Степан Кайманов - Тьма и пламя. На бескрайней земле

Обещание было исполнено. Женщина, которую он провел за руку сквозь темень и развалины, могла наконец увидеть небо. Честно говоря, если бы она ослушалась, сняв повязку раньше срока, он бы нисколько не огорчился. Что она могла увидеть? Песок и горы обожженных досок, накрытых покрывалом ночи. Но Лоис ни разу даже не заикнулась о том, чтобы снять повязку. Она покорно шла рядом, слушая и исполняя все указания. Боялась вернуться обратно в душное и тесное подземелье, понимал Габриэль.

— Можешь снять повязку, — сказал мэйт.

Руки Лоис, худые и бледные, как и она сама, незамедлительно метнулись к голове, срывая тугую и широкую ненавистную повязку. Отбрасывая последний осколок жестокого прошлого, где она была всего лишь вещью. Светлые волосы колыхнулись, пальцы жестко сдавили клок серой ткани, будто это была не повязка, а шея мага Готтилфа.

Лоис глубоко вдохнула, словно повязка мешала ей дышать, покачнулась, запрокинув голову, и едва не упала. Габриэль успел ее подхватить.

По щекам женщины катились слезы. Лоис некоторое время лежала, упав на руки мэйта, и безумными мокрыми глазами глядела в светлеющее небо. Потом качнулась, сбросив заботливые и сильные руки, выпрямила спину и замерла, глядя вдаль. Габриэль не стал ее торопить, давая насладиться свободой. Он стоял рядом, молча и неподвижно, и вспоминал, как впервые увидел необъятную стену леса на Дальнем берегу. Как поразился просторам и роскоши Грэйтлэнда.

Наконец Лоис сделала первый шаг, робкий, словно свой первый, затем еще один и еще один. И каждый становился шире и увереннее предыдущего. Женщина подняла, расставила руки, будто пытаясь кого-то обнять, и, сжимая в объятиях свободу, направилась в сторону леса. Габриэлю подумалось, что сейчас мать Итана походила на птицу, которую выпустили из клетки на волю, дали расправить крылья и поймать ветер. Лоис и вправду будто летела.

Мэйту пришлось ускорить шаг, чтобы поспевать за летящей Лоис. Он давал ей насладиться свободой, не вмешивался, понимая всю значимость момента. Радовался вместе с ней, представляя, как сейчас выглядела бы женщина, если бы вместо грязной хламиды на ней было настоящее яркое платье, а над спутанными длинными волосами поработал цирюльник. Вопросы могли и подождать, решил Габриэль, не переставая изучать стену деревьев. Читая запахи, текущие со стороны леса.

Так они и шли, почти бежали. По бездорожью, навстречу лесу, вдыхая свежий воздух. Счастливая женщина, захваченная долгожданной свободой. И юноша, давший ей эту свободу и с радостью ее разделивший.

Несмотря на предложение Лоис, в село мэйт решил не ходить. Хотя ему жутко хотелось снова увидеть Итана, узнать, что стало с его отцом и со щенками сверов. Показать мальчишке, что это он, мэйт Семи островов, хм, миркль, спас его мать. И попытаться изменить представление храброго и хитрого сына охотника о магах. Ведь Итан, в отличие от сельчан, не одни сутки прошел вместе с ним по опасному лесу и видел, как маг, желая спасти девушку, исчез в черном гудящем вихре. Но, увы, как раз из-за этих самых событий идти в село было неразумно — слишком опасно. Его видели сельчанки, его сущность знали Итан и Лоис. Кроме того, Готтилф говорил, что в селе держат сверов. А после недавней выходки седого чародея туда действительно могли прибыть волисты. Так что дорога в безымянное село, не отмеченное ни на одной карте Андрии, была закрыта. Наверное, навсегда.

Утренний солнечный свет окончательно разогнал сумрак, когда они подошли к лесу. И один вопрос, которым Габриэль задавался с тех пор, как увидел зеленую преграду вдали, отпал сам собой. Лес, раскинувшийся с запада на восток, совсем не походил на тот, где мэйту пришлось оторвать язык дикому сверу. Это был совершенно другой лес. Редкий, сероватый. Одинаковые, невысокие деревья с толстыми стволами тянули друг к другу кривые ветви, где почти не было листьев. Деревья казались неживыми, но от них пахло смолой — самой обыкновенной.

Лоис спокойно вошла в лес, и Габриэль последовал за ней, не понимая, что случилось с деревьями. Не веря, что их создала Тиррацея. На Семи островах таких деревьев не было. Они немного походили на толстобрюхое дерево, росшее под окнами дворца. Но походили примерно так же, как корова походит на лошадь. Они слегка пугали. Если уж в пышном, прекрасном лесу у Дальнего берега пришлось драться с двумя сверами, то что за твари могли водиться здесь? Возможно, именно эти твари сожрали листья на деревьях, предположил Габриэль и покосился на Лоис.

Женщина выглядела спокойной. Не было даже настороженности. Она шла между страшными лысыми деревьями, не ощущая тревоги. Шуршали листья, где-то постукивал дятел. И еще был какой-то шелестящий звук, доносившийся из глубины леса.

— Что это за лес? — спросил Габриэль, стараясь смотреть равнодушно на жутковатые деревья.

— Лысняк, — ответила Лоис. — Недолго до села осталось.

— Деревья такие странные, — с улыбкой произнес мэйт и провел ладонью по коре. — Они всегда были такими?

— Всегда, — кивнула Лоис. — Орехи на них вкусные. К осени поспеют. Всем селом за ними ходим, — с облегченным вздохом пояснила она, возвращаясь в свое любимое село, к сыну и мужу.

Мыслями она уже была там, понимал Габриэль. Была там, рядом с Итаном, трепала его светлые волосы, целовала его щеки в веснушках, роняя слезы радости. При виде этой картины на Габриэля накатила тревога. Он вспомнил и отца, и брата, и Лени. Вряд ли Готтилф нарушит обещание, но что, если с самим чародеем что-нибудь случится? Его могут поймать волисты, когда он будет выбираться из своего подземелья. Да его просто может хватить удар от старости, от безнадеги. Возможно, стоило пойти с ним?.. Нет, тогда все это было зря! И схватка со сверами, и неудачная попытка рассеять чародейский вихрь, и… Да и еще неизвестно, послал ли отец кого-нибудь следом? На корабле знакомых лиц точно не было. Или отцовские соглядатаи ловко прятались. В конце концов, от Мирацилла несложно добраться до Семи островов. Нужно лишь придумать, как обойти портовых сверов. И все.

— А сверы тут водятся? — спросил Габриэль, обдумывая предстоящий путь.

— Раньше… не было, — нерешительно ответила женщина.

— Ты говорила, что покажешь мне путь на Мирацилл. Помнишь?

— А ты послушай, — улыбнулась Лоис, припав к дереву, проведя по нему ладонью, как по щеке любимого мужа. — Лит, как же хорошо, — произнесла она, восхваляя своего бога.

Габриэль прислушался. По-прежнему стучал дятел, по-прежнему шелестели листья под ногами. И где-то далеко-далеко шумела… река. Ну, конечно же, это была река! Та самая река, которая, со слов Лоис, должна вывести прямиком в Мирацилл.

— Слышу, — ухмыльнулся Габриэль и бросил взгляд вперед.