой? Кто ты, призрак?