Саймон Хоук - Заговор Алого Первоцвета [litres]

– Я прошу тебя довериться моему суждению. Мне нужно потянуть время, по крайней мере, до тех пор, пока не станет ясно, в какую сторону пойдет борьба за власть. Когда ситуация окончательно определится, я узнаю сразу. Я не хочу идти против собственных людей, если могу избежать этого. К тому времени, как все разрешится, эта корректировка может закончиться, и ты перестанешь быть активным игроком. Если я возьму Мангуста до того, как все уладится, они попытаются устранить и его, и меня, просто на всякий случай.

– И ты говоришь, что это может быть не так серьезно, как я думаю? – сказал Финн. – Это не только серьезно, но и превращается в полномасштабную катастрофу!

– Не обязательно, – сказал Кобра. – Все, о чем я тебя прошу, это продолжать играть свою роль и оставить Мангуста в покое. Позволь мне с этим разобраться. Тебе не обязательно в этом участвовать.

– Брат, да я уже в этом по уши! Ты понимаешь, о чем нас просишь?

– Я знаю, – сказал Кобра. – Я знаю, каково тебе сейчас, и я знаю, что это будет нелегко, но я должен заставить тебя понять, что альтернатива гораздо менее привлекательна.

– Это угроза?

– Я искренне хочу, чтобы это было не так, – сказал Кобра.

– Предположим, я откажусь?

– Это было бы не в твоих интересах. Твоя задача – обеспечить непрерывность времени. До сих пор Мангуст не продемонстрировал намерения вмешиваться в этот аспект твоей работы. Он здесь не для того, чтобы создавать любые нарушения, а только чтобы доказать, что он тебя превосходит. Я лично гарантирую тебе любую поддержку, связанную с выполнением вашей миссии. Но я знаю, что у тебя руки чешутся достать Мангуста и свести с ним счеты. Я прошу тебя забыть об этом.

– А если я не забуду?

– Тогда я буду вынужден ставить тебе палки в колеса, чтобы убедиться, что ты его не поймаешь, – сказал Кобра. – Я не хочу, чтобы мне это пришлось делать, Финн, поверь мне. Мангуст – не твоя работа, а моя. Твоя работа – отыгрывать Перси Блейкни. Все, о чем я тебя прошу, это делать свою работу и позволить мне делать мою, как я ее представляю и в выбранное мною время.

– Я так понимаю, что ты не был обязан все это мне рассказывать, – сказал Финн. – Спасибо за откровенность.

– Я посчитал, что тебе не помешает это знать.

– Почему ты думаешь, что я не пойду к Фицрою с тем, что ты мне только что рассказал? – сказал Финн.

– Ты можешь, – сказал Кобра. – Я не буду пытаться тебя остановить. Но если об этом разговоре узнает кто-то еще, особенно Фицрой, то ты подпишешь его смертный приговор, плюс мой и, возможно, даже твой.

– Да, это очевидно.

– Так что скажешь, Финн? – Мы поняли друг друга или как?

– Ты загоняешь меня в угол, Кобра.

– Я знаю. Извини. У меня нет выбора.

– Я дам тебе знать. Как мне с тобой связаться?

– Никак. Я сам свяжусь с тобой. Ты собираешься посовещаться с Пристом и Кросс?

Финн кивнул.

– Да, полагаю, тебе придется, – сказал Кобра. – Я вывернулся наизнанку, чтобы быть с тобой честным. Не подведи меня.

– Это останется между нами четырьмя, даю тебе слово, – сказал Финн.

– Спасибо.

– Еще один вопрос, – сказал Финн. – На случай, если мы не отступим, как ты выразился, как далеко ты готов зайти, чтобы защитить Мангуста?

Кобра пристально посмотрел на Финна.

– А как далеко ты готов зайти, чтобы достать его?

Финн кивнул и облизнул губы.

– Ага, – сказал он. – Хотел бы я сказать, что это было мило.

Кобра на мгновение молча посмотрел на него, затем повернулся и пошел к выходу. Он остановился в дверях.

– В последний раз я сказал, что я твой должник, Финн. Считай, что мы квиты.

Когда Финн вышел из гостиной, Кобры нигде не было видно. Зато Маргерит увидела Финна и подошла к нему.

– Перси, кто этот человек, с которым ты только что общался? Не припомню, чтобы я видела его раньше.

– О, просто кто-то из моих знакомых, дорогая, – сказал Финн.

– Как его зовут?

– Будь я проклят, если знаю. Мы где-то встречались, но хоть убей, я не в состоянии вспомнить, где и когда. Уверен, позже все само всплывет в голове.

– Ты совсем его не помнишь?

Финн пожал плечами.

– Богом клянусь, дорогая, я не могу запомнить имена всех, кого я встречаю, не так ли? Стоит ли беспокоиться о таких мелочах? Если бы он был важной персоной, то, несомненно, произвел бы более сильное впечатление.

– У вас просто девичья память, муж мой. Интересно, помните ли вы мое имя!

– Ну, зачем же так говорить! На что ты намекаешь?

– Мне просто интересно, насколько сильное впечатление на тебя произвела я, – сказала она. – Иногда кажется, что ты совсем меня забыл. Кажется, что…

– А вот и лорд Гастингс! – быстро произнес Финн. – Я ждал его весь вечер. Прости, дорогая, но я просто должен обсудить с ним деловые вопросы. Мы определенно можем вернуться к нашей дискуссии позже.

У Финна было ощущение, словно его внутренности сплелись в тугой узел, когда он сбежал от Маргерит и направился через переполненную комнату к Гастингсу. По пути он чувствовал на себе ее взгляд, но не оглянулся. Он побоялся.

Ему удалось избегать ее до конца вечера, всегда находя какое-то оправдание, чтобы не оставаться с ней наедине, и постоянно обретаясь в обществе тех, кого он втайне начал называть «блейкнитами». Это были социально амбициозные молодые люди, которые избрали его в качестве образца для подражания, копируя его стиль одежды, перенимая его манеры, и смеясь его дурацким гнусавым смехом. Он презирал их, но, как Блейкни, всячески поощрял, поглаживал их нежное эго и относился к ним, как к любимым сыновьям. Они были полезны по трем причинам. Они помогали Блейкни поддерживать атмосферу пафосной глупости, когда все они стояли вместе, принимая нелепые позы и ведя себя как безмозглые павлины. Они служили барьером между ним и Маргерит, которая, вопреки всем ожиданиям, не охладела к нему и не разочаровалась в своем муже, а вместо этого проявляла все возрастающую решимость возродить его интерес к ней. Поразительно красивая Маргерит делала все возможное, чтобы стать еще более красивой для своего мужа. Она продолжала экспериментировать с духами, искала аромат, который бы ему понравился, и даже когда гостей не было, она старалась одеваться изысканно и выглядеть как можно более соблазнительно. На подобных вечеринках блейкниты лебезили перед нею и не давали ей скучать. Наконец, они помогали сдерживать знаки внимания, оказываемые сэру Перси Блейкни другими женщинами. Почему эти женщины находили привлекательным того глупого персонажа, которого он создал, был загадкой для Финна, который в любом случае не понимал большинства женщин, за исключением определенной их разновидности вроде Андре, освежающе прямолинейных и лишенных какого-либо жеманства. Почему у Маргерит не возникло чувство полного отвращении к нему, тоже было загадкой. В задании, которое, как ему казалось, будет довольно легким, возникли уникальные и, казалось бы, непреодолимые трудности. Вся эта шарада уже сидела у него в печенках.