Энджи Сэйдж - Эликсир жизни [litres]

Через несколько минут Снорри не выдержала:

– Прошу прощения…

– Четыреста двадцать пять, четыреста двадцать шесть… – громко проговорил купец, не отрывая глаз от монет.

Ей пришлось подождать. Прошло пять минут, прежде чем он объявил:

– Одна тысяча. Да, сударыня, чем могу помочь?

Снорри положила на стол крону и протараторила давно заготовленные слова:

– Я бы хотела купить лицензию на торговлю.

Старик окинул взглядом девушку в грубой шерстяной одежде купца и улыбнулся, будто Снорри сморозила какую-то глупость.

– Простите, сударыня. Для этого надо быть членом Союза.

Снорри сумела его понять.

– Я и есть член Союза, – ответила она.

Не успел купец возразить, как Снорри достала свою Торговую грамоту и положила перед ним пергаментный сверток с красной ленточкой и большой сургучной печатью. Старик очень медленно, с показным снисхождением надел очки, сетуя на наглость нынешней молодежи, и внимательно прочитал документ. Пока он водил пальцем по строчкам, выражение на его лице сменилось недоверием. Закончив читать, старик поднес бумагу к свету, ища признаки подделки.

Но документ был настоящим. Это знала Снорри, и старик тоже это понимал.

– Крайне необычно, – изрек он.

– Необычно? – переспросила девушка.

– Крайне необычно. Как правило, отцы не передают Торговые грамоты по наследству своим дочерям.

– В самом деле?

– Но все вроде бы законно. – Купец вздохнул и очень неохотно достал из-под стола стопку разрешений. – Подпишите здесь. – И кинул девушке перо.

Снорри написала свое имя, и старик поставил на бумагу печать с таким видом, будто в документе говорилось нечто совершенно неприличное.

Швырнув разрешение через стол, он сказал:

– Палатка номер один. Рано пришли. Вы первая. Ярмарка начнется на рассвете через две недели после пятницы, а закончится в канун дня Зимнего пира. Освободите место к закату. Весь мусор вынесите на городскую свалку к полуночи. Это будет стоить одну крону.

Монету, которую Снорри положила на стол, он бросил в отдельный ящик, и по глухом звону стало понятно, что ящик этот до сих пор был пуст.

Снорри, широко улыбнувшись, взяла разрешение. У нее получилось! Теперь она купец с официальной лицензией на торговлю, как и ее отец.

– Отнесите образцы к сараю на проверку качества, – сказал старик. – Можете забрать их завтра.

Снорри оставила свой тяжелый мешок в корзине для образцов за сараем и, чувствуя небывалую легкость, почти в танце выскочила с торговой площади. На выходе из ворот она столкнулась с девочкой в красной тунике с золотой оторочкой. Длинные черные волосы девочки были прихвачены золотым обручем, царственным, как корона. Рядом с ней маячил призрак в пурпурном одеянии. У него были добрые зеленые глаза, а седые волосы собраны в аккуратный конский хвост. Снорри поспешно отвела глаза от пятна крови на его одежде под самым сердцем, потому что невежливо глазеть на причину, по которой призрак попал в потусторонний мир.

– Ой, извините, – сказала девочка. – Я вас не заметила.

– Нет, это вы меня извините, – ответила Снорри и улыбнулась, а девочка улыбнулась ей в ответ.

Снорри пошла своей дорогой обратно к «Альфрун», размышляя об этой случайной встрече. Она слышала, что в Замке есть принцесса, но не может же быть, чтобы там, в воротах была она? Неужели принцесса ходит по улицам просто так, как обычные люди?

Девочка, а она на самом деле была принцессой, тоже пошла своей дорогой во Дворец, в сопровождении призрака, одетого в пурпур.

– А она духовидец, – заметил призрак.

– Кто?

– Та девушка, которая стала купцом. Я ей не явился, но она увидела меня. Никогда еще не встречал духовидцев. Они живут только в Стране Долгих Ночей. – Призрак вздрогнул. – Прямо мурашки по коже.

– Какой ты смешной, Альтер, – рассмеялась принцесса. – Это от тебя у людей все время мурашки по коже.

– Неправда, – возмутился призрак. – Ну… во всяком случае не всегда, а только когда я нарочно так делаю.

Всего за несколько дней осень вступила в свои права. Северные ветра сорвали листья с деревьев и рассыпали их по улицам. Воздух стал холодным, и люди начали замечать, как рано теперь темнеет.

Но для Снорри Сноррельсен такая погода была в самый раз. Девушка целыми днями гуляла по Замку, изучая улицы и переулки, с изумлением заглядывала в витрины каждой маленькой лавочки, припрятанной под крышей Бродил, и порой покупала ненужные безделушки. Она с трепетом поднимала взор на Башню Волшебников и иногда даже видела там очень деловитого Архиволшебника. А еще она с ужасом обнаружила, что на заднем дворе волшебники держат огромные компостные кучи. Вместе с толпой зевак она смотрела, как старинные часы на Текстильном дворе бьют полдень, и смеялась над тем, какие рожицы строят двенадцать оловянных фигурок, выскакивая из часов. В один из дней Снорри отправилась прогуляться по Пути Волшебника, где глазела на старейший печатный станок и долго любовалась через изгородь прекрасным древним Дворцом, который оказался меньше, чем она ожидала. Снорри даже поболтала с женщиной-призраком по имени Гудрун – та стояла у Дворцовых ворот и узнала землячку, хотя их и разделяло семь поколений.

Но призрак того, кого Снорри так надеялась повстречать, ускользал от нее. Правда, девушка видела отца только на портрете, который мать хранила у изголовья кровати, однако она была уверена, что сразу узнает его. Снорри постоянно всматривалась в толпы призраков, проходивших мимо, но не замечала никого, даже отдаленно похожего на отца.

А однажды, гуляя по темным закоулкам возле дальнего конца Бродил, Снорри довелось испугаться. Уже сгущались сумерки, и она, купив маленький факел в «Факельной лавке Мейзи Смоллс», возвращалась к Южным воротам по Тесной канаве – темному проходу, зажатому между двумя высокими стенами. Внезапно ее охватило неприятное чувство, будто за ней кто-то следит, но сколько Снорри ни оборачивалась, никого не видела. Вдруг за спиной раздался шорох шагов. Девушка быстро развернулась – и успела заметить, как пара красных глаз и длинный острый зуб блеснули в свете факела. Едва увидев яркое пламя, глаза тут же растворились в сумерках и больше не появлялись. Снорри попыталась убедить себя, что это была просто крыса, но совсем скоро, торопливо шагая к главной улице, она услышала пронзительный крик, донесшийся со стороны Тесной канавы. Кто-то рискнул зайти туда без факела, и ему повезло меньше, чем ей.

Снорри трясло от страха, ей нужно было с кем-то поговорить, и она отправилась ужинать в закусочную Салли Маллин. Хозяйка радушно приняла гостью, потому что, как объяснила она Саре Хип: «Нельзя винить девчушку просто за то, что ей выпало несчастье стать купцом, не все же они такие дрянные. Подумать только, Сара, она плыла на такой большой барке одна-одинешенька! И как она с ней управлялась! Мне даже на нашей „Мюриель“ было трудно!»