Мария Саванна - Арабелла [litres]

– Мартин, – окрикнул меня врач. – Я же говорил ей идти домой. Ей здесь не место!

Я, не ответив, помчался вниз и остановился на крыльце. Теперь её голова лежала на моих коленях. Я осторожно открыл ей рот и наклонил флягу, но Эвери открыла глаза и выхватила её у меня из рук. Сделав пару глотков, она села.

Я молчал. Всё внутри меня заледенело.

– Со мной всё хорошо, – сказала она и взяла меня за руку. – Мы должны уходить.

– Попей ещё, – потребовал я.

– Нет, Мартин, ты не понял, всё хорошо. Я сделала вид, что потеряла сознание, чтобы мы вдвоём оказались на улице. Одни, – сказала она вставая.

– Одни? Что это значит?

– Мартин, мы должны уходить, и как можно скорее. С Гавриилом что-то не так. Думаю, и он и Ким мясоеды!

– Эвери, ты о чём? Они ловят мясоедов. Врач спас Ари и Чарли. Он друг твоего отца, в конце концов!

– Просто доверься мне. Я чувствую, что-то не так. Он на самом деле был близким другом отцу и всем нам. Но за два года до своей смерти, как раз когда он оставил идею достроить бункер, отец сказал нам, что Гавриил мёртв. Он был разбит и не хотел говорит о нём.

– Мертв? Почему ты не говорила мне?

– Когда мама заболела и ты привёл его к нам, я ничего не заподозрила. Он сказал, что надолго пропал из наших мест и только недавно вернулся. Потому отец и решил, что он стал жертвой мясоедов.

– Но что теперь тебе не нравится? Даже если твой отец ошибся. Нам остаётся только радоваться.

– Всё это странно! Подумай только. Он исчез и ничего не сказал лучшему другу? А потом вернулся, достроил бункер, организовал отлов мясоедов, это всё без ведома отца? Это было их общее дело. Думаю, между ними что-то произошло. Вот отец и сказал, что тот мертв, и не стал ничего объяснять.

– Эвери, это только догадки, он помогает нам всё это время. Делает огромное дело. Даже если твой отец сдался. Даже если они не смогли продолжать вместе.

– Послушай, – сказала она тверже. – Я понимаю. Но вспомни этот запах в бункере. Очень странный, правда? Так пахло у Хасана. Это запах мяса. Жареного человеческого мяса. И эта женщина, их пленница. Она так смотрела на меня, будто пыталась сказать что-то, предупредить. Я не знаю, как объяснить тебе это, но думаю, бункер отца – это теперь логово мясоедов. Вроде штаба на севере. И теперь, когда они знают, что мы сделали с их человеком, мы должны бежать.

– Сердце мира! – я был парализован смятением. Она говорила страшные вещи, и я не знал, чему верить.

– Послушай, когда он зашёл в темную комнату Хасана, он напрямую, через темноту пошёл к окну, где за шторой стояла лампа. Как он в этой тьме её нашёл, если не бывал там раньше?

– Боже мой, Эвери! – мне казалось, я задыхаюсь от её слов. Я встал.

– Ты веришь мне или нет? – тихо спросила она.

Я смотрел через её слезящиеся глаза прямо в глубину её самой, туда, где рождались все её мысли, светлые или безумные, туда, где жила любовь. И я понимал, что верю этой глубине, и буду верить всегда, в любом случае, в любом мире, какой бы неразумной она не казалась, я буду верить и следовать за ней, куда бы она ни привела меня. И чем пристальнее я всматривался в эту глубину, тем чётче я мог видеть у самых её истоков самого себя, таким же наивным взором смотрящего на мир её глазами. И в тот самый момент я знал, что и она видит себя во мне. И я наконец понял, где и как существует бесконечность, о которой так увлечённо когда-то говорил Лев, о которой тысячелетиями спорили мудрецы. Она оказалась куда ближе, чем я думал: прямо передо мной. Меня вдруг захлестнуло волной безудержного счастья, несмотря на угрожающий мир вокруг, мне захотелось петь и танцевать от того, что я наконец всё понял, всё осознал. Я нашёл сначала её, в неизвестном, потерянном городе, а теперь нашёл себя в ней.

Я, улыбаясь сердцем и душой, закрыл глаза и поцеловал её, будто целовал в последний раз. И я, человек, всю жизнь склонявший голову перед всемогуществом Бога, теперь впервые увидел, где на самом деле берёт начало свет. Там, где бесконечность целует бесконечность, а та целует её в ответ.

Скрипучая дверь позади нас отворилась и из-за неё показался Гавриил. Он прислонил трость к стене и стал аплодировать редкими хлопками.

– Потрясающая речь, Эвери! Просто гениальная! – сказал он.

Мы оба вздрогнули, но не сдвинулись с места.

– И я бы поспорил с тобой, нашёл бы в ней много неточностей. Ну разве я не мог знать Хасана ещё до Бриса? Может быть он мой школьный друг и я много лет хожу к нему по четвергам, чтобы сыграть в шахматы? Как тебе такое? Ты слишком взволнована, чтобы обосновать свои подозрения и я бы спорил с тобой с удовольствием, но теперь в этом нет смысла. Мы узнали всё, что хотели. Больше незачем играть этот спектакль. Вы и правда в большой опасности, и мы на самом деле не те, кем пытались казаться. И даже твой умелый трюк с обмороком не спасёт вас. Я знал, что вы дети своего отца, что вы будете играть только по-честному, поэтому и мне пришлось притвориться честным человеком. И я был неплох.

Я хотел сказать тысячу слов, но не мог издать ни звука. Тогда мы пустились в бег. Мы бежали изо всех оставшихся сил к дому.

– Вам не скрыться! От Кима ещё никто не скрылся! На острове нет места, о котором Ким не знает! Ни одного! Он найдёт вас, как бы быстро вы не бежали! – кричал нам вдогонку Гавриил.

– Чарли, Чарли! – позвал я, когда мы забежали домой и закрыли дверь. – Чарли, вставай. Все! Просыпайтесь! Вставайте! Мы уходим!

Как холодный воздух проникает в щель плохо закрытого окна, внутрь меня проникало чувство тревоги и опасности. Я понимал, что если Гавриил на самом деле не тот, кем пытался показаться, то нам больше не на кого надеяться.

Чарли встал и подошёл ко мне настолько близко, что в свете луны мы могли видеть лица друг друга. Он пристально смотрел в мои глаза и я боялся, что он станет спорить и обвинять меня, но в ответ я получил лишь короткий кивок.

Спустя недолгие минуты поспешных сборов, мы были готовы идти. Я подошёл к Сарре, которая лежала с открытыми глазами и наблюдала за происходящим, и встал на колени перед ней.

– Простите, простите меня, мы должны…

Сарра слабо сжала мою руку:

– Прости нас за то, что Морис оказался таким страшным местом. Ты не заслужил этого. Никто не заслужил.

Я не знал, что ответить. Её слова показались мне неуместными.

– Нам надо идти прямо сейчас. Я понесу Вас.

Я протянул руки, но она меня остановила.

– Мартин, послушай. Спасибо, что был рядом всё это время. Ты осветил нашу жизнь. Позаботься теперь о моих детях. Но меня оставьте. Я чувствую, что мне осталось совсем недолго. Я доживу эти дни в родном доме.

Я зажмурился от ужаса.

– Уходите. Ты же знаешь, мы все встретимся в Арабелле уже скоро.