Саймон Хоук - Заговор Алого Первоцвета [litres]

Финн кивнул. Он совсем приуныл.

– Ты абсолютно прав. Я веду себя как полный идиот. Я не знаю, что, черт возьми, со мной не так.

Лукас посмотрел на него и сочувственно улыбнулся.

– Это любовь, – сказал он. – Она делала идиотами людей намного лучше тебя. Прости, старина, я не должен был быть так строг с тобой, но ты не можешь сказать, что я тебя не предупреждал. Я же говорил, что тебе будет очень тяжело, если ты начнешь о ней заботиться, хотя это не совсем то, о чем я думал. Знаешь, это забавно, но в базовой подготовке они учли практически все возможные опасности, с которыми ты можешь столкнуться на минусовой стороне, но я не припомню, чтобы кто-нибудь когда-либо упоминал об опасности влюбиться в кого-то, кто принадлежит к другому времени. Возможно, стоит подумать над добавлением этого в программу.

– А может и не стоит, ведь с этим ничего нельзя поделать, – сказал Финн.

– Ладно, мы точно ничего не можем с этим поделать сейчас, – сказал Лукас. – Кроме того, у нас все еще есть еще одна проблема. Что ты скажешь Кобре?

Уголки рта Финна опустились вниз, и он мрачно нахмурился.

– Я не знаю. Я хотел услышать, что ты скажешь. Я знаю, что хочу ему сказать, но это не должно быть моим личным решением. Кроме того, ты старший офицер в этой команде.

Лукас поднял брови.

– Ты это серьезно? Черт возьми, кто-нибудь сохраните это для потомков, это первый случай. Финн считается с порядком подчиненности!

– Иди к черту.

– После вас, старый друг, тебе не удастся повесить это на меня. Я не собираюсь принимать никаких командирских решений. Я оставил свои дубовые листья в плюсовом времени.

– Хорошо, тогда, по крайней мере, поделись своим мнением. Как ты думаешь, какие у нас есть варианты?

– Исходя из того, как Кобра все тебе представил, – сказал Лукас, – не похоже, что у нас есть большой выбор. Либо мы играем по его правилам, либо нет. Если мы будем делать то, что он хочет, трудно сказать, будем ли мы не подчиняться приказам или нет. Технически, в наших приказах нет ничего, что говорит о том, что мы должны преследовать Мангуста. Тот же Фицрой был вполне конкретен в этом вопросе. Мангуст – это ответственность Кобры. Однако в наших приказах нет ничего, что говорит о том, что мы должны отступить и позволить Мангусту уйти, если у нас будет шанс его остановить. Если мы это сделаем, то в зависимости от того, кто напишет отчет и как он будет интерпретирован, против нас могут быть выдвинуты обвинения. Представлять отчет будет Фицрой, и мы ему все равно не нравимся. Теперь мы можем отправиться к Фицрою и доложить о том, что Кобра тебе рассказал. Если мы это сделаем, то форсируем события и Мангуста, Кобру или Фицроя могут убить. А то и всех троих. Или нас могут убить. Или кто-нибудь сорвет корректировку. Видит бог, это может пойти не так шестнадцатью разными путями.

– Если мы не скажем Фицрою, и он узнает об этом, – сказал Финн, – нас, вероятно, отдадут под трибунал.

– Как-то так, – сказал Лукас. – Есть также тот факт, что вмешательство Мангуста уже привело к нескольким смертям, благодаря нашему чрезмерно ревностному юному другу Жану. Учитывая, что эти солдаты были убиты кем-то из их времени, Кобра может быть прав в своей оценке, утверждая, что временная инерция компенсирует это. С другой стороны, может быть, этого не произойдет, и мы получим еще одно незначительное нарушение. Плюс есть вероятность того, что Мангуст может непреднамеренно вызвать более серьезную проблему. Это при условии, что Кобра снова прав, и Мангуст не заинтересован в том, чтобы вмешиваться в корректировку. Но он может ошибаться.

– Боже, я ненавижу этих чертовых шпиков, – сказал Финн.

– Что ж, на это ушло какое-то время, но я думаю, что я наконец-то пришел к твоей точке зрения, – сказал Лукас. – Мне хочется отправить их всех на переобучение, а затем назначить их всех на работу по утилизации отходов примерно в миллионе миль от Земли, желательно еще дальше.

– Это хорошая мысль, но она не решает нашу проблему, – сказал Финн.

– Я просто прикинул, насколько наша работа стала бы легче, если бы ты был немного более точным со своей шпагой той ночью.

– А я все думал, сможешь ли ты об этом не вспомнить, – сказал Финн.

Лукас вздохнул.

– Вообще-то, я был сам удивлен, что я это сказал, но его убийство поставило бы точки над множеством вещей, не так ли?

– Ненавижу быть тем, кто поднимает эту тему, – сказал Финн, – но на самом деле, это не так. Новый директор агентства хочет его живым, чтобы он мог выкачать его досуха. Если бы мы убили Мангуста, мы бы напрямую не подчинились приказам, на нас бы обрушились и АВР, и корпус наблюдателей, и нас бы, как минимум, обвинили в убийстве.

– Не думаю, что они могли бы завести дело об убийстве, – вдумчиво сказал Лукас.

– Они смогли бы, если бы захотели, – сказал Финн. – В непредумышленном убийстве, по крайней мере. Нам бы хватило.

– Это не остановило тебя, когда ты попытался достать его в лабиринте, – сказал Лукас.

– Тогда все было значительно проще, – сказал Финн. – Кроме того, у меня не было намерения попасться.

– Что ты собирался сделать с телом?

– Я не продумывал все на такую глубину, – сказал Финн, – но в поместье есть несколько приличных озер. Если бы я его утяжелил, он бы очень хорошо утонул, и к тому времени, когда он всплыл бы, если бы он когда-нибудь всплыл, нас бы уже давно там не было, да и его бы никто и никогда не узнал.

– У него были бы импланты, – сказал Лукас. – Будет проблема с сигналом терминации.

Финн посмотрел на свою руку, задержав взгляд на кольце для инъекций. Он выдвинул иглу и уставился на нее.

– Фицрой был достаточно добр, чтобы снабдить меня успокоительным, – сказал он. – Значит, если нам придется брать его живым, то потом мы могли бы усыпить его и провести небольшую неаккуратную операцию.

Лукас сделал протяжный выдох.

– Не могу поверить, что мы с тобой это обсуждаем, – сказал он.

Финн пожал плечами.

– Это всего лишь разговоры. Пока что.

Лукас кивнул.

– Ага. Пока что.

Они сидели втроем в углу за маленьким шатким столиком в темной и пустой таверне «Серая кошка», на окраине Кале, недалеко от мыса Гри-не. Хозяин гостиницы, сердитый и ворчливый француз по имени Брогар, даже не пытался скрывать свою неприязнь к англичанам, как и презрение гражданина в отношении их аристократического статуса. Но в то же время они были состоятельными клиентами, а времена во Франции пошли такие, что Брогар не мог позволить себе отказывать в обслуживании кому либо, и уж тем более богатым гостям со здоровым аппетитом, которые к тому же сняли комнаты в его заведении. Он обслужил их в быстрой, пусть и небрежной, манере, сведя общение к минимуму, что полностью устраивало Лукаса, Финна и Эндрю Ффаулкса.